Саша не стал спорить – главный и главный – лишь, скромно потупив глаза, спросил:
– А в морду?
– Куда-куда? – не понял поначалу кривоногий.
– Тресну, говорю, сейчас вот тебе по харе – до самых ворот покатишься, – с любезной улыбкою охотно пояснил молодой человек. – Ингульфа я с собой забираю – чистить котлы.
– А…
– А завтра он, так и быть, явится… Забор ваш поганый строить. Ну! Пошли, парень!
Первым делом Александр накормил приятеля ужином, настоящим ужином, не тем жиденьким варевом, какое давали рабам. Остатки шурпы, Саша сделал-таки шурпу, заменив томатную пасту собственного изобретения соусом, в меру пряным и острым.
Ингульф ел жадно и быстро, только что не чавкал. Не то чтобы он сильно исхудал – таким ведь и был, поджарым, тощим… Только вот огонь в глазах угас, то ли парень смирился со своей участью, то ли что-то еще с ним произошло не очень хорошее.
– Миршак, – поев, неохотно признался юноша, видать, не привык жаловаться на проблемы. – Наушничает. Подбивает против меня остальных, своих подпевал – а они уж вредят, как могут. И, главное, исподтишка, не напрямую! Старик Василин, вилик, уже на меня косится – чувствую, скоро пройдется по моей спине плеть надсмотрщика.
Парень передернул плечами и, оглянувшись по сторонам, прошептал:
– Помоги мне бежать, друг Александр!
Молодой человек усмехнулся:
– Я и сам с тобой убегу.
– Ты?! – Синие глаза подростка вспыхнули, как волны в лучах внезапно вынырнувшего из-за плотных облаков солнца. Похоже, Ингульф до конца не верил…
– Но… у тебя ведь и здесь все хорошо… – юноша вдруг поморщился и улыбнулся. – Нет! Не все! Спокойная жизнь не для воина, не для вождя! Я давно уже догадался – в своем племени ты был хевдингом, морским вождем. Скажешь, не так?
– Ну… – Сашка скромно потупился – он и в самом деле не знал, что на это ответить. Чуть погодя сообразил: – Ну, вообще-то, я умею управляться с парусами.
– Я так и думал! – Ингульф встрепенулся, позабыв о еде. – Мы еще с тобой повоюем, дружище! Еще познаем ратную славу, еще…
– Тихо, тихо! – молодой человек настороженно обернулся, услыхав рядом, во дворе, какой-то шум. Чьи-то приглушенные голоса, шаги, звон – оружие? золотые монеты?
Стемнело уже, и полнеющая луна, сверкая медными щеками, висела над сараем, а рядом с ней ярко сверкали звезды. Друзья-приятели засиделись, и в общем-то Ингульфу было давно пора возвращаться в барак… под страхом наказания. А впрочем, скорее всего, он и так будет наказан, о чем красноречиво свидетельствовал ненавидящий взгляд Миршака, брошенный этим кривоногим хмырем на прощанье.
Парень это тоже хорошо понимал и быстро поднялся:
– Мне пора.
– Да… постой, – вглядываясь в темноту, Александр придержал приятеля за плечо, горячее и худое. Прошептал: – Кто-то ходит по двору… как у себя дома. Переждем от греха!
– Переждем, – согласно кивнул Ингульф, и оба затаились.
По двору мелькали какие-то тени, тащили за услужливо распахнутые ворота мешки, на что охрана никак не реагировала… Саша сообразил, почему, лишь услыхав знакомый голос хозяина, всадника Нумиция Флора.
– Передайте вождю – в следующий раз сто денариев будет мало! Одна Веризия стоит куда больше – думаете, так легко было отправить их воинов на побережье? Глупцы… надеялись поживиться.
– Но ведь вышло же!
– Выйдет и еще раз… только Арбаччья будет стоить двести! Да-да, так и передайте. В конце концов – это торговое селение, довольно богатое.
Странные речи… Похоже, хозяин виллы рассчитывался с торговцами. Но почему ночью, под покровом темноты?
Арбаччья – торговое селенье. А Веризия?
– Так называлась та деревня, которую совсем недавно сожгли разбойники-готы, – тихонько пояснил Ингульф.
Надо же… А он-то это откуда знает?
Парнишка пошевелился… и неожиданно уронил прислоненный к стене противень – здоровенный и звеняще-медный… Не то что вышел такой уж оглушительный грохот, так, едва гримнуло… однако в тишине…
– Бежим, – Александр быстро ткнул приятеля кулаком в бок. – В сад, кусточками…
Так и сделали – и тотчас же! Юный вандал оказался понятливым и лишних вопросов не задавал: секунды – и лишь зашуршала трава.
– Кто здесь? – Нумиций тревожно повысил голос. – Кажется, это где-то на кухне. Эй, слуги, обыщите там все!
– Да, господин…
Несколько секунд тишины. Потом резкий крик и грохот – кто-то из слуг споткнулся об упавший противень.
– Господин, здесь никого нет!
– Никого нет? Но ведь противни сами не падают! Проверьте нового повара – у себя ли?
Новый повар оказался у себя. Храпел себе спокойненько, укрывшись циновкою, и был очень недоволен вторжением:
– Кто тут? Слуги?! Какого черта ворвались ко мне? Сейчас вот возьму палку да хорошенько вас проучу, а еще – обязательно сообщу обо всем господину! Безобразие! Ночью спокойно спать не дают честным людям!
Еле угомонился. Так ведь правда и есть – совсем обнаглели бездельники.
Утром – точнее сказать, уже ближе к обеду – Саша не преминул пожаловаться заглянувшему на кухню хозяину.
– Спать по ночам не дают? – рассмеялся тот. – Ничего, раб, мне тоже сегодня не дали. А ты, значит, находился в своей каморке?
– А как же, мой господин. Спал.
– Поня-а-атно… Твой помощник старик тоже спал… А вот что же касаемо других…
Последнюю фразы Нумиций пробормотал уже отходя, себе под нос, но повар все же расслышал и озаботился. Отсутствие Ингульфа в бараке вполне могли заметить. А могли и не заметить, все зависело от степени усталости невольников.
– Что сегодня будем делать, месье Александр? – отвлек от тревожных мыслей старик Альфред Бади.
– Сегодня? – Саша задумался. – Сделаем-ка седло барашка под луковым соусом с белым перцем, с шафраном, кинзою и чесноком. А на десерт наварим медовых полосок. Да, так и поступим… Не стойте же, друг мой – подайте-ка во-он тот поднос.
И снова задымил очаг, зашкворчали на углях противни и глиняные горшки с крышками, и пряный запах готовящихся яств унесся высоко-высоко в выгоревшее бледно-синее небо. Сухой знойный ветер – сирокко – приносил горький запах полыни и красную песчаную пыль, слава богу, он быстро сменился свежим морским бризом.
Поглощенный любимым делом, Александр совсем позабыл о ночном происшествии, да и какое дело было ему до всего этого? Никакого. Именно так и рассуждал Саша… и, как оказалось, напрасно.
Какую-то всеобщую нервозность он ощутил почти сразу же после полудня. Слуги и служанки перешептывались, перемигивались, и все, казалось, чего-то ждали, ждали в нетерпении, как раньше, еще в советские времена, хорошего фильма – именно так Александр охарактеризовал бы эту нервозность: все находились в предвкушении зрелища. Даже дети – Авл с Анной – прибежав на сладкое, тут же и унеслись куда-то на задний двор, а не сидели, как обычно, на лавочке, свесив ноги.
– Что там такое, месье Бади? – уже ближе к вечеру оторвался от горшков Саша, заметив, что все слуги вокруг вдруг исчезли – лишь с заднего двора доносился какой-то гомон… потом и он утих. – Посмотрите, когда будете выносить помои…
Старик явился обратно гораздо раньше, чем ожидал Александр. Смуглое лицо его казалось взволнованным.
– Ну, что? Что там такое? – обернулся молодой человек.
– Там… там бьют вашего юного приятеля вандала.
– Ингульфа?! – Александр взял в руки шкворень. – Пошли! Покажешь. Где и кто бьет?
– На заднем дворе. По приказу хозяина, так что эта железная палка вам вряд ли поможет…
– Но и лишней, наверное, не будет, – прибавляя шаг, нехорошо скривился повар.
Широкая, обсаженная невысокими кустиками площадка на заднем дворе была полна народу. На специально принесенных скамеечках – хозяин с хозяйкой и детьми, – сразу за нами стояло двое чернокожих слуг с опахалами – свободные от службы охранники, служанки, даже рабы, все они пялились на деревянные козлы, к которым был привязан… Ингульф! Все спину несчастного парня, всего изумрудного змея, пересекали кровавые полосы, а палач – здоровенный верзила с кнутом, – похоже, только еще начал свое гнусное дело. Собравшиеся подбадривали палача выкриками:
