Отец Синефил склоняет бороду к аккуратной голгофе, где цветы распускают бутоны, и дождевой червь, выбираясь на свет, уже мнит себя радостно богом.

Мы не будим отца Синефила, пусть отдыхает. И Бенки с подругой оставим пока тут, пусть поживут в райском саду, заслужили.

Я открываю маленькую зеленую дверь в ограде монастыря. Скрип пробуждает незримую птичку, столичную нищенку.

– Какой хороший фильм. – Катуар прикуривает дрожащую сигарету. – Откуда ты знаешь этого отца Синефила?

– Потом расскажу.

– Уходишь от ответа! – Катуар освежает бульвар первым дымком.

– Слышишь птицу?

– Слышу. Но не вижу.

– Ты у меня тоже как птица.

– Как чайка?

– Нет! Они омерзительные.

– Чайки?

– Поверь мне – я вырос на море. Поверь.

– А какая?

– Просто Птица. Из моей Красной книги. Нет, книжечки.

– Так нельзя! Надо придумать, что я за птица.

– Придумаю, но не сейчас. Поедем домой скорей. Вон уже поливальная машина едет.

– И что?

– Вдруг она смоет тебя?

– Боишься?

– Очень.

– Не бойся. Птицы не тонут.

– И не курят.

– Хочешь – брошу?

– Давай.

– Но при условии.

– Каком?

– Ты бросишь этот сценарий.

– Ты что, Катуар? Все в самом разгаре. Рухнуло здание МГУ. Мне перевели деньги. Впереди еще столько сладких трупов и катастроф. Ты что?

– Деньги? Вернешь.

– Почему я должен бросить? Что за рассветные затеи?

– Он мне не нравится.

– Ты хочешь лишить героя цели?

– Какого героя?

– Меня. Герой должен иметь цель, иначе он никому не нужен.

– Ты нужен мне. Этого герою мало?

– Подожди. Ты будешь писать диалоги?

– Нет. Мне можно лететь?

– Куда? Куда, птица?

– Метро уже открылось.

– Не пиши диалоги, если не хочешь. Но ты никуда не уйдешь от меня. Никуда. Не уйдешь.

– Ради тебя, мой любимый. – Катуар берет сигарету двумя пальцами, прицеливается, словно резвясь, играет в дартс. Сигарета опытной стрелой попадает точно в мишень урны.

– Какая ты ловкая!

– Ты сомневался? Видишь, я бросила. А ты?

– Птица, давай лучше целоваться посреди бульвара, как…

– Марк, а кто была твоя жена?

– У меня не было жены.

– Не обманывай.

– Не было при Шекспире сигарет «Друг». Не было!

– Марк, любимый, никогда не обманывай меня, хорошо?

– Тебе помочь к экзамену подготовиться?

Она похожа на цветок подорожника. Моя однокурсница. Ты спросишь, Бенки, какой у нее цвет глаз. Я до сих пор тебе этого не скажу: не знаю, не понимаю. Да и есть ли у нее глаза? Под глазами есть две вечерние лужайки, это точно. Но сами глаза? Еще есть зубы. Крупные, хорошо бы их поместить в гербарий стоматолога. Хотя я никогда до этого не видел ее в столовой. Зачем ей зубы? И зачем она сейчас пришла в столовую, где я с однокурсником и соседом по комнате Бухштейнфельдманбергшейном ем чудо-пельмени, заливая их живой водой?

– Присаживайся! – говорит Бухштейнфельд… шут с ним. Просто Бух. Он встает и длинными пальцами указывает на место близ его тарелки.

Эта драма с пельменями, Бенки, происходит шестнадцать лет назад.

– Спасибо, – отвечает цветок подорожника и садится рядом со мной. – Зачем ты так много льешь уксуса?

Теперь важно жевать, чтобы ответ потерял всякий смысл в непроваренном тесте.

– Что, прости?

Настойчива. Настой подорожника.

– Прости, что?

Жевать. Унг-унг. Унг-унг.

– Прости, что?

– Это не уксус, это водка.

– Ты не пьешь водку, я знаю.

– Сегодня решился. Мы с Бухом отмечаем юбилей.

– Чей?

– Да, кстати, – Бух направляет в меня острием алюминиевую вилку. – Какой юбилей?

– Остается ровно двадцать лет до сноса Московского университета.

Бух кладет вилку рядом с салфеткой:

– Никак не могу привыкнуть к твоим шуткам.

Она улыбается:

– Если бы ты слышал, что он рассказывал на экзамене про опричнину.

– Могу себе представить. Мне он говорит, что этому всему научил его Карамзин.

Я убиваю последний пельмень и спрашиваю:

– Разве я был не прав насчет опричнины? Опричник Алексей Басманов – лучший нападающий сборной Руси по баскетболу.

– Нет, – ее зубы возражают – Ты говорил не это.

– А что он говорил? – Бух спрашивает бесстрастно, алюминий в тарелке аккомпанирует.

– Ничего не говорил! – она смеется. – Пытался объяснить, что у него болеет бабушка в каком-то Таганроге.

– А, это нормально. – Бух вытирает рот салфеткой – так, что подбородок краснеет от шершавого рвения. – Мне странно, что его до сих пор не отчислили. А бардак в комнате какой он устраивает!

– Хотите я пришлю вам уборщицу? – она смотрит на мой древнеримский профиль (из учебника по античной истории, имени императора не помню), любуется. Профиль молчит, любуется снегом за окном. Москва – третий Рим.

– Второй! Второй год я за ним убираюсь. Привык, – Бух вытирает вилку салфеткой. Он носит свою вилку ссобой. – Только его часть стола не трогаю.

Смена кадра.

Наша с Бухом комната. Желтые обои – цвета мертвых одуванчиков из венка. Над кроватью Буха – карты Израиля и Соловецких островов. Над моей – плакат, на котором четыре друга из Великобритании остаются вечными мальчиками. Плакат выцветает со времен предыдущего жильца-меломана, я не трогаю. Мне их костюмы и прически не мешают. Камера наезжает на стол у окна. Через стол протянута сетка для пинг-понга. Наша мягкая берлинская стена. Справа – некогда полированная поверхность с аккуратными продольными трещинами и как мини-монумент – пишущая машинка Brungilda из аккуратного немецкого сплава. Бух до сих пор боится компьютеров, ему кажется – они искажают его смыслы. Слева – мой уютный хаос. Бумаги с такими мелкими карандашными иероглифами, что не видно ни зги; ветхий завет Чехова – пьесы, которые я иногда ставлю для себя перед сном; искореженные морозом перчатки; открытка от бабушки – глупая белочка с неподъемной конфетой в лапках; апельсиновые косточки на блюдце; журнал с оторванной обложкой; вавилонская стопка видеокассет; карандаши – один, два, три, четыре, вон еще два высовывают клювы из-под случайной газеты; крошки музейного сыра. И граненый стакан в ампирном подстаканнике с барельефом в виде прибытия поезда. Под ним объяснение наискосок: «Счастливого пути!» Прощальный дар папы Карамзина.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.