– Лизонька, ты с Варварой Николаевной уже знакома?

Девушка бросила на меня настороженный взгляд и покачала головой.

– Нет, мы еще не пересекались, – сказала я.

Лиза удивленно посмотрела на меня. Не понимает, где мы могли пересекаться?

– Это наша новая соседка.

Лиза посмотрела на меня в ужасе. Что ее так испугало? Решила, что я – сообщница этого типа?

– Она у нас в квартире будет жить? – полушепотом спросила Лиза.

«Игорь Олегович» расхохотался. Я показательно улыбнулась.

– Ну что ты, дорогая! Она живет этажом выше. Помнишь бабушку Степаниду? С палкой еще ходила?

– Она же умерла.

– Да, и родственники продали комнату. Ее купила Варвара Николаевна.

Лиза в непонимании посмотрела на меня. На месте жены я бы тоже удивилась, увидев рядом с постелью мужа соседку. Хотя Лиза точно знает, что это не муж. Она считает меня его сообщницей.

Я решила вступить в разговор и пояснила, какое дело привело меня сегодня в больницу.

– А-а… – протянула Лиза.

– Ты телефон привезла? – спросил «Игорь Олегович».

– Его нет, – ответила Лиза. – И ноутбука нет. И кроссовок. И…

– То есть как это нет?! – взревел «Игорь Олегович».

Лиза вся сжалась и, по-моему, затряслась.

– Я все обыскала, – пропищала бедная девушка.

Неужели ей не к кому обратиться за помощью? У нее есть родители, подруги? Кто-нибудь, кому можно довериться?

– У вас разве не украли телефон? – спросила я. – Насколько я поняла из слов вашего начальника службы безопасности, вас избили и обокрали на улице, и в больницу вас доставил какой-то совершенно посторонний человек. Добрый самаритянин. Вообще-то я слышала, что и в больницах воруют. Мне, конечно, не хочется никого обвинять, но если человека привозят в бессознательном состоянии…

– Варенька, я был в сознании. То есть на какое-то время я, конечно, сознание терял, но в больнице уже нет. И телефон, я к счастью, оставил дома. И ноутбук.

– Вы куда-то ходите без телефона? – искренне поразилась я.

– Так воскресенье было! Мне по делам в воскресенье вечером не звонят. А я вышел за пивом. Верите или нет? Я – директор компании и… Но я – не выпендрежник. Прислуги у меня нет. Ну не Лизу же было за пивом посылать? А мне пивка захотелось. И я не в первый раз в жизни за пивом вышел. Только я не рассказываю на каждом углу, что сам хожу в магазин, и вы меня, пожалуйста, не выдавайте сотрудникам! Что они тогда обо мне подумают?

Я рассмеялась и сказала, что не буду.

– И я нарвался на гопников. То ли пьяные были, то ли обкуренные. Скорее, наркоманы. А у меня было с собой совсем немного денег. Зачем мне их было брать, если я хотел купить пару бутылок пива?

– Вас у нашего дома избили?

– Не совсем. Вы скверик знаете? Если выйти из подъезда, налево?

Я кивнула.

– Если пройти через скверик, потом перейти дорогу, будет круглосуточный небольшой магазинчик. Очень хороший. Его армяне держат. Там есть пиво, которого нет ни в одном другом магазине поблизости. И в супермаркетах нет. Не знаю, кто его им поставляет, но мне нравится. И не только мне. Там закусочку можно купить. Мороженое у них всегда разное. Я люблю мороженое. Пельмени тоже неплохие. Хороший магазинчик. Оборот у них, как я понимаю, отличный. У нас народ со всей округи туда бегает. Сходите как-нибудь.

– Схожу обязательно, – кивнула я и подумала, что этот тип вместе с приятелем Димой, который был у меня вчера, ходили в этот магазинчик, как два холостяка. Все-таки навряд ли крупный бизнесмен Игорь Олегович Веревкин бегал за пивом через сквер. Даже за каким-то особенным. Возможно, этот тип, изображающий Игоря, про пиво только что придумал.

С другой стороны, пельмени они на нашей коммунальной кухне не варили. Покупали в те квартиры, где на самом деле проживают? А у нас пили пиво и ели нехитрую закуску, которую не нужно разогревать?

– И когда на вас напали? – спросила я вслух.

– Когда обратно через сквер шел. Избили, ограбили. Я не мог дать отпор, потому что их было пятеро. Если бы двое… На какое-то время я отключился. Меня мужик нашел, который через тот же сквер шел за пивом. Вроде он даже у нас в доме живет. По крайней мере, мне сказал, что меня и раньше видел. Выйду из больницы, найду его и отблагодарю.

Это подводка к введению в дело Димы? Показательно станут лучшими друзьями? Дима теперь будет частым гостем этажом ниже? Что они задумали-то?!

– В общем, телефона у меня с собой не было. И ноутбука тоже. Денег было немного. Я не люблю лишние с собой таскать. Можно сказать, что материально я не пострадал. Только физически. Но это все заживет.

«Игорь Олегович» посмотрел на Лизу.

– Я на самом деле ничего не нашла! – закричала она. Девушка, похоже, была на грани нервного срыва.

«Игорь Олегович» задумался, потом перевел взгляд на меня.

– Варвара Николаевна, могу я к вам обратиться с личной просьбой?

– Да, конечно, – кивнула я.

– Зайдите, пожалуйста, вместе с Лизой в мою квартиру и помогите ей найти мои вещи.

– Но я понятия не имею, где у вас что лежит, то есть должно лежать, – изобразила удивление я, хотя про себя подумала, что точно зайду. Хорошо бы еще по пути встретить Алевтину Ильиничну, как свидетельницу. Она тоже зайдет и поучаствует в поисках, причем с большим удовольствием.

– Я все обыскала! – заорала Лиза. – Я не знаю, куда все делось!

– А воры к вам вломиться не могли? – с невинным видом поинтересовалась я. – Сейчас же такие мастера есть – на дверных замках никаких следов взлома не оставляют. У вас же, наверное, и ключи отобрали те гопники. Или вы могли их по пути выронить, а кто-то увидел и подобрал.

– Нет, ключи остались. Я их не брал.

«Как раз их-то ты и взял».

– А что еще пропало?

Я посмотрела на Лизу. Она промычала что-то неопределенное.

– Давай говори нормально! – рявкнул «муж».

Лиза стала перечислять вещи настоящего Игоря Олеговича. Оказывается, она неплохо знала его гардероб. Правда, я тоже знала гардероб своего мужа. И Лиза не работала, занималась домом. Так чего не знать-то?

– А деньги? Драгоценности? – обеспокоенно спросила я.

Лиза покачала головой.

– Может, вы просто еще не обнаружили пропажу? – Я опять посмотрела на Лизу, потом на «Игоря Олеговича» и обратилась к нему: – У вас в доме было что-то ценное? Что-то одно, за чем могли лезть воры? Можете мне не говорить, что это. Я не хочу знать. Но что-то такое, что дороже денег и драгоценностей? Картина? Старинная ваза?

«Игорь Олегович» показательно задумался, потом покачал головой.

– Тогда я ничего не понимаю, – призналась я. – Конечно, вы одежду не на рынке покупаете, но кто полезет за одеждой? И даже за телефоном с ноутбуком?

Я изобразила на лице полное непонимание вместе с удивлением. Лиза к этому времени уже тихо плакала. «Игорь Олегович» явно злился.

– Варвара Николаевна, вы сейчас куда поедете?

– К вам в фирму, – как само собой разумеющееся ответила я. – В бухгалтерию.

– Ах да… Вы на машине?

– Конечно.

– Тогда загляните вечерком к Лизе, хорошо?

– Без проблем, – ответила я и откланялась.

«Супруги» остались вдвоем.

Максим

Директрисе детского дома пришлось отправиться на зону, где «парился» биологический отец Жени. Она получила разрешение на свидание, хотя и не была родственницей осужденного. Она его никогда в жизни не видела, как и он ее. Начальник учреждения проникся ситуацией и свидание разрешил, но предупредил, чтобы женщина не строила радужных планов.

Она и не строила. Она просто хотела прояснить ситуацию, потому что обещала бабушке Жени. Хотя в мире случаются чудеса. И у некоторых родителей просыпаются родительские чувства спустя несколько лет после рождения ребенка. У некоторых не просыпаются никогда, и они мучаются. Положено заводить ребенка – завели. Положено любить ребенка – делают вид, следуют стереотипу. Но на самом деле не любят. Некоторые женщины не созданы для материнства. Не созданы, и все. Так получилось. Но говорить об этом открыто отваживаются единицы. Большинство молчат, устраивают представление. Некоторые родители, которые никак не могут полюбить своего ребенка, этого ребенка балуют, стараясь таким образом компенсировать отсутствие любви, может, даже подсознательно. Могут излишне опекать, контролировать. А в душе идет борьба с самим собой. С самой собой. И постоянно присутствует чувство вины. Родитель обязан любить ребенка, дети обязаны любить родителей.