Ну, и, чтобы вас уже со всеми познакомить, коротко о себе: Ян, фанат чистоты и порядка, ответственный за корпус и всё, что не имеет отношения к навигации и локомоции: от камбуза до гальюнов. Всегда на подхвате: маршал кисточки и краски. Чтобы, значит, кишки корабельные услаждали взор, не шумели и не пахли.
Ян - это моё настоящее имя. Без всяких сокращений, намёков на пристрастия или происхождение. Так что в экипаже - самый уважаемый человек. Ко мне всегда обращаются только по полному имени: "Ян, какого чёрта в сортире воняет"? "Ян, когда жрать будем"? "Ян, коллектор охлаждения в пятом отсеке плачет"...
И вроде взрослые люди, а простых вещей не понимают: какой "стол", такой и "стул". Дайте денег на свежие продукты и вонять не будете. А на слёзы трубопроводов пенять и вовсе несправедливо. Лохань-то наша - не заводская сборка: ни документов, ни страховки, ни регистрации. Что называется: до первого инспектора. Но это никого не беспокоит. Потому что такой план.
Корабль мы два года из утиля собирали. Сами. Отсюда и уверенность, что в узлах и механизмах электронные стукачи-шпионы не прячутся. Те самые, что всякому встречному докладывают, откуда и с чем судно пожаловало. Поэтому из всей банды кустом-пиплов опасаемся только эмпатов, которые душу топчут, не снимая обуви, на предмет сепарации агнцев от волчар. Ложь в момент просекают. Ну, а после них уже полиция дознаёт, если твоя сказка - ложь, то на что намекает?
И сколько за такой намёк уголовным кодексом предусмотрено.
Только зря я это. Не к добру... Едва половину перегона осилили, час назад на торможение развернулись, а я уже о таможне. Гиблая примета. Но мне можно. Поскольку - псих. Нет. Справки у меня нет. Это я сам себе такой диагноз поставил. Мне проще себя упрекать в скудоумии, чем Создателя. Не хочу верить, что наш мир изначально дурдомом задумывался. Понимаете?
Но о вере - после. "Тревога", всё-таки...
А вот и кают-компания. И все уже в сборе: Смош, Тунга, бородач Вит. Я - последний. Ещё бы: кораблик маленький, а путь долгий. Что не удивительно, если соотнести мои габариты с диаметром колодца, из которого пришлось срочно выбираться. А причину переполоха с порога вижу - не Вит это. Хоть и бородач. Рост, одежонка, бородёнка... всё, как у Вита, а сам витопод постарше нашего электрика лет на двести будет. Как же это мы перепутали?
Смош револьвер на дедушку направил, но смотрит на нас с Романом. Странный такой взгляд: кают-компания - тридцать кубов ни литром больше. От меня до Тунги метра три. Считай, по углам рассредоточились, а Смош как-то на нас двоих смотреть ухитряется.
Нехорошо смотрит. Строго. Зло.
- Вы кого принесли, биндюжное племя?
- Э... - сказал Роман.
Как-то смело это у него получилось. Нервничает, наверное. А ещё врач.
- Положим, Тунга слепой. Но ты-то Ян? - гнёт своё Капитан. - Кто это такой?
На этих словах дедушка встрепенулся:
- Ничехираниус, ювелир, - сказал он, горделиво приосаниваясь - Тридцать лет отшельничества в глубоком космосе. А это мои помощники и ученики...
Незнакомец плавно повёл рукой к пустому креслу в углу отсека:
- Сызрань Кохонсио, - он повернулся и глянул сквозь меня на дверь. - А это Юрий. Наш трюм ломится сокровищами, господа. Долгие годы кропотливой работы. Этот бесценный дар мы хотим предложить вашей планете за вполне умеренную плату...
- Делириум тременс, - пробормотал Роман. Видно, на своём, тунгусском.
Только я и без перевода вижу, что "белочка". Теперь вопрос - чья? Как же это я старика заместо Вита на борт притащил? Разве что борода и одежда... А в ночлежке полутемно, в целях интима. Чтобы им, значит, уютней было своими делами заниматься...
Смош убрал револьвер и шагнул к незнакомцу:
- Документы есть?
- А как же?! - приветливо улыбнулся дед. - Сызрань, подай документы...
Смош залез ювелиру во внутренний карман куртки и вытащил туго перетянутый шнурком пакет.
- Ян, обыщи его. Лучше позже, чем не вовремя...
- Наши сердца наполнены страхом и тревогой, - пожаловался дедушка. - Мы в ужасе от мысли, что наш труд может не получить должную оценку...
Пока я хлопал старика по карманам, он успел поведать мне об "изнурительном жаре тиглей", об "ослепительном сиянии голубых солнц", о "тоске по холоду ночи, одаривающей отдохновением усталые глаза"...
- Свою скудную пищу мы приправляли радостью творчества и восторгом перед безграничной фантазией человека...
Капитан, отчаявшись справиться с тугим узлом, положил пакет на стол, достал нож и перерезал шнурок. Его самоуправство было замечено:
- Осторожней, господа, эти документы помнят Империю! Времена, когда люди знали толк в прекрасном и могли его достойно оценить...
Он продолжал тихо тошнить за нашими спинами, что-то о филигранном литье и тонкой чеканке, а мы склонились над ворохом ветоши, и вправду напоминающей документы имперских времён: лицензия на ювелирные работы, диплом об окончании академии искусств, свидетельства, грамоты...
- Я ещё раз спрашиваю, как он оказался у нас на борту?
На этот раз Смош на нас не смотрел. Но легче от этого вопрос не становился.
- Да все вы есть как один бродяга! - закричал Роман. - Я ваще плохо вижу: борода его? Роба, пьяный... За борт и концы в вакуум.
- Ян?
Я не стал юлить. Я не тунгус.
- Хрен его знает, товарищ командир. Только дедушку за борт нельзя, не по-божески.
- Как скажешь, - сказал Смош, тронутый моей искренностью. - Ладно. Что Господь послал, шлюзовать не будем. Запри старика в изоляторе и возвращайся. Обсудим. Дело серьёзное.
Разумеется, я с места не двинулся. Только подумал, хорошо бы ещё уточнить, куда именно Господь дедушку "послал"? Сбывались мои худшие опасения относительно своего места в жизни...
- Ах, да! - смекнул капитан. Я и говорю: в экстремальной ситуации он очень быстро соображает. - У нас же нет изолятора...
Смош глянул мне в лицо. Лишь на мгновение я перехватил его взгляд, но как-то сразу прочувствовал, что у него на уме.
И про расход топлива понял, что если вернёмся за Витом на Трясунию, то лететь за золотом будет не на чём. И обещания Вита припомнились, что любая налаженная им схема будет готова к эксплуатации вечно, пока какой-нибудь идиот не надумает её включить...
