Аничкин кивнул.

— Вот. Наша задача — найти людей, которые связаны с чеченцами. Но сделать это крайне сложно. Поэтому мы решили пойти другим путем. Мы просто-напросто перехватим инициативу у тех, кто добывает оружие. Предложим более низкую цену, быструю доставку, они должны на это клюнуть. И этим займешься ты!

Все выжидательно посмотрели на Володю. Он немного помолчал, выдержал внушительную паузу и наконец спросил:

— А какой смысл?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, какая разница, откуда чеченцы будут получать оружие — от меня или от кого-нибудь другого. Да еще если по более низкой цене…

Мальков посмотрел на Аничкина с чувством удовлетворения:

— Хорошо мыслишь! Ловишь на лету! Вот в этом и состоит весь смысл. Мы будем поставлять чеченцам оружие, которое в последний момент откажет. Короче, бракованное. Когда это выяснится, они кинутся снова к старым каналам. А к тому времени мы их уже раскроем. Таким образом мы убьем сразу трех зайцев — раскроем предателей, чеченцев оставим без оружия и избавимся от брака на военных заводах. Рабочие получат зарплату. Ну как тебе такой план?

Идея была на редкость бездарной. И очень похожей на подставку. Но разве Аничкин, которого эти генералы с явной своей целью вводят в «комиссию», мог высказать свое отношение сидящим перед ним важным персонам? Нет, конечно. И потом, все равно и отказаться он уже не мог — приказ есть приказ. Поэтому, состроив кислую мину, он проговорил:

— Возможно, стоящий план.

Все присутствующие, казалось, облегченно вздохнули. Так, во всяком случае, показалось Аничкину.

— Отлично, — сказал Мальков, — вот тебя мы и назначаем его непосредственным исполнителем.

Петров снова разлил коньяк по стопкам. Все, кроме Васильева, выпили.

— Значит, так. Нам стало известно, что позавчера в Москву прибыл бывший заместитель Дудаева — Мажидов. Он занимается поставками оружия бандформированиям. Приехал он сюда, как ты понимаешь, не случайно. По оперативным донесениям, уже успел встретиться с какими-то людьми в ресторанах и ночных клубах. С кем они связаны, пока выяснить не удалось. Но среди них есть и наш человек. Через него мы устроим встречу Мажидова с тобой, на которой ты предложишь ему крупную партию взрывчатых веществ, капсюлей и детонаторов. Если он потребует еще что-нибудь — соглашайся. Все, что ему надо, достанем.

— А если он захочет приобрести «Самум»?

Мальков одобрительно улыбнулся и продолжал:

— Вот это и есть самое главное. Ты предложишь Мажидову имитацию «Самума». Ну, что-то типа муляжа. Но очень похожего на подлинный.

«Значит, я все-таки оказался прав», — подумал Аничкин и с недоумением уставился на Малькова:

— А откуда Мажидову известно о существовании «Самума»?

— Это ненужный вопрос, — исчерпывающе ответил генерал.

«Действительно, что это я?» — подумал Володя.

Мальков же продолжил:

— Завтра приходят грузы из Тулы и Арзамаса. Так что тебе остается только получить их, доставить в назначенные места и встретится с Мажидовым.

— Как я должен с ним связаться?

— Встреча уже назначена. Завтра в десять вечера в ресторане гостиницы «Москва». Он там и поселился.

— Какие условия я должен выдвинуть?

Мальков пожал плечами:

— Да, собственно, никаких. Поторгуйся для виду, но потом обязательно согласись. Помни: он должен получить все именно из наших рук.

— А условия поставки?

Мальков кивнул:

— Скажешь так: когда через несколько дней заберешь грузы со склада в Раменках, тут же передашь их Мажидову.

— А «Самум»?

— С «Самумом» посложнее. Этих чеченцев нужно сперва обучить работе с ним. Поэтому придется встретиться с ними еще раз на нашей конспиративной квартире. Но это мы обговорим позже. Все.

Аничкин понял, что главный инструктаж окончен, и встал:

— Я могу идти?

— Идите, полковник, — сказал ему Мальков.

Этот неожиданный переход на «вы» убедил Аничкина в реальности всего происходящего. Как ни фантастично это выглядело…

Муса Мажидов приехал в Москву много лет назад поступать в автодорожный институт. Он не поступил, но, вкусив прелестей столичной жизни, решил не возвращаться в родной Гудермес, устроился по лимиту на ЗИЛ и получил прописку в рабочем общежитии. В кузнечном цеху, где он числился, Муса так ни разу и не появился. Зарплату он отдавал начальнику цеха, и тот исправно ставил крестики в журнале посещения. Некогда было Мусе работать у грохочущего станка. У него были дела поважнее.

Весной и летом Муса вместе с парой-тройкой компаньонов, тоже чеченцев, носился по подмосковным колхозам, скупая за бесценок у одуревших от бесконечных проблем председателей колхозов клубнику, огурцы и молодой картофель. Потом все это сбывалось перекупщикам, во множестве слоняющимся рядом с Центральным и Рижским рынками. Зимой было посложнее — приходилось ездить за овощами-фруктами в Ростовскую область, в Краснодар, а то и южнее. Но все равно игра стоила свеч. Ежедневный доход от таких операций превышал месячную зарплату Мусы на ЗИЛе, так что жил он неплохо. Через полтора года он купил кооперативную квартиру в Мневниках, женился на присланной с родины дальней родственнице и приобрел подержанный черный «БМВ». Он уже пользовался определенным весом среди своих сородичей.

В то время по Москве только-только поползли слухи о всемогущей чеченской мафии, которая якобы подмяла под себя все властные структуры. Ради справедливости надо сказать, что это было сильным преувеличением. Вернее, так: чеченцы составляли очень небольшую и отнюдь не самую влиятельную часть столичного преступного мира. Грузинские группировки, например, контролировали гораздо более крупные экономические сферы, не говоря уже о том, что по числу своему были крупнее. Видимо, слухи о страшных чеченских бандах были вызваны наличием в верхних эшелонах власти нескольких чеченцев.

Как бы там ни было, Муса Мажидов продолжал заниматься фруктовым и овощным бизнесом, правда, теперь у него под началом имелось несколько человек, и, кроме того, он обладал двумя-тремя точками на Рижском рынке, которые давали стабильный доход.

Все нарушила неожиданно начавшаяся война в Чечне. Милиция то и дело начала устраивать рейды, после которых Мусе приходилось вызволять своих людей из милиции, а это стоило немалых денег. Кроме того, чиновники и милицейские чины, раньше удовлетворявшиеся парой сотен долларов, теперь окончательно обнаглели и, завидев смуглую кожу, черную как вороново крыло и жесткую щетку волос Мусы, заламывали за пустячные услуги непомерно высокие «гонорары». И это не считая всяких мелочей типа двойного тарифа у гаишников. Мусе, как, впрочем, и многим другим «лицам кавказской национальности», в столице приходилось несладко. Пришлось искать новые сферы деятельности.

А сделать это было не так просто, как кажется на первый взгляд. Все доходные отрасли были давным-давно распределены между национальными группировками. Например, анашой в районе Даниловского рынка торгуют только азербайджанцы, и ты, хоть тресни, туда не пристроишься. А если попробуешь открыть торговлю в районе Тушина, предварительно не спросив разрешения у какого-нибудь толстого грузина, живущего в скромной гостинице средней руки неподалеку, то в лучшем случае лишишься в первый же день всего заработанного, ну а в худшем… Да что там говорить, даже между своими шла жестокая конкурентная борьба. Муса начал понимать, что в свое время где-то проглядел, недосмотрел, вовремя не спохватился, и теперь настоящие деньги шли мимо его орлиного носа.

Конечно, жил он совсем неплохо. Купил новую квартиру поближе к центру. Завел любовницу — длинноногую блондинку с необъятным бюстом, приехавшую в столицу из Томской области искать приключений. Отрастил небольшое брюшко. Жена нарожала с пяток детишек, старший из которых уже ходил в первый класс.

«БМВ» у Мусы теперь был уже новенький, последней модели. И все-таки по сравнению с остальными чеченцами, с которыми Муса в свое время начинал, его доходы были довольно скромными.