Силин спустился к машине, махнул рукой ожидающим его парням, те все поняли правильно и быстренько загрузились в салон. Достал из кармана телефон. Предстоял очень непростой разговор с шефом по результатам, даже в ходе которого надо было быстро определиться, что делать дальше. Либо возвращаться на работу под светлые, заплывшие жиром глазки Андрея Юрьевича, либо срочно, прямо сейчас начинать рвать когти. Залечь на дно и терпеливо ожидать, когда же этот Климов, наконец, раз и навсегда решит с ним вопрос. В том, что все произойдет именно так, у начальника службы безопасности никаких сомнений не было. Не тот человек Чирков, чтобы отдать деньги кому бы то ни было, тем более такую сумму.

Вздохнул и раскрыл телефон. В этот момент он зазвонил сам. Глянул в светящееся окошечко: так и есть, дорогой и любимый Андрей Юрьевич собственной персоной.

– Слушаю.

– Ты где?

– Возле дома Ильина. Понимаете, он немного...

– Да срать я хотел на этого Ильина, – донеслось в ответ. – Быстро сюда!

– Возникла интересная идея касательно его бывшего напарника, – начал было Силин, единственным желанием которого, ясное дело, было потянуть время.

– С киллером разберутся без нас! – торжествующе заявил Чирков. – Быстро, я сказал! – и отключился.

Его собеседник положил телефон в карман, вот только, нырять рыбкой в автомобиль или бежать, во исполнение приказа, впереди него не стал. Извлек из кармана массивный портсигар, раскрыл его, не торопясь выбрал сигарету, закурил. Когда сигарета закончилась, тут же зажег вторую. Так и стоял, стоял и думал, прикидывал что-то в уме. Потом, все-таки решившись, бросил окурок под ноги, перекрестился мысленно и полез в салон.

Не знаю, как кто, лично я терпеть не переношу вызовов на ковер к руководству с утра пораньше. Являться туда днем или, скажем, вечером тоже не особо люблю, но утром...

– Зайди, – приказал Мякишев и бросил трубку.

Приказ командира, как известно, праздник для подчиненного, даже если со слезами на глазах. Я допил чай, потом громко и непечатно высказался (все произнесенное мной услышали только стены, пол и потолок, тем утром я был в кабинете один-одинешенек: Лоскутов забирал тачку из ремонта, а Вадик Султанаев, как всегда, решал серьезные вопросы по бизнесу), покидал в папку кое-какие бумаги и пошел.

– Привет, – Гена махнул рукой в сторону стула. – Падай.

Я послушно упал, положил на стол папку и раскрыл ее.

– Что нового?

– Появились кое-какие соображения, – накануне я до трех утра просидел в кабинете, размышляя.

Роль кабинета в моей квартире с успехом исполняет кухня, она же столовая, она же и гостиная. Единственная жилая комната настолько мала, что в ней с трудом помещаются два кресла, телевизор и диван.

Сидел, значит, думал разные мысли, время от времени вставал и курил, выпуская дым в форточку. Жене не очень нравится, когда в квартире накурено. А еще она категорически не приветствует появление дорогого супруга домой в стельку или под банкой. Все остальное понимает и принимает. Прекрасно знала, за кого идет замуж: мы знакомы с третьего класса, начали «дружить» в конце девятого, а потом она два года ждала меня из армии. Так что в семье у меня полный порядок. Обидно, правда, что жена зарабатывает раза в полтора больше мужа, целого капитана милиции, но этот самый капитан, к сожалению, привык получать деньги только в одной кассе, и совершенно не умеет, да и не желает учиться «жить правильно».

– Послушай... – начал я.

– ...Это ты послушай, – перебил меня Гена. – С сегодняшнего дня ты больше не старший группы, – и радостно, непонятно чему, улыбнулся. – Так вот.

– Понятно.

– Ничего тебе непонятно. Приказом, – он ткнул большим пальцем в сторону потолка. – Группа расформировывается, капитанам Луценко, Лоскутову, старшему лейтенанту Султанаеву, ну, и подполковнику Мякишеву руководство объявляет благодарность за ударный труд.

– Вот теперь точно не понял.

– А хрен ли тут, Серега, понимать, – Гена закурил, на сей раз, в одиночку. – Киллером займутся его бывшие коллеги, – выпустил в потолок струю дыма. – Найдут и аккуратно сотрут в порошок.

– Думаешь, сумеют?

– А хоть бы и нет, – он усмехнулся. – Теперь это не наша головная боль, пусть эти супермены сами между собой разбираются. Ясно?

– Яснее не бывает.

– Вот и отлично, – он открыл сейф и принялся доставать какие-то бумаги. – Возвращайся в свой кабинет и за работу. Пока мы с этим уродом возились, дел накопилось... – остро глянул. – Что-то мне твой вид не нравится, опять пил вчера с Андреевым?

– Нет.

– Точно?

– Точно, – я истово перекрестился на портрет министра над головой у начальника. – Ни капли. Просто засиделся до утра, думал.

– Думать, – он постучал пальцем по столешнице, – надо строго в рабочее время и желательно о работе, тогда все успеваешь, – махнул рукой. – Ладно, иди, – и уже вслед: – Совсем, блин, разболтались. Где Лоскутов?

Я остановился у дверей.

– На станции техобслуживания, вчера отпросился.

– Понятно, а где...

Я ожидал, что Гена поинтересуется, где черти носят Султанаева, и приготовился ответить, что тот задерживается на экономическом форуме в Давосе или на блядках в Дубае.

– Где Андреев, опять, что ли забухал?

– Как, его нет? – я похолодел.

– Изволят отсутствовать, – съязвил Мякишев. – И к телефону не подходят, видите ли, им некогда.

Какие все-таки наивные люди, эти наши богачи. Наивные, наивные, даже и не спорьте. В прошлом году, исключительно в интересах работы, занесло меня на одну тусовку. Походил, покрутился среди нашей, как ее называют, элиты, посмотрел, послушал. А дело было, как сейчас помню, седьмого ноября.

– Лохи они были, – заявил толстомордый молодой мужчинка и умело перелил в себя содержимое бокала. – Потому и просрали Россию-матушку, – и тут же патриотически закусил черной икоркой.

– Это почему? – спросил бородатый дядя, лет на двадцать постарше, и повторил упражнение.

– Да потому, что дали себя убить, – мордатый сделал движение пальцем, подлетевший, как на крыльях, лакей наполнил емкость. Взял бокал и поднял на уровень глаз.

– А что они, по-твоему, должны были делать?

– Валить, – отставил бокал и повернулся к собеседнику. – Валить на хрен всех.

– Всех завалить патронов не хватит, – возразил бородач.

– Херня! – веско ответил мордач. – Патронов в стране хоть завались, а не хватит, в Китае прикупим.

– В теории...

– Какая там теория, – он завелся. – Пусть, например, ко мне сунутся, – заглотнул водку и даже не стал закусывать. – У меня забор с двухэтажный дом, охраны целая рота и все со стволами. Покрошат на витамины кого хочешь!

Я двинулся дальше, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заржать во все горло. Можно подумать, частную охрану изобрели в прошлом году и непременно на Рублевке. Тех на Руси, у кого деньги и власть, охраняли всегда, российские помещики, например, обожали иметь на службе своры здоровенных, звероватого вида мужиков. Их сытно кормили, хорошо одевали и называли гайдуками. Так вот, когда толпа или там толпишка крестьян заявлялась в имение к помещику высказать наболевшее, а заодно слегка пограбить, то обнаруживала мертвого барина, оттраханую во все щели, рыдающую барыню и барчонка, с поротой задницей или свернутой шеей, в зависимости от возраста и степени паскудства последнего. А вот, гайдуков уже не было, как будто ветром сдуло. И драгоценностей с деньгами народ тоже не находил, и лучших коней. Именно на них эти самые верные защитники давали деру вместо того, чтобы служить и защищать. Убегали быстрее лани, наниматься на службу к другому помещику.

Вот и мой деловой партнер, Андрюша Чирков, как видно, решил, что мне его не достать, потому что на него работает много-много мясистых дядей с пушками, а еще он умеет задействовать связи. Сейчас это называется административный ресурс. Уж не знаю, какую ему пришлось выложить сумму, но некогда родное управление начало на меня охоту. Откуда, спросите, мне это стало известно? Оттуда, никогда не жалел денег на информацию, на что-то другое, может, и жалел (бывшие сослуживцы всегда считали меня несколько прижимистым), а на нее – никогда.