— Доброе утро, — ответил Апанали. — А где остальные?

— Завтракают наспех и плещут холодной водой в физиономии, чтобы побыстрее проснуться, — констатировала она монотонно. Потом скосила глаза на «Ямапункт» и спросила, иронически скривив губы: — Их сиятельство уже прибыл на борт?

— Если вы имеете в виду командира звена Фейрборна, то еще нет, — сухо сказал Апанали, в корне пресекая всякую фамильярность. Осторожность сейчас не помешает. Насчет убийства главного каптенармуса он этой горячей штучке не скажет ни слова. — Из командиров, кажется, еще никого нет.

— Послушайте, капитан, не прикидывайтесь мальчиком — я против вас ничего не имею, — внезапно окрысилась Тара Гайху. — Но есть у нас командиры кораблей с заячьей душой, которые собственной тени боятся. Такие посылают нас в самое пекло, на верную и бессмысленную гибель. Вы, думаю, и сами понимаете, какая операция нам предстоит. Что вы хотите? Чтобы я сияла улыбкой и танцевала от радости?

Апанали был ошарашен подобным наскоком. Кажется, он ничем не спровоцировал ее. Но в гневе Гайху очень похорошела. Кто любит коренастых брюнеток с маленькими грудями — для такого она очень даже ничего. Военная форма сидит на ней отлично, осанка правильная, да и держится эта старшая связистка с чувством собственного достоинства.

Однако Апанали язык распускать не желал и поэтому ответил сдержанно:

— Командир здесь — Фейрборн. И все мы, Младшие Блюстители, связаны присягой на верность.

— Вот-вот, — угрюмо подхватила Гара Гайху. — Всем распоряжается Фейрборн! Просто замечательно!

Она решительно зашагала прочь, к своему кораблю. Уже сунув свою персональную карточку в прорезь на пропускных воротах, она обернулась и бросила Апанали, который все еще смотрел в ее сторону:

— Надеюсь, мы с вами выпьем по рюмочке, когда вся эта пакость останется позади.

Он удивленно округлил глаза. Довольно внезапное завершение столь острого разговора.

Гайху рассмеялась, видя его растерянность, махнула рукой и скрылась в корабле.

Рядом с Апанали появилось новое лицо. Начальник протокольной службы Ярез гоз-Мекур с «Райвальда». Он был родом с Эрба-Буэны, оставил родину пятнадцать лет назад и с тех пор не выказывал желания вернуться туда, хотя и называл планету раем.

К физиономии Ярез гоз-Мекура словно приклеилось выражение перманентной подозрительности.

А впрочем, это выражение было характерно едва ли не для всех начальников протокольной службы. Говорят, все они совмещают дипломатическую работу со шпионской.

— Чего у вас тут? — после легкого горестного вздоха спросил Ярез гоз-Мекур, недоверчиво глядя на космолеты.

— У нас ничего, — насмешливо отозвался Апанали. — Собираемся. А вы чего?

— Ну и мы собираемся. Приказ есть приказ, черт бы его побрал. Будь моя воля, меня бы отсюда и клещами не вытянули… Когда отчаливаем? Минут через двадцать?

Апанали отметил про себя, что боевой дух в звене не слишком высок. Как будто все чувствуют, что их посылают на неправое дело. Да еще под началом, мягко говоря, странноватого командира.

Ярезу гоз-Мекуру ответил сержант-бантер с «Райвальда»:

— Да, сэр, мы отчаливаем примерно через двадцать минут. Лучше вам сразу пройти на корабль.

— Верно, верно, — забормотал начальник протокольной службы и поплелся к своему кораблю.

В проходе он разминулся со старшим помощником командира Яаном Дуйкстером, уроженцем Новейшего Амстердама, который служил на «Дайчирукене». Они обменялись вялым салютом — у обоих правая рука так и не достигла левого плеча, а только обозначила жест.

Апанали тоже поприветствовал Яана Дуйкстера и отправился на свой корабль.

Тем временем старпом Дуйкстер, узрев сержанта-бантера со своего «Дайчирукена», обратился к нему:

— Сколько людей уже на борту, кроме вахтенных?

— Вы первый, сэр, — ответил киборг. — Командир корабля Леатрис Свентур сообщила мне, что направляется сюда. — Сержант-бантер издал щелкающий звук, выражающий растерянность, и добавил: — Неожиданный поворот событий, сэр. И произошел в такое странное время.

— Верно замечено, — согласился старпом Дуйкстер. — Моральный дух, считай, на нуле. Однако… Ну да ладно, будем надеяться на лучшее…

Он уже хотел подняться на борт корабля, когда сержант-бантер тихонько окликнул его.

— Еще одно, сэр, — сказал он вполовину своего машинного голоса. — Есть кое-что, что вам не мешало бы знать. Только это сугубо конфиденциальная информация. Нам приказано не разглашать.

Был бы тут Апанали, пришлось бы ему округлить глаза и попенять себе самому за наивность. Роботы, оказывается, тоже не умеют держать язык за зубами, то бишь информацию в файлах для ограниченного пользования. Видать, дурной пример заразителен.

— Что такое? — спросил старпом Дуйкстер, тоже понижая голос.

Его позабавили доверительные нотки в голосе сержанта-бантера.

Но одновременно он насторожился.

— Произошло… э-э… несчастье.

Дуйкстер перебил его:

— Ты про лейтенанта Уиллистера? Я уже в курсе. Ужасно. Мерзкая история. Но нам на это отвлекаться не следует. Скоро взлетаем.

На самом деле он сильно нервничал — и по поводу гибели Уиллистера, и по поводу предстоящего отлета. Однако выдавать своего волнения перед роботом не хотелось.

— Нет, сэр. К сожалению, я имею в виду другое событие. Я просто не мог не сообщить вам…

И он быстро доложил об убийстве главного каптенармуса Берра Цайтмайна.

— Ты уверен, что это не несчастный случай? — спросил Дуйкстер.

— Это несомненное убийство.

— Красота-а! — свирепо выдохнул Дуйкстер. — За половину ночи два трупа. Хорошенькое начало экспедиции!

— Да, сэр, все это очень плохо, — согласился сержант-бантер.

К счастью, роботы настолько сложны, что способны улавливать человеческую иронию.

Звено кораблей вылетело из чрева «Семпер-Ригеля» для выполнения спецзадания в семь часов пятнадцать минут.

Все подчиненные Фейрборну командиры считали, что это своего рода историческое свершение: оснастить за три-четыре часа шесть кораблей для сверхдальней экспедиции, погрузить на них разнеженные месяцами безделья экипажи и отправиться в путь — такое удается раз в сто лет.

Конечно, подобное стало возможным благодаря Леатрис Свентур, которая то и дело подгоняла всех.

У Леатрис был основательный резон торопить вылет: ведь это ее родная планета подверглась нападению.

Остальные не видели в предстоящей экспедиции ничего, кроме страшной опасности, и потому собирались с прохладцей.

— Курс на Лонтано, — приказал своему штурману командир звена Фейрборн, наблюдавший на экранах, как «Семпер-Ригель» быстро уменьшается и сливается с фоном — бессчетным множеством звезд.

— Есть курс на Лонтано, — отчеканила штурман Пэнмикс. — Всеми кораблями звена приказ уже принят к исполнению, курс скоординирован.

Фейрборн любил бравые формальные рапорты — скорость, бодрый голос, внятность и правильность формулировки всегда заслуживали его похвалу. Штурман Пэнмикс ожидала, что Фейрборн и сейчас скажет пару добрых слов по поводу ее исполнительности. Однако она не угадала настроение командира. Тот был на грани нервного срыва и совершенно неожиданно взорвался.

— Очень умной себя считаешь? — рявкнул он. — Они уже взяли и скоординировали курс! А меня спросили? Я тут что — для украшения? Как вы смеете делать что-либо без моей команды?

Штурман поежилась от неожиданного и незаслуженного нагоняя. Однако тридцатипятилетняя Пэнмикс, уроженка Мер-Филомены, была неробкого десятка. Штурманом она ходила уже десять лет и навидалась капризных командиров.

— Ничего без вашего приказа я не делала, — огрызнулась она. — Вы сами велели сделать все необходимое и не соваться к вам по пустякам. Забыли?

Так оно и было. Он вспомнил, что отдал именно такой приказ. Однако было неловко признаваться в собственной непоследовательности.

— И все равно надо ставить меня в известность, — проворчал он.