— Я… да, — сказал Тим, припоминая что-то подобное из бесед с куратором, — я… блин… я не удовлетворен собой… что я так сделал. Так подумал. Я больше не буду.

Нальма усмехнулась.

— Еще… — Тим покраснел и потупился, задавать этот вопрос было тяжело, но он решил сразу полностью прояснить вопрос, — к тебе сюда… никто… не забредал?

— Что? — Нальма посмотрела на него с удивлением, потом рассмеялась. — Тебе не хочется, чтобы кто-то…

— Не хочется! — перебил Тим, краснея еще больше.

— Но почему? — удивилась Нальма.

Тим надулся.

— Нет, — сказала Нальма, продолжая смеяться, — никто не забредал. Сюда редко кто забредает, а уж ко мне — так и вовсе, считай, никто. Хотя я не понимаю почему.

— Неважно, — буркнул Тим, — нет и… нет. Я…

— Странный ты, — сказала Нальма, заходя в дом. — Заходи. Кашу хочешь?

— Кашу? — Тим улыбнулся. — Хочу!

Утром Тим никуда не поехал. Хотя Нальма разбудила его с восходом и напомнила ему, что сегодня его соратники собирались штурмовать Арум. Но Тим никуда ехать не собирался уже с вечера. «Сами справятся», — пробормотал он, переворачиваясь на другой бок. Но сами они не справились.

Второе пробуждение Тима было куда менее приятным. Он услышал какой-то шум, возню, открыл глаза и тут же обнаружил перед ними покачивающееся лезвие меча. Он еще ничего понять и толком испугаться не успел, когда увидел лицо того, кто держал меч — это был Арво. Только почему-то в изорванной одежде и с какими-то серыми пятнами на лице.

— Ты! — сказал он. — Почему ты — здесь?

— А почему нет? — начал злиться просыпающийся Тим. — Почему бы мне здесь не быть?! А вот почему здесь ты? Опусти меч!

Арво прищурился:

— Все из-за тебя! — рявкнул он. — Но я все же нашел тебя.

— Что случилось?

— Ты спрашиваешь, что случилось? — Арво покачнулся. — После того как ты не пришел утром? Мы пошли в Арум, полагая, что ты уже там. Я был уверен, что ты ездишь к кому-то в Аруме, куда же еще? Мы кричали на всю деревню, звали тебя, а ты все это время был здесь и не собирался никуда идти!

— Вас что, победили? — начал понимать Тим. — Там сил больше обычного оказалось? Так я-то при чем? Что я — один арбалет да йельм, который любому волину — не помеха…

Арво натужно рассмеялся:

— Один арбалет! Не понимаешь?! Толку от твоих арбалетов, когда тебя рядом нет! Не было больших сил в Аруме — пяток Мыслящих да их хозяин. И они перебили нас всех. Нет больше Людей Дороги, и это — из-за тебя!

— Но — почему?

— Потому что ты — волин. Ты поверил в эффективность своего оружия, и это твоя воля направляла полет болтов. Направляла, преодолевая даже защитную волю тренированных волинов. Даже когда ты стрелял не сам, а просто был поблизости. Без тебя эти арбалеты — просто бесполезные куски дерева. Ни один из выпущенных сегодня болтов не нашел цели — ни один! Я боюсь представить, сколь силен ты будешь, когда научишься использовать свою волю, но ты уже не научишься, потому что я убью тебя.

— Подожди, — сказал Тим, лихорадочно переваривая обрушившуюся информацию. — Может, дело в том…

Тут от двери прозвучал испуганный вскрик, и Арво, вздрогнув, обернулся. Но меча не убрал, продолжая держать его острие прямо под левым глазом Тима. В этом мире для угрозы меч не подносили к горлу — волинам было наплевать на рассеченную артерию, пусть даже вместе с трахеей, такие раны они лечили за долю секунды, чего не скажешь о продырявленном мозге.

— Так, значит, с тобой он… — начал говорить Арво, потом неожиданно замолчал. — Вот как? — продолжил он через несколько секунд с удивлением в голосе. — Даже так? Сам…

Потом резко обернулся к Тиму:

— Ты знал, что твоя… — потом вдруг захрипел и начал валиться на Тима. Кончик меча скользнул по скуле Тима, он дернулся, оттолкнул падающее тело и вскочил, держась рукой за щеку. Из затылка Арво торчал хвостик болта.

— Он… — Нальма уронила арбалет, бросилась к Тиму, — ранил? Покажи глаз! Свет видишь?

— Все в порядке, — сказал Тим, убирая руку и моргая. — Просто царапина.

— Вижу, — успокоилась Нальма. — Моих сил не хватит, я заживить не смогу. Сейчас травой оботру, подожди.

— Ты почему его убила? — спросил Тим.

Нальма недоуменно обернулась.

— Потому что он хотел тебя убить, он сам сказал!

— Он еще что-то говорил, — сказал Тим, — что-то про тебя.

— Я не слышала, — мотнула головой Нальма. — Арбайет твой у входа лежал, я все ждала, когда он отвернется, чтобы его взять. Что он говорил?

— Про тебя, говорю же. Сказал, знаю ли я, что ты… а потом не успел сказать — ты его убила.

— Может, он меня видел раньше, — посмотрела на труп Нальма, — и хотел тебе сказать, что я — дочь предыдущего хозяина деревни?

— А… наверное, — кивнул Тим. «И подумал, наверное, черт-те что. Что это она все подстроила, чтобы отомстить. Скажи я ему, что Нальма меня утром разбудила, чтобы я к ним поехал, а я сам не захотел, — так не поверил бы небось. Ладно… жаль, конечно, что так вышло, но… что случилось то случилось».

— Труп бы надо вынести, — сказал Тим.

— Сейчас, — откликнулась Нальма, — я вынесу.

— Вот еще, — хмыкнул Тим, — я сам.

— Нет-нет, — Нальма замотала головой, — я вынесу, это — мое дело.

Тим удивился:

— Ты чего? Не говори глупостей.

И принялся надевать сандалии. Арво ему жалко не было.

Нельзя сказать, что его царствование было безоблачным и знающим одни лишь успехи. Людей, недовольных его действиями, было слишком много. В наиболее напряженные периоды райма не проходило, чтобы на него не пытались совершить очередное покушение. Никакой правитель бы не смог избежать всех этих покушений, никакой, кроме него. Умение видеть будущее опытным лоцманом вело корабль его жизни сквозь рифы невзгод.

Но даже это умение помогало не всегда: его создатели, несмотря на навалившиеся на них иные проблемы, нашли его. Очередное покушение он предвидел, но ветку вероятности, заносящую в его мир десяток механических воинов, проглядел — она имела слишком низкую степень реальности, чтобы удостаивать ее внимания. Тогда он первый раз предположил, что его создатели умеют изменять вероятности будущих событий.

Механические воины оказались большой проблемой — они имели волю. Железную волю. Мечи сильнейших волинов оказались бессильны против их брони, и даже его собственный меч сломался, попав под удар стального кулака. Он бежал из своего дворца, замысел его трещал по швам. Тогда он решился на последний шаг — использование Готтерфармерунга, Призрачного меча.

— Что ты делаешь?

Нальма присела рядом с сидящим на полу у топчана Тимом и с интересом посмотрела на разложенные по топчану болты.

— Делаю стрелам глаза, — сказал Тим, сосредоточенно ковыряя ножом болт. — Вот — четыре группы желобков по сторонам болта, они свет проводят. А здесь видишь — к пластинам хвостика четыре тросика тянутся? Я их из усиков вьюнка сплел, они от света сокращаются. А сами пластинки непрочно сидят, — Тим потыкал в них пальцем, — поэтому тросики будут их в нужном направлении поворачивать. Но не это самое главное. Тросиков на самом деле два, они через отверстия в болте проходят — видишь? Замучился ковырять… А выше отверстий — колечко, вот. Я кладу болт на ложе, нацеливаюсь, усики сокращаются, но пластинку не крутят, потому что свободно проходят сквозь отверстие. А когда я выстрелю, кольцо сдвинется, и тросики здесь зафиксируются. И если картинка перед летящим болтом изменится, усики сократятся, повернут пластинку, и болт тоже повернет. Вот так, вкратце.

— Ничего не понимаю, — сказала, подумав, Нальма.

— Я вообще-то тоже — отозвался Тим, — но так даже… легче. Понимаешь, ножом дерево повалить намного проще, чем рукой. Даже тупым и ржавым — все равно проще. И пусть сам по себе нож режет древесину ненамного глубже, чем ладонь, это не главное. Главное, что в нож поверить легче.