– О, как мило! У вас получатся замечательные фотографии! – Лили представила картину.

– Знаю. Патрик собирается прийти. Но не потому, что мы ему заплатили, просто он близкий друг семьи, – сообщила Сноу, имея в виду лучшего светского фотографа Патрика Макмаллана. Она протянула Лили большой бледно-розовый конверт.

– Я говорила про твою дочку. Когда она залезет маленькими ручками в торт! Мне очень нравятся фотографии, где малыши все вымазаны в глазури.

– Ты шутишь? У Лекси аллергия на орехи. Я даже близко не подпущу ее к торту! Кстати, ты что здесь делаешь?

– Пришла к Несто, – ответила Лили, изучая приглашение.

На большой открытке розовыми чернилами было написано: «Сегодня мой первый день рождения», – и дальше указаны время, телефон и стиль одежды (праздничный/диско-шик; интересно, что это значит?). В еще одной, такой же толстой, открытке сообщалось, в каких магазинах можно найти список подарков для Лекси: «ФАО Шварц», «Бонпоинт», «Жакади» и «Сакс» на Пятой авеню. По краям обеих открыток переливались блестящие дискотечные и розовые воздушные шары.

– Я тоже пришла к Несто. – Сноу пригладила волосы. – Что такое, неужели он выбился из графика?

– Возможно, – снова пожала плечами Лили.

Она надеялась, администратор ничего не скажет о ее неожиданном появлении. Если Сноу узнает, что она попала к Несто без очереди, с приглашением на день рождения можно распрощаться.

Сноу Фостер нельзя было назвать самой привлекательной женщиной в Нью-Йорке. Для начала, у нее был крошечный носик – скорее всего результат ринопластики, – но с глазами дело обстояло еще хуже. Окружающие чаще всего называли их «выпученными», и на фоне неестественно маленького носа они выглядели еще неприятнее. Надо отдать должное Сноу: она делала все возможное, чтобы в остальном выглядеть безупречно. Зубы прямые и белые, тело – гибкое, как у Лотти Берк, ну а волосы… В определенных кругах считалось, что благодаря Несто у нее самые красивые пряди медового оттенка на всем восточном побережье.

Администратор высунулась из-за угла и жестом пригласила Лили следовать за ней.

– Похоже, я следующая. Так что, скоро увидимся?

Войдя к Несто – он работал один в отгороженном кабинете с огромным окном во всю стену и тяжелой хрустальной люстрой, – Лили увидела диван в стиле Людовика XIV и зеркальный кофейный столик, заставленный всякой всячиной. Там было полдюжины шкатулок из лиможского фарфора, три фарфоровые пепельницы от «Гермес», до краев заполненные окурками. На угловом столике из серебряного ведерка со льдом торчала бутылка шампанского «Таттингер». Не говоря ни слова, Несто – он был в клетчатых брюках, такой же жилетке, обтягивающей черной футболке; длинные черные волосы, как обычно, стянуты сзади шнурком – налил для Лили полный бокал шампанского.

– Насколько я знаю, тебе нужно именно это, – проворковал он вместо приветствия.

– Спасибо, – неуверенно произнесла Лили и сделала глоток. Алкоголь приятно защекотал нёбо.

– Не буду, как у вас принято выражаться, морочить тебе голову. Я слышал разное. Что ты потолстела, разводишься… Почему не приходила к Несто? Я беспокоюсь за тебя.

– Не хотела тревожить. Помнишь, я ведь не могла высветлять пряди во время беременности. А потом, думаю, просто потеряла счет времени.

Неожиданно, без всякого предупреждения Несто сорвал с Лили шарф.

– Господи, Лили, кто это с тобой сделал? – Он в ужасе отскочил. – Что случилось?

– Несто, это произошло случайно. Ты можешь все исправить?

– Конечно, могу, – недовольно отозвался он. – Но я пальцем к тебе не прикоснусь, пока ты не скажешь, чья это работа.

– Я сама, – пробормотала она. Лили успела придумать объяснение, когда ехала в такси, но сейчас голова отказывалась работать.

– Нет!

– Честно, даже не знаю, о чем я думала… а потом Уилл упал, и мне пришлось успокаивать его, а когда я все смыла, уже было слишком поздно, – всхлипнула она, допивая шампанское.

– Не беспокойся. Мы все исправим. Но обещай никогда больше так не делать. Никогда. Пообещай Несто.

Лили кивнула и сидела не дыша, пока он молча разглядывал ее. Через несколько минут он наконец заговорил:

– С тобой то же, что и с Брук Шилдс? Депрессия?

– Ты говоришь о послеродовой депрессии? – смутилась она.

Несто кивнул, с грустью заглянув ей в глаза, и Лили уже собралась объяснять, что история с волосами – случайность, а не результат гормонального дисбаланса, но потом ей пришло в голову, что благодаря Брук Шилдс послеродовая депрессия стала не только допустимой, но и вошла в моду. Она могла объяснить свое отсутствие на светских тусовках, лишний вес, черт возьми, даже испорченные волосы, тяжелой депрессией.

– Да, – кивнула Лили, копируя несчастное выражение лица Несто. – Мне тяжело пришлось.

«Честно говоря, это не такая уж большая ложь».

– Лили, бедняжка, я знаю, как это непросто. Но все уже позади. Несто позаботится о тебе. – Он протянул ей белый льняной платок с искусной вышивкой.

Лили вытерла уголки сухих глаз.

– Пообещай мне еще кое-что. Ты сбросишь лишний вес.

– Обещаю. – Лили шмыгнула носом и протянула Несто бокал, чтобы он снова наполнил его шампанским.

Тот помедлил, рассматривая лицо Лили.

– Думаю, мы остановимся на ягодно-светлом.

– Ты хочешь сказать – одноцветном?

– Нет, ягодно-светлом!

– То есть очень светлом?

– Нет, это такой фруктовый цвет, слегка красный. Как у Николь… я имею в виду Кидман. Чтобы не было мышиного оттенка…

Он вышел. Лили слышала, как Несто резко отдает указания на португальском ассистентам. Потом в комнату вошел загорелый мужчина в узких черных кожаных брюках и практически с такими же длинными волосами, как у Несто. Он принес серебряный поднос с тремя пластиковыми мисками с краской цвета лаванды.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.