— Мальчик, правильно? Филип?
— Финн.
— Как Гекльберри.
И снова Дэвид Зиглер показал, что знает больше, чем нужно. Имя Финн предложил Том, сама Бет сочла литературную аллюзию излишне претенциозной, но в результате уступила энтузиазму супруга.
— Вообще-то нет, — все-таки возразила она, — я наполовину ирландка, и это семейное имя.
В сказанном была доля правды.
Чувство неловкости, испытываемое Бет, возросло, когда они вошли в ресторан и главный официант, улыбаясь Дэвиду, со словами «вам как всегда?» провел их в угол, к столику у окна. Бет опустилась на плетеное сиденье, положенное, очевидно, каждой женщине, которую Зиглер приглашал на свидание. Скольких уже за прошедшие недели, месяцы, а может, и годы сводил он в кино перед ужином и милой беседой? Бет стало любопытно: многие ли из ее предшественниц, посидев здесь, оказывались в его постели?
Впрочем, свидание есть свидание, и она, пусть слегка разучившись — все-таки давно без практики, — продолжала игру. Просматривая длинный перечень блюд в меню, Бет спросила:
— Хочешь, платить будем вместе?
Он поднял глаза и улыбнулся. Улыбка была приятная. Ответил:
— Согласен. — И добавил: — Я предпочитаю вегетарианскую кухню.
Бет с сожалением отказалась от морского окуня, поэтому пришлось довольствоваться сладковатым картофельным супом-пюре, соте из сладкого лука и китайского баклажана, спаржей и соусом из черных бобов, томатами и тофу, а также сычуаньской зеленой фасолью. Когда она попросила принести бокал совиньона, Дэвид сказал: «И мне тоже, пожалуйста». Это доставило Бет невероятное удовольствие, женщина даже немного смутилась.
— Даже если сам Аллен и не участвует в своих фильмах, они все равно о нем, о Вуди, — начал Зиглер.
— Точно! — ответила Бет, пораженная меткостью суждения. Ей захотелось обсудить игру Саманты. На актрису, считала Бет, спроецировались все женоненавистнические фантазии режиссера.
Дэвид кивал в ответ.
— Это фильм, главным образом, об эгоцентричном человеке искусства, чье недостойное поведение по отношению к женщинам можно извинить — он ведь постоянно думает о чем-то более важном.
А она еще считала Зиглера бесцветным! Бет смотрела на Дэвида и корила себя за поспешность и опрометчивость суждений. Он поймал ее взгляд, и его розовые щеки порозовели еще больше. Пару секунд мужчина и женщина не отрывали глаз друг от друга, и Бет накрыло пьянящей волной чувств.
— По крайней мере, — сказал Дэвид, — так или почти так говорится в статье «Нью-Йорк санди таймс».
Бет изо всех сил постаралась скрыть разочарование.
За супом Дэвид рассказывал, как снимает квартиру над Пайонир-сквер. «Над» — потому что на самом верхнем этаже, поскольку его дом сейчас перестраивают или скорее сносят и возводят заново. Архитектора зовут Джулиан, подрядчика — Эмерсон. Это напомнило Бет о Томе и потрепанной команде нелегалов, и в голове у нее сложилась целая история. Смеясь, Бет поведала о чудовищных строительных лесах, орущем китайце на крыше, бестолковых мексиканцах и нарисовала картину небывалого разрушения: кучка строителей-неумех превращает целый дом в горстку пыли. Тома она называла «мой бывший муж». Никогда раньше Бет не пользовалась этим определением, а теперь оказалось — оно очень подходит к Тому.
Дэвид улыбнулся, однако лицо его оставалось серьезным.
— Он может нарваться на неприятности.
Бет была не в том настроении, чтобы переживать из-за несчастий, которые могут постигнуть Тома.
— Да ему все сходит с рук. Наверное, маска рассеянного профессора помогает ему выкарабкаться из любых передряг.
Палочки в руке Дэвида задержались в нерешительности над томатами с тофу, потом вонзились в мякоть плода, словно когти хищной птицы, камнем упавшей с небес и настигшей жертву.
— Он выступает по радио, в передаче «Все учтено».
— Раньше романы писал, а теперь только свои заметки для радио.
— Я его слышал. Довольно… забавно.
Беседа приняла совершенно неверное направление, поэтому Бет решительно заговорила снова о Джулиане и Эмерсоне. Бедствия и невзгоды, которые влечет за собой ремонт, не представляли для нее особого интереса, но Дэвида оказалось легко подтолкнуть к смене темы. Строители отстают от графика на девять недель, перерасход быстро возрастает, съемное жилище на Пайонир-сквер — настоящая ссылка, и вида на озеро так не хватает! В принципе одни банальности, так уж лучше они, чем восхищенные отзывы о Томе.
Пережевывая зеленую фасоль, Дэвид говорил об усовершенствовании ванной комнаты. Она станет чем-то вроде личного салона гидротерапии с душем, гидромассажем, сауной, джакузи и биде.
— Настоящим откровением для меня явился номер в токийском «Хилтоне», где я останавливался год назад. Ты когда-нибудь была в Японии?
— Нет. Еще нет.
Со странным облегчением он пустился в долгие рассуждения о плитке. Планируемый салон гидротерапии обязательно будет выложен малахитом. Пол, стены и потолок.
— Представляешь себе малахит?
— Знаешь ли, смутно.
— Вот… — Дэвид пошарил в боковом кармане коричневого пиджака и вытащил плоский камешек приблизительно в два квадратных дюйма величиной. Передал его Бет, как нечто весьма ценное и хрупкое. — Малахит — это разновидность медной руды.
Первой мыслью Бет было: красиво! Черные прожилки на светло-зеленом фоне моментально вызвали в памяти летний вечер и сосны, освещенные лучами заходящего солнца. Самые подходящие для тихоокеанского северо-запада оттенки. Дэвид просто замечательно придумал.
— Его привозят из Замбии, — сказал Дэвид, — там малахит добывается уже в течение нескольких столетий.
Неожиданно у Бет возникла вторая мысль: смешно! Из Замбии? Этот ловкач похваляется штучками, которые проделывают путь в полсвета, чтобы ими потом украсили хоромы какого-то там майкрософтщика. Точно как… и Бет вспомнила одну из колкостей Тома, произнесенную им после благотворительного вечера. «Все-то у них должно быть привозное, даже, черт возьми, трава для газона».
Не успела она толком собраться с мыслями, как Дэвид вдруг резко поднялся и сказал:
— Извини, я через несколько минут вернусь.
Бет была ему признательна за возможность ненадолго остаться одной. Стоило Зиглеру выйти, она заказала еще бокал вина. Содержимое его бокала убавилось лишь на самую чуточку.
Бет страшно злило непрошеное вмешательство Тома в ее свидание, женщина досадовала на Дэвида, оказавшегося уязвимым для насмешек экс-супруга, и сердилась на себя за то, что в ее мысли закрался совсем не ее цинизм. Разумеется, «бывший муж» — привидение, явившееся к ней на праздник. Она подумала о деятельности Дэвида в Центральном районе. Им движут благородные и великодушные побуждения, и если хочется ему отделывать свою ванную замбийским малахитом, то кто она такая, чтобы над ним насмешничать? Бет поднесла к глазам плиточку, которую держала в ладони, посмотрела на тусклые змеистые бороздки на свежем зеленом фоне. Прелесть, чудо. И именно для наших краев. Говорит о вкусе Дэвида, равно как и его разумные суждения о «Сладком и гадком», пусть отчасти и позаимствованные из «Нью-Йорк таймс».
И все же. Принесли вино. Бет сделала глоток, радуясь, что Дэвид не видит, и попробовала про себя перечислить черты, импонировавшие ей в этом мужчине: ровный голос со спокойными интонациями, густые светло-русые волосы и дорогая стрижка (интересно, парикмахер прибегает к помощи краски или цвет от природы столь яркий?), уверенная манера держаться, говорившая о благополучии и самодостаточности, забавные очки. Дэвид Зиглер таит в себе намного больше, чем кажется на первый взгляд, решила Бет. Она отпила еще вина и посмотрела на часы.
Прошло пять минут, а его нет.
Он отсутствовал уже десять минут и даже дольше, когда подошла официантка и спросила: «Ваш спутник уже поужинал?» Бет ответила, что не знает, но сама она закончила, спасибо. Бет рассматривала малахит — насыщенный зеленый цвет, рябь прожилок в самой глубине камня — и вспомнила, как в бруклинских ресторанчиках Чед возвращался из туалета в приподнятом настроении, принимался болтать без умолку, вдоволь нанюхавшись кокаина. Неужели и Дэвид балуется порошком? Всякое можно предположить, и неизвестность скорее радовала Бет. Зиглер ловит сейчас кайф в мужской уборной — и пусть, так его характер кажется еще более разносторонним и непредсказуемым. Даже если привычка имеет место, он наверняка отлично контролирует себя. Бет приготовилась к сюрпризам.
