— Отлично! — хлопнул я в ладоши и потер руки. — Честно признаюсь, мне всю жизнь хотелось попасть в такую крутую компанию!

— Вы говорите много лишнего, Александр Борисович, — прервал меня Ваганов. — Да, мы собрались не в бирюльки играть. Как сказал Назым Хикмет, «если не я — то кто же? То кто же здесь рассеет тьму?», — продекламировал Ваганов. — Если не мы, облеченные некоторой властью, проявим инициативу, то действовать будет кто-то другой! Свято место пусто не бывает, как говорится. И если мы будем сидеть сложа руки, к власти вскоре может прийти Бог знает кто! Быть гражданином и патриотом страны и видеть, как она разваливается, гибнет, как ее грабит и насилует мировой капитал, — это недостойно настоящего сына Отечества! Потомки нам не простят, что мы безропотно отдали власть в руки заокеанских ставленников. Не для того Рюрики, Романовы собирали российские земли, чтобы мы сейчас спокойно смотрели, как они расползаются! Не для того Петр Первый прорубал окно в Европу, чтобы мы сейчас безропотно выпускали из рук Прибалтику и Калининград!.. — Лицо Ваганова покраснело, его голос грохотал в тесном помещении бункера. Он был настоящий трибун, жалко только, что у него была небольшая слушательская аудитория, иначе бы он развернулся на полную катушку, теперь он походил на Муссолини и без сцепленных в районе промежности рук.

Когда Ваганов сделал короткую паузу, чтобы перевести дыхание, я чуть-чуть покашлял, давая понять, что хотел бы задать вопрос.

Ваганов глянул на меня и, чуть сбавив обороты, закончил тираду:

— И мы, генералы, вместе вот с такими, — кивнул он на меня, — простыми русскими мужиками плечом к плечу встанем на защиту Отечества! А потомки нас никогда не забудут! Мы творим историю, и история не забудет нас! — улыбнулся Ваганов. — Естественно, Александру Борисовичу после выполнения задания будет вручен орден Героя Российской империи под номером первым! Как, товарищи, никто не возражает?..

— Не надо, — выдохнул я шепотом, чувствуя, что у меня неподдельно округлились глаза от изумления. Меня вдруг охватил страх, даже ужас! Но я думал сейчас не о Российской империи, а скорее о себе, даже не о своей жизни, а о том, что будет, если я вдруг позволю этим мерзавцам осуществить хотя бы толику их замыслов…

— Нет, не возражаем, — хмуро сказал генерал-полковник.

— А если мне не удастся? — вдруг жалобно протянул я. — Ведь это так ответственно… Нет, я не о себе беспокоюсь, я думаю о вас…

— О нас не стоит волноваться, Александр Борисович, у нас есть «Пика-2» и еще много чего есть… — сухо улыбнулся Ваганов.

Он грузно плюхнулся в свое пластмассовое кресло и обвел присутствующих тяжелым, возбужденным взглядом. По-прежнему в бункере царило задумчивое и напряженное молчание.

— А что, если… — вновь встрял я, но Ваганов перебил:

— Никаких «если»! Все будет исполнено в точности и своевременно! Сейчас нужно думать не о «если», а о вашей подготовке, Александр Борисович. Вам нужно заучить имена, фамилии сотрудников вашего двойника Турецкого, еще много чего. Провести бомбометательные тренировки на полигоне, пройти небольшой эксперимент по введению нового препарата…

— Мне уже давали одну отраву, я чуть со злости не лопнул!

— Нет, другой препарат. Который несколько умерит вашу самодеятельность, когда вы будете находиться в свободном плавании, в некотором отрыве от наших наблюдателей.

— Делайте что хотите, я ведь согласен, — махнул я рукой.

— Ну-с, какие будут вопросы к Александру Борисовичу? — Ваганов испытующе посмотрел на присутствующих генералов и гражданских. Все молчали.

— У меня еще много вопросов, — снова вмешался я. — Что будет после того, как грохнет взрыв и Медведь будет свален?

— Все будет замечательно! Вы, кажется, в детстве читали книжки про следователей, про сыщиков? Помнится, вы мне это говорили? Ну вот и назначим вас, если хотите, главным сыщиком страны, если пожелаете — прокурором. Ну, может быть, не главным, не генеральным, а прокурором Смоленской, допустим, губернии…

— Прокурором Смоленской губернии? Идет. Мне подходит. А почему именно губернии, что, областей не будет?

— Не будет, Александр Борисович, не будет. В Российской империи снова будут губернии, а всякое там областное и национальное деление мы упраздним.

— Ну это уж ваше дело. Но я хотел спросить, после того как брошу сигаретную пачку, — что дальше?

— Дальше — демократия, свобода, процветание. Но это наша забота. Конечно, на несколько дней придется ввести чрезвычайное и военное положение, но в этом ничего страшного не будет. Через полгода проведем референдум по выборам императора Российской империи, вот что будет! — воскликнул Ваганов.

Я на секунду задохнулся, почувствовал, что волосы зашевелились на голове.

— Так это вы — будущий император Российской империи?

— Если изберут меня, могу оказаться и я… А если изберут вас, можете оказаться и вы, Александр Борисович, — хитро улыбнулся Ваганов.

Я тихонько присвистнул, прошептав: «Ну ни фига себе, куда я залетел…»

— Да, дорогой мой Александр Борисович, мы тут собрались не чаи распивать. Однако вижу, что вопросов к двойнику следователя Турецкого не имеется. Молчание я расцениваю как знак согласия на вариант «дымовая завеса», — сказал Ваганов и улыбнулся мне. — Ну все, Сергей Сергеевич, благодарю вас, что подъехали к нам, благодарю за согласие, я вас больше не задерживаю. Но мы встретимся еще, и не однажды… А пока вы поступаете в распоряжение Федора Устимовича.

Я почувствовал на своем плече легкое прикосновение ладони подполковника. Это был знак, чтобы я поднимался со стула и проваливал.

Я поднялся. Признаюсь, я был в растерянности и отказывался верить услышанному, но рядом за столом сидели солидные седовласые люди, блестели звездочки на генеральских погонах, — увы, все это я не мог присовокупить к многотомному делу гэкачепистов, так как следственную группу по этому делу возглавлял Костя Меркулов…

— Я потрясен, — прошептал я дрожащими губами. — Просто потрясен!.. Да разве я когда-нибудь думал, что мне придется войти в историю, как Каракозову, как Засулич! Ну вы из меня прямо Софью Перовскую делаете, только без юбки!..

— Да-да, только без юбки и без глупостей, — сухо ответил Ваганов. — Ступайте, вы свободны.

— Но кто мне расскажет про этого следователя, про его работу, друзей, чем он занимался в последнее время? Я же это должен знать!

— Узнаете, ступайте, — еще более сухо сказал генерал-майор Ваганов и махнул рукой, показывая, чтобы подполковник вывел меня из бункера.

Я решил немного добавить трепета и с придыханием сказал, протягивая руку генерал-полковнику:

— Спасибо вам за все… За доверие спасибо…

Генерал посмотрел на мою протянутую руку, затем, кисло улыбнувшись, легонько пожал ее.

Я снова кивнул, как это сделал при первом появлении перед заговорщиками, хотел еще рассыпаться в трепетных благодарностях, но подполковник уже более настойчиво похлопал меня по плечу и подтолкнул к выходу.

Блиндированная дверь за моей спиной бесшумно закрылась, меня тем же путем стали выводить из подземелья, передавая из рук в руки военным в синих погонах.

Когда садился в черную «Волгу», я еще более внимательно огляделся по сторонам, чем когда ехал сюда.

Я видел, что по кромке летного поля бегают десятка три мужиков в камуфляжных штанах и с голыми торсами, и это были не солдаты срочной службы. Совсем нет. Безусловно, это спецназовцы, может быть, некоторым из них предстояло через какое-то время стать наблюдателями за мной, когда я окажусь в Москве…

Может быть, кто-то из них в назначенный день, 26 марта, словно случайно будет находиться возле телецентра; в машине возле Госбанка; у Министерства иностранных дел, возле Академии Генштаба и Министерства обороны…

Тайное совещание в бункере будущего императора Российской империи продолжалось еще около шести часов.

Не все из присутствующих были довольны этой авантюрой с потерявшим память следователем.