– Гну... Этим утром сработал пропуск некоего Наливайко, регионального менеджера фирмы, – он заглянул в бумаги, – «S&B Global», как раз в то самое время, когда злодей находился в здании. В первый раз им, как ключом отперли дверь корпоративного сортира той самой фирмы, а во второй с его помощью прошли турникет на выходе.

– А что говорит этот самый Наливайко?

– Хороший вопрос, – Гена снова закурил. – Этот самый Наливайко три часа назад вернулся из Белгорода, где находился в служебной командировке. Мы его встретили на вокзале и буквально отбили у гоблинов из службы безопасности «Востокресурса». В настоящее время этот красавец находится у нас, очень просит принести пива и подержать недельку-другую в КПЗ.

– А как он объясняет тот факт, что его магнитная карточка оказалась у киллера?

– Честно и правдиво. Вечером накануне отъезда заглянул в привокзальный бар пропустить рюмку-другую. Очнулся уже в поезде. Кстати, в Москву он тоже вернулся в жопу пьяным. Для того чтобы он смог ответить на вопросы, пришлось вызывать врача.

– Побеседовали?

– А толку? – Гена с чувством выругался. – Выпивал, говорит, в баре с каким-то мужиком. Описать его, естественно, не может и, вообще, ни хрена из событий того вечера не помнит. Единственное ценное, что удалось выяснить в ходе допроса, это то, что господин Наливайко, – пьянь и полный мудак по жизни.

– С такой-то фамилией, – залился смехом Мишаня, но натолкнулся на Генин взгляд и смолк.

– Негусто, – я вздохнул и в очередной раз потянулся за куревом.

– Но есть и хорошая новость, – добро заявил Гена.

– Киллер раскаялся и пришел с повинной? – с надеждой спросил я.

– Размечтался, – Гена посмотрел на часы. – Не пришел, а придет. И не он, а один человек...

– Кто?

– Тот, кто очень хорошо знает киллера.

– Откуда интересно? – спросил Лоскутов.

– Служил вместе с ним, – победно улыбнулся Гена и подмигнул мне. – Помнишь, я обещал, что не буду тебе в обузу, вот и постарался.

– Иди ты! – от удивления я поперхнулся дымом и закашлялся, Мишаня перегнулся через стол и заботливо постучал мне по спине.

– Так-то, – Гена собрал бумаги в папку. – Значит, так, особо с этим перцем не церемониться. Ему приказано с нами сотрудничать, вот, пусть и сотрудничает. И, вообще...

Дверь растворилась.

– Добрый вечер, – в кабинет вошел высокий, коротко стриженый мужик.

Тонкий в талии и широкий в плечах, очень похожий на агента спецслужб из иностранного боевика. В наших фильмах получается немного не то, уж слишком хилые у отечественных звезд экрана для этого плечики и тонкие ручонки с ножонками. Зато торчат наетые и напитые животы. Они их старательно втягивают, но те все равно, в самый неподходящий момент отлипают от позвоночника и влезают в кадр.

– Привет, – Гена откинулся на спинку стула. – Что надо?

– Я ищу подполковника Мякишева.

– Считай, что уже нашел.

Вперевалку, как огромный, раздувшийся от жира пингвин, толстяк носился по просторному, чуть ли в четверть футбольного поля, кабинету и с остервенением пинал ни в чем не повинную мебель.

– Он пугает, нет, ты понял, он МЕНЯ пугает, дескать, сможет завалить, когда захочет.

«Уже напугал, – пронеслось в голове у начальника службы безопасности. Прыжки и ужимки дорогого шефа он наблюдал стоя, потому что присесть ему не предложили: – Будешь так психовать, и валить не придется. Сам ласты склеишь».

– Он, сука, не понял, с кем связался, – продолжал бушевать толстяк. – Да я, бля, все двери в Белом доме да на Охотном ногами открываю! – и в доказательство только что сказанного от души приложился обутой в ручной нездешней работы туфель ступней по облицованной дубом стене. Скривился и охнул от боли.

«Врешь – открывание подобным образом дверей в вышеупомянутых учреждениях давно вышло из моды. Теперь в них скромно проходят бочком, предварительно робко постучав».

– Он что себе вообразил? – остановился, взял со стола стакан с чем-то шипучим и осушил в два глотка. Извлек из кармана платок и принялся вытирать мгновенно взмокшую физиономию. – Да я его по-всякому достану! Заплачу бабок и стрелков найму. Лучших!

«Да, хоть всю сборную страны, – стоящий напротив стола чуть слышно вздохнул: – Только куда они будут стрелять?» – зябко повел плечами. Со всеми ими случилось худшее из того, с чем меньше всего хотелось столкнуться: на охоту вышел профессионал-одиночка. В том, что противник – профессионал и не из последних, бывший старший опер второго главка (Второе главное управление КГБ СССР отвечало за внутреннюю безопасность и контрразведку.) бывшего КГБ бывшей империи ни секунды с самого начала не сомневался. А потом еще кое-что узнал, и тут-то стало совсем грустно.

– Что молчишь, Силин? – и, не дав ответить, завопил по-новой: – Просрал гада? За что я тебе вообще бабки плачу? – треснул крупным пухлым кулаком по столу, – Может работать надоело? Так увольняйся!

– Нет, Андрей Юрьевич, – поспешил ответить тот. – Не надоело.

Бывший комитетский подполковник прекрасно помнил, как покинул рабочее место его предшественник, толковый, кстати, мужик, из бывших ментов. Потому что сам «проводил» его на пенсию, а потом лично руководил скромной церемонией по захоронению останков в лесу под Луховицами.

– А то смотри, – Чирков усмехнулся. – Незаменимых у нас, сам понимаешь, не бывает. Если устал, только намекни, понял?

– Я все понял, Андрей Юрьевич.

– Тогда какие будут предложения?

«Заплати! – проорал мысленно Силин. – Заплати, сколько попросили, и живи, сука жирная, дальше!» – но вслух этого, конечно, не произнес. Уж больно не хотелось этой же ночью оказаться на два метра под землей.

– Надо начинать торговаться.

– Что-о-о? – проревел хозяин кабинета. – Ты что...

– Я не сказал платить, – негромко проговорил начальник службы безопасности. – А только торговаться. Пока он будет уверен в том, что получит деньги, ваша жизнь вне опасности. Главное для нас сейчас это потянуть время.

– Ну, допустим, – Чирков с размаху бросил тушу в кресло. Кресло жалобно пискнуло и сделало вид, что прямо сейчас рассыплется. – А пока я буду разводить с ним базар, ты...

– Я буду его искать.

– Где интересно? – ехидно спросил толстяк. Достал из коробки сигару и принялся катать ее по столу. – В Интернете? – махнул рукой. – Садись.

– Ну, зачем же? – Силин аккуратно присел на краешек стула. – Кое-что в этом направлении уже делается.

– А почему не доложил? – грозно спросил великий и ужасный, и нахмурился.

«Да потому, что ты мне рта не дал раскрыть, козел», – быстро ответил подчиненный. И опять мысленно.

– Я уже несколько дней работаю по этому человеку, Андрей Юрьевич, – осторожно начал он. – Вчера мне позвонили. Есть выход на его бывшего сослуживца, и не просто сослуживца, а напарника, – торопливо добавил. – Это стоило денег.

– Сколько? – платить Чирков не любил и всегда переживал расставание с деньгами болезненнее, чем мать с единственным, уходящим на войну, сыном.

– «Десятку».

– Небось, половину «откатил»? – подозрительно спросил толстяк.

– Что вы, шеф, – с искренней обидой в голосе, проговорил Силин. «Откатить» в этот раз не получилось. В смысле, не удалось положить себе в карман половину суммы, пришлось удовлетвориться жалкими тремя тысячами.

– Ладно, – Чирков запустил сигарой в стоящую у стола урну и промахнулся. – Как говорят братья-хохлы, це дило. Молодец, Силин, рано тебе на пенсию. Пошли за этим бывшим ребят, пусть прихватят и отвезут за город. Там и поговорим.

– Боюсь, не получится, – покачал головой тот. – Человек работает у Крупина.

– В «Русской стали»?

– Так точно, – подтвердил Силин. – Тренирует его бойцов. Так что, сами понимаете...

– Тебя что, учить надо? – взбеленился толстяк. – Любого можно взять тихо и без шума!

– Не любого, – неожиданно твердо возразил Силин. – Человек работал в очень серьезной структуре. Может подняться шум, а разборки со «Сталью» нам ни к чему.