Несмотря на задернутые занавески, в комнате было светло. В свете северной ночи я увидела, как Эйнштейн запрыгнул к нам в ноги и принялся умываться. Я вытянула ногу, аккуратно потрогала его хвост и попыталась расслабиться и задремать, слушая урчание кота и спокойное дыхание Антти. Я старалась не думать о сестрах, пытаясь сосредоточиться на истории Арми, Санны и Киммо. Скоро Киммо освободят. Интересно, что он почувствовал, узнав о смерти сестры? Печальное облегчение или шок? Тосковал ли он по ней? Наверное, с братом легче строить отношения, в нем не видишь постоянного отражения самой себя. Хотя, вероятно, тогда я ревновала бы еще сильнее. А можно ли ненавидеть свою сестру так, чтобы убить ее?.. Вот Маллу и Арми…

И, уже совсем засыпая, я попыталась представить, как у меня в животе шевелится ребенок…

Во вторник утром я появилась на работе позже обычного, поскольку сестры с мужьями загрузились в такси лишь в начале девятого. Утром не чувствовалось и следа вчерашних разговоров; мы все быстро позавтракали, и родственники начали торопливо собираться в дорогу. Мы обнялись на прощание, я еще раз погладила огромный живот Эвы.

— Приезжайте навестить Саку! — крикнула она мне, усаживаясь в машину.

Мы договорились приехать к ним во второй половине июля, когда у меня был запланирован недельный отпуск.

Дверь магазина Маке была приоткрыта, и я решила ненадолго туда заглянуть, несмотря на то что и так ужасно опаздывала на работу. Внутри никого не было, только звучала старая финская эстрада — Мауно Куусисто исполнял «Расскажите ей об этом». И снова я вспомнила Санну. Однажды, когда мне было лет шестнадцать, мы с компанией отправились в самый затрапезный кабак нашего города. Остальные ребята были на несколько лет старше, и я незаметно замешалась среди них. Помню, как Санна попросила поставить запись песен Куусисто. Странно: мне всегда казалось, что ей должно было нравиться что-нибудь потяжелее, типа Бобби Дилана. Мне вспомнилась ее чуть смущенная улыбка, большая кружка с пивом в тонкой руке, свисающая на глаза прядь темных волос, которую она постоянно отбрасывала назад нетерпеливым движением головы. Неужели она действительно любила старые сентиментальные финские песни?

— Чем могу помочь? — появился из задней комнаты Маке, неся в руках не меньше пяти пар кроссовок. — Могу предложить отличную спортивную обувь по очень хорошей цене.

— Я еще не вступила в клуб любителей бега трусцой, хотя, наверное, следовало бы.

Маке замер, увидев меня.

— Это одна из любимых песен Санны? — спросила я и быстро продолжила: — Маке, обещаю, я последний раз задам тебе вопросы про Санну и больше не буду поднимать эту тему, если ты сам не захочешь. Скажи, какие наркотики она употребляла? Гашиш или что-нибудь сильнее? Какие-нибудь лекарственные препараты? И где она их брала?

Маке поставил обувь на пол и повернулся ко мне, вытирая вспотевший лоб. Я заметила, как у него нервно подрагивают руки.

— Когда мы с ней познакомились, она перестала принимать наркотики. Только алкоголь и успокоительные таблетки вроде оксепама. Я понятия не имею, где она их брала. Наверное, просто просила врача выписать рецепт.

— Ты не знаешь, их можно купить в нашем спортивном клубе? Знаю, что там творятся подобные дела.

— Я не в курсе. Мне никто не предлагал.

— Может, ей Арми их доставала?

Маке посмотрел на меня как на умственно отсталую.

— Арми? Арми не спекулировала лекарствами.

— А вот я уже ни в чем не уверена! — театрально заявила я и гордо выплыла из магазина. Может, я снова фантазирую и смерти Санны и Арми, так же как и выкидыш Маллу, никак между собой не связаны?

Когда я наконец пришла в офис, Эки сидел в переговорной, с аппетитом уплетая большой кусок шоколадного торта. И этого человека я всерьез считала убийцей двух девушек? Я мысленно дала себе пинка.

— Звонили из полиции. У них появилась новая информация, согласно которой Хяннинен в момент убийства находился в другом месте. Планируется дополнительное расследование, — спокойно заявил он. Удивительно: никаких эмоций, будто это другой человек так активно убеждал меня в виновности Киммо.

— Значит, Теему Лааксонен уже поговорил с комиссаром. Во сколько новое рассмотрение дела?

— В три. Планирую быть там в качестве друга семьи и директора юридической конторы, занимавшейся расследованием. Расскажи-ка мне последние новости.

Я даже рот приоткрыла от изумления. Я, черт возьми, сделала всю работу, а он теперь собирается присвоить себе результаты моего труда! Чтобы успокоиться, я посчитала до десяти и спокойным голосом выдала Эки только самую необходимую информацию. Остальное я не рассказала бы даже на полицейском допросе — сначала следовало все тщательно проверить самой.

Какой удар в спину! Я уже в красках представляла себе, как Киммо освобождают и мы с ним выходим под руку из зала суда. Ну и дура же я! Эки наверняка с самого начала не верил в то, что Киммо преступник! Надо бы все-таки еще раз уточнить даты его поездки в Кению…

К счастью, позвонил один из клиентов и мне пришлось погрузиться в дело о наследстве, забыв на время про свои обиды. Речь шла о незаконном утаивании одним из наследников части собственности. Я подумала: неужели мы с сестрами тоже в свое время будем бегать по судам и делить наследство родителей? Потом я вернулась к размышлениям о более насущных делах и решила позвонить Маллу:

— Привет, это Мария! Как у тебя дела?

Ответное приветствие Маллу прозвучало устало и словно отстраненно.

— Скажи, пожалуйста, тебе Арми приносила когда-нибудь успокоительные лекарства? Я имею в виду левые таблетки, без рецепта?

— Лекарства? Ну, может, один раз… Обычно мне их выписывает врач. Как положено, по рецепту и небольшими дозами.

— Я просто подумала…

— Зачем ты отправила ко мне Теему? Что ты ему наговорила? Я не хочу больше его видеть! Он стоял у меня под дверью и просил открыть! Пусть проваливает ко всем чертям!

— А Теему рассказал тебе, что благодаря его словам Киммо скоро выйдет на свободу? Теему сказал, что он был у Арми в половине первого и Киммо уже ушел. Он искал тебя, чтобы увидеться перед отпуском…

— Слушай, мне совершенно некогда с тобой разговаривать! Через полчаса я должна быть на приеме у Хельстрема, который выдаст мне результаты каких-то анализов и снова сообщит, что у меня никогда не будет детей.

— Маллу, мне надо с тобой поговорить! Можно, я приеду к пяти?

— Зачем? А, понятно, сегодня Киммо выходит на свободу и тебе нужен новый подозреваемый. Ты думаешь, это я ее убила, да? Впрочем, приходи, мне уже все равно… — И Маллу бросила трубку.

Еще некоторое время я прилежно поработала над вопросами наследства, затем встала, потянулась и решила провести обеденный перерыв в тренажерном зале. Яростно тягая штангу с двадцатикилограммовым грузом, я тщетно пыталась успокоиться. Чертовы обезьяны! Пусть Эки заберет себе все лавры по освобождению Киммо, пусть Перец присвоит все заслуги по расследованию преступления, меня это не касается! Просто я честно делаю свое дело… Хотя не исключено, что сама стану следующим подозреваемым, ведь именно я первая нашла тело…

Я закрыла глаза и увидела сине-фиолетовое лицо Арми, Санну, пьющую вино из горлышка, летящую по скользкой дороге темную машину со светловолосым водителем, на шее которого повязана карминно-красная шаль.

«Стоп, Мария, — сказала я себе. — Начни сначала. Ведь твоим первым предположением было то, что Арми хотела тебе о чем-то рассказать. И кто-то очень не хотел, чтобы она с тобой поговорила. Что она могла знать? О чем хотела с тобой посоветоваться?»

После получасовой разминки я устала, зато успокоилась и снова начала соображать. Вернувшись на рабочее место, выпила пол-литра обезжиренного йогурта и начала готовиться к завтрашнему судебному заседанию по вопросам наследства. Тут раздался стук в дверь.

— Мария! Что ты сидишь? Ведь сейчас начнется рассмотрение дела Киммо! — В голосе Мариты слышалось удивление. Ристо выглядывал из-за ее спины.