– Чего-чего… Непонятно? В кадр влезли! Можно понять – снимали себе, снимали древность и вдруг – на тебе, «Л'Этуаль» во всей красе, с чадящим двигателем, некрашеная…
Фульбе – сволочуги! – неожиданно расхохотались.
– Так наша шхуна на древний корабль похожа!
– Ага… такую в кино увидят, так зрителей точно стошнит!
Хозяин, Кишанди-реис, тоже любовался на киносъемки – высунувшись в иллюминатор, разглядывал суда и артистов в бинокль, иногда цокая языком, непонятно – то ли осуждал, то ли восхищался.
Впрочем, все это длилось недолго – шхуна быстро миновала «пиратов» и, повернув от мыса на север, резко прибавила ходу.
Когда киношники скрылись за кормою, Луи вновь уселся на свое место, раскрыл газету…
– О, грамотный? Какие мы умные! Ну, что там пишут?
Фульбе! Проклятые фульбе! Вот уж уроды… и носит же таких земля?
– Эй, ибо! Чего пишут, спрашиваю?
– Да так… – Луи вовсе не собирался ни с кем заводиться и, уж тем более, с этими долговязым фульбе.
Ну, пересеклись их пути на какое-то время – так ведь не навсегда же, день-другой-третий – и все! Расстанутся они и никогда больше – Бог даст – друг друга не увидят… Хотя могут и встретиться… торгуя сувенирами у Эйфелевой башни или в Версале.
Луи быстро просмотрел газету – «Дю Монд», кажется, или что-то вроде… нет, «Тунизи суар»…
– Пишут, туннель вот-вот откроют… На торжество приедет премьер-министр Италии…
– Ага, откроют, – один из случившихся рядом матросов презрительно скривился. – Сколько уже лет его строят, этот туннель, а все никак не могут построить. Чего там до Сицилии-то – всего-то сто пятьдесят километров – и тех вовремя не могут прорыть!
– Еще пишут, суда в Средиземном море пропадают… – косясь на столпившихся вокруг фульбе, Луи продолжил дальше: – Как раз вот в этом районе, где мы… И вот, профессор какой-то пропал. Француз, доктор Фредерик Арно, физик и философ, член Академии… Портрет его тут…
Юноша помахал газетой под носом у главного фульбе – Нгоно.
– Ну и профессор! – ухмыльнулся тот. – Чудище какое-то, а не профессор.
Ну, что тут сказать? Фульбе – он и есть фульбе, и этим все сказано! Отсутствие даже начального образования на лбу во-от такенными буквами выписано! Можно подумать, этот парень в жизни своей видел хоть одного профессора… Луи скрыл презрение и усмехнулся:
– Нет, я вот думаю, как раз наоборот – вид у этого месье Арно как раз самый что ни на есть профессорский! Он на Эйнштейна чем-то похож – такой же белоголовый, растрепанный… усы – точно, профессорские – бородка клинышком… Написано – исчез вместе со своей яхтой…
– Ого! У него еще и яхта?
– Так он же профессор!
– Ну, почему в мире так? У одних – всё, у других – ничего, а, парни? Ладно, хватит с профессором, что там про пропавшие суда пишут?
– А пишут – уже пять кораблей исчезло, – охотно пояснил Луи. – Небольших таких, рыбацких… ну вот как наша шхуна.
При этих словах его Нгоно испуганно замахал руками:
– Но но, ты это… не каркай!
И что-то зашептал, видать, какие-то свои, языческие, молитвы. Фульбе, они суеверные.
– Треугольник между Сицилией, Сардинией и Тунисом в наше время прозвали – «Малым Бермудским», – Луи нарочно повысил голос, уж больно нравилось ему пугать фульбе. Ишь, как слушают – аж глаза выпучили, смотрите, от страха не лопните.
– Конечно, суда могли и утонуть, – искоса поглядывая на Нгоно, продолжал читать Луи. – Но, к примеру, яхта профессора Арно загадочно исчезла во время полного штиля. И где? В самом, можно сказать, густонаселенном районе, где никогда не было никаких природных катаклизмов. Вот журналисты и пишут… матросы с находившихся в этот момент неподалеку судов заметили лишь какое-то странное зеленоватое свечение и…
– Врут все твои журналисты, – тихо оборвал Нгоно. – Они уже дописались, что скоро Луна на Африку упадет!
Луи пожал плечами:
– Ну, почему только на Африку? Просто мир сжимается, про это многие газеты пишут. И Луна, естественно, тоже становится ближе… но упадет она на землю примерно через десять тысяч лет, так что нам пока беспокоиться нечего!
– Луна? Через десять тысяч? – вдруг оборвал малиец, скромный, вечно молчаливый парень, звали его Бенжамен, Бенжамен Кашанси. – А вы Сириус в небе видели?
– Сириус? – фульбе – и не только они – озадаченно переглянулись.
– Да, Сириус, – малиец повысил голос. – Я-то на него каждый… ну, почти каждый день… ночь то есть… смотрю – мы так зрение проверяем. Так вот! Точно вам говорю – он все ярче и ярче! Так… так не бывает просто! Не должно быть!
– Ну вот, – подмигнув своим, усмехнулся Нгоно. – Теперь еще и Сириус на нас свалится.
Парни засмеялись… и вдруг вздрогнули, услышав многократно усиленный выносным репродуктором голос реиса.
– Внимание всем! – жестко произнес Алим Кишанди. – С левого борта приближается неизвестное судно. Судя по всему – это военный корабль. Пограничники – итальянцы или французы. Прошу не паниковать – мы все еще в нейтральных водах.
– Не паниковать, – с прищуром глядя на быстро приближающее судно, невесело усмехнулся Бенжамен. – Чего ж он сам-то паникует? Ишь… через репродуктор стал кричать. Не мог просто спуститься на палубу, так сказать…
– Может, не захотел просто. Поленился.
А Луи ничего не говорил, снова вытащил паспорт, повертел в руках… завернул в обрывок газеты, которую только что читал, и теперь просто смотрел на чужой корабль… и вовсе не походивший на военный. Те обычно серые, этот же – бело-голубой, как дома в предместье Туниса Сиди-Бу-Саиде… И пушек никаких нет… одна только огромная полусфера…
– Это спутниковая антенна, – тихо пояснил Бенжамен. – Я читал про такие.
Читал? Луи оглянулся – а этот малиец ничего, развитый… не то что тупые недоумки фульбе!
А бело-голубой красавец корабль, нагнав «Л'Этуаль», между тем замедлял ход… и это почему-то никому на шхуне не нравилось – ни реису-хозяину, ни его матросам, ни – уж тем более – беженцам.
Веяло – явственно веяло – от этого бело-голубого кораблика какой-то не вполне осознанной угрозой.
– Смотрите!!! – вдруг воскликнул Луи, увидев, как ровно посередине ослепительной белой полусферы вдруг пролегла зияюще-черная трещина. Трещина ширилась… и вот уже полусфера раскололась надвое, явив наружу странной формы антенну… или нечто, напоминающее антенну… или какую-нибудь лазерную пушку, которую, впрочем, никто из находившихся на борту шхуны не видел, а потому не мог о ней и судить.
– Смотрите, смотрите! – испуганным голосом закричал вдруг какой-то матрос. – Эта штука… она ведь… она – на нас…
Он не договорил – внезапно вырвавшийся из антенны – или что там это было – луч, тонкий и ярко-зеленый, вдруг превратился в параболу, а потом и вовсе в какой-то непонятный шар, словно цепкими лапами обхвативший шхуну… Море вокруг вздыбилось, огромные, с десятиэтажный дом, волнищи, возникли неизвестно откуда…
– Господи Иисусе… – округлив глаза, крестился Луи. – Святая Дева…
Окружающий мир вспучился, а море словно бы открыло огромную пасть, поглощая несчастное судно…
– Куда нас несет, куда? – уцепившись за леер, в отчаяньи завопил Луи.
И снова сверкнуло зеленое пламя… и мир вокруг померк. И наступила тьма.
«Л'Этуаль» исчезла, как и не было. А море снова стало спокойным и гладким. И ласковые волны бились в борт быстро уходящего прочь бело-голубого кораблика, с каким-то цифрами вместо названия и синим, украшенным желтыми звездами, флагом Евросоюза на корме.
Глава 3. Умеют ли дельфины улыбаться?
…и юна, и разумна, и ласкова,
хоть и мало зим провела она в этом доме.
«Беовульф»
– Ну, что ты еще заказала? – молодой человек, жеманный блондинчик лет двадцати – двадцати пяти, в кремовых шортах и разноцветной рубашке апаш, хмуро посмотрел на сидевшую с ним за столиком девушку – симпатичную, нет, даже – красивую, брюнетку с яркими голубыми глазами.