— Перебьешься, — зло сказал Тим, делая шаг вперед.

На этот раз он не рвался напропалую, а сражался вдумчиво и осторожно. Но все равно — чувство собственного бессилия не покидало его. Похоже, Сах Аот просто забавлялся с ним, как кошка с мышкой, и все хитрые выпады и обманные финты Тима были против него даже не бесполезны, а просто незаметны.

— Моя воля не слабее твоей, — сказал Сах Аот, нанося удар, который отнес Тима метра на два в сторону и впечатал в стену, — но на моей стороне мастерство, многократно превосходящее твое, и предвидение будущего. Твое упорство бессмысленно.

— Сам ты… бессмысленен, — хрипло сказал Тим, оторвавшись от стены.

— Сейчас, — Сах Аот опустил меч, — последняя узловая точка. Сейчас еще существует шанс, что ты согласишься, и твое согласие будет истинно. Дальше этого шанса уже нету, и, если ты продолжишь упорствовать, я буду вынужден тебя убить.

Тим согнулся, упершись руками в колени, отдышался. Задумался. Согласиться? Потом его взгляд упал на лежащий неподалеку арбалет — видимо, выпал в какой-то момент боя. Вспомнился Арво, кричащий: «Веди нас, Тимоэ!» Инги, со страхом и восторгом смотрящий на арбалет в своей руке. Удивленное лицо Нальмы: «Держать — удобно, и что? Как им бить?»

— Понятно, — сказал Тим, делая шаг в сторону, — понятно.

Резко нагнулся, подхватил арбалет с пола и выпустил оба болта прямо в вытянутую лысую башку Сах Аота. Болты со свистом вспороли воздух, потом наступила тишина. Тим, нахмурившись, нажал оба спуска еще раз, подержал. Потом поднес арбалет к лицу. Болтов на ложах нет, оба лука спущены.

— Да пошел ты, — заорал Тим по-русски, бросая арбалет в голову Сах Аота и бросаясь следом. Но на этот раз противник не стал отбивать его удар своим мечом. Он шагнул в сторону, отвел меч Тима просто рукой (что-то металлически звякнуло под рукавом) и вонзил свое оружие прямо в грудь Тиму. «Как во сне, — подумал Тим, — во сне…» Опустил взгляд. Почему-то Сах Аот не стал выдергивать меч после удара, и его рукоять сейчас покачивалась прямо под носом Тима. «Он же без оружия остался, — вдруг понял Тим, — а я нет». Длинная фигура качалась и расплывалась в непонятно откуда взявшемся мареве. Безоружная фигура. Тим победно улыбнулся, начал поднимать неожиданно потяжелевший меч и вдруг с удивлением заметил, что его рука тоже пуста. Меч лежал под ногами. «Уронил, — удивился Тим. — Ну и ну. Надо поднять. Сейчас подниму, у меня еще есть пара секунд, он не ожидает…» Меч вдруг чудесным образом оказался под самым носом, и Тим, обрадовавшись этому чуду, потянулся к заполнившей весь мир простой деревянной рукоятке. «Сейчас-сейчас… сей-час…»

Сах Аот окинул взглядом скрючившуюся на полу фигурку, потряс рукой. Меч почему-то застрял после удара, да так сильно, что вырвался из руки. Сах Аот моргнул и пошел к выходу. Надо Исполняющих позвать — пусть приберутся.

Пожалуй, его подвела вера в свою удачу. Злая шутка судьбы — он всегда верил в принцип «не ждать неприятностей» и тому же учил всех своих последователей. Этот принцип заставил его закрыть глаза на вполне реальную возможность неприятности, просто-таки написанную черным по белому. Точнее, — темно-зеленым по серому. «Уничтожающий недостойных» значилось на листке сероватого пластика. И не ему ли было не знать, что всякое утверждение на его родном языке в равной степени означает отрицание обратного утверждения. И название меча можно было смело перевести как «Воскрешающий достойных».

По какому принципу меч выбирал достойных — неизвестно. Известно лишь то, что из девяноста трех разумных существ, которых Сах Аот собственноручно лишил жизни при помощи этого меча, ни одно не было признано достойным.

Вплоть до девяносто четвертого. Сах Аот обернулся, ему показалось, что он услышал звук за спиной. И увидел то, чего просто не могло быть, — мертвый поднимал голову. Сах Аот заглянул на план линий бытия и первый раз в жизни закричал от ужаса, увидев, как НЕВОЗМОЖНОЕ быстро превращается в ВЕРОЯТНОЕ, а затем — в НЕОТВРАТИМОЕ.

Странно и циклично гудело в ушах. Тим вдруг понял, что он жив, и очень этому удивился. И недавней слабости как не бывало. «Так что, — подумал он, — тот свет все-таки есть? Знала бы баба Тася». Открыл глаза. Но ни райских кущ, ни адских котлов перед ним не оказалось. Зато оказался холодный серый пол и два меча. Один из мечей лежал на полу, прямо возле его руки, а второй — с очень странной рукояткой торчал из груди. «О как, — подумал Тим. — А почему я жив тогда? Интересно, а шевелиться я могу?» Лежащая перед глазами рука дрогнула и пошевелила пальцами. «Могу! А где же Сах Аот?» Тим, не поднимая головы, осмотрелся. Вид комнаты вверг его в некоторое недоумение — какие-то дрожащие людские силуэты виднелись в ней, но были они насквозь прозрачны и бесплотны. Силуэт Сах Аота тоже обнаружился среди них — чуточку более плотный, но тоже размытый и полупрозрачный.

— Ну и хрень, — сказал Тим, поднимая голову. Мгновенно в комнате все изменилось. Силуэты людей исчезли совсем, зато фигура Сах Аота уплотнилась, но размазалась по всей комнате и обзавелась добрым десятком рук, все, как одна, тянущихся к оружию. К мечу, лежащему перед Тимом, к мечам и топорам, висящим на стенах, к лежащему у стены копью.

— Нич-чего не понимаю, — сказал Тим, инстинктивно хватаясь за лежащую перед носом рукоятку. Его рука свободно прошла сквозь полупрозрачную четырехпалую руку. Тим только едва заметное сопротивление почувствовал — словно рука эта состояла из потока воздуха. Размазанный по комнате Сах Аот вдруг собрался в почти непрозрачную фигуру, и Тим, вздрогнув, поспешил подняться — а вдруг сейчас он станет совсем материальным и добьет Тима? Качнувшись, встал, осмотрелся. Сах Аот мерцал сотнями полупрозрачных клинков, которые торчали из подергивающегося двухметрового силуэта, как иголки из свернувшегося ежика. Меч в груди вызывал некоторый дискомфорт, и Тим, не задумываясь, обхватил левой рукой неудобную рукоять и потянул. С влажным хлюпающим звуком клинок вышел из раны, и Тим спохватился. «Блин! Кровь же может хлынуть», — с запоздалым сожалением подумал он, заглядывая под полу курточки. Рана никуда не делась, глубокая прорезь под левым соском и не думала затягиваться или исчезать, но в остальном вела себя вполне пристойно — не болела, кровь из нее не хлестала, да и вообще — почти не ощущалась.

«Ладно, — решил Тим, — собой потом займемся. Неизвестно, сколько эта хрень продлится. Сейчас надо одно дело закончить». Покрутил в руке новообретенный меч, поморщился. Центровка была кошмарной, лезвие имело совершенно непонятную и непрактичную форму, а рукоять абсолютно определенно проектировалась не под человеческую руку. Тим посмотрел по сторонам, но положить странный меч не решился — ощущалось в нем что-то важное — и пошел к Сах Аоту с двумя мечами в руках. Подошел, всмотрелся. Клинками Сах Аот ощетинился добротно, местами они чуть ли не вплотную друг к другу торчали. Но только местами.

Тим хмыкнул, выбрал самую незащищенную область и воткнул туда свой — обычный — меч. Воткнул и, чувствуя все нарастающее сопротивление, повел меч вверх — к голове. Вдруг сопротивление пропало, и меч стремительно взлетел вверх — Тим еле успел его удержать, не выпустить из руки. Сах Аот уже не стоял перед ним, он лежал на полу ничком, и из громадной раны на его спине, бурля, текла ярко-голубая кровь. Тим попинал ставшее вдруг плотным и вполне материальным тело и на всякий случай проткнул ему мечом голову. Мало ли. Он небось тоже решил недавно, что Тим уже ласты склеил.

Сел рядом с трупом. «Ну все, — подумал он, — дело сделано. Кто бы мне ни помог — спасибо. Всем спасибо, все свободны». Он был уверен, что отсрочка от смерти подарена ему буквально на секунды, чтобы он только успел убить Сах Аота — и все. Но минуты шли за минутами, а ничего не происходило. Тим еще раз оттянул курточку и полюбовался на аккуратную рану напротив сердца. «Наверное, насквозь видать», — подумал он с иронией. Поднялся, вышел на балкон и судорожно вдохнул от изумления.