— Ё-моё! — сказал Тим, машинально почесав кончик носа. — Я вообще-то не это имел в виду.
Багровое свечение угасло — черный полутораметровый пень постоял несколько секунд, потом с легким шорохом осыпался кучей пепла. Над большой выжженной проплешиной лениво поднимались струйки белесого дыма, и больше ничто не напоминало о том, что тут буквально минуту назад стояло громадное дерево.
— Хм, — сказал Тим, пристально глядя на Рекса, — они тут сами так быстро горят или это ты постарался?
Рекс ничего не ответил, только подпрыгнул пару раз, потом быстро сделал два круга над пепелищем и снова замер на месте, легонько пульсируя. Тиму явственно почудились идущие от шара флюиды удовольствия.
— Ну ты даешь, — сказал Тим, невольно улыбнувшись. — Хороший песик!
«Песик» снова издал короткое шипение, потом резко увеличился в размерах, став раза в три толще; по поверхности его загуляли язычки пламени, сделав йельма похожим на миниатюрную модель солнца.
— Ишь раздулся, — сказал Тим. — Смотри не лопни.
Второй йельм, до этого недвижимо висевший в сторонке, подлетел к первому, и они принялись кружиться над проплешиной, периодически раздуваясь и сжимаясь обратно. Тим, улыбаясь, следил за веселящимся зверьем, но тут до его слуха донесся какой-то шум со стороны дороги.
— Тихо! — сказал Тим, холодея.
Йельмы, надо отдать им должное, моментально прекратили чехарду, приняли нормальные размеры и повисли в полуметре над землей, излучая (особенно в инфракрасном диапазоне) готовность немедленно выполнить любой приказ хозяина.
— Спрячьтесь… за какой-нибудь куст, — сказал Тим тихонько и, не глядя на йельмов, нырнул в сторону, залег за дерево и прислушался. Шум, несомненно, производила какая-то повозка, и, похоже, не одна. Во всяком случае, эти периодически повторяющиеся поскрипывания не ассоциировались у Тима ни с чем, кроме крутящихся колес. Периодически доносились негромкие голоса и лошадиное фырканье. Тим полежал минуту, прислушиваясь, потом перевел дух — похоже, повозки ехали сами по себе и никакого отношения к Тиму не имели. Но он все же дождался, когда скрип колес стих вдали, и только после этого встал с земли. Отряхнулся, повернул голову, собираясь позвать йельмов, и фыркнул — два шара, плотно прижавшись друг к другу, висели за совершенно обгоревшим кустом (только на самых нижних ветках еще оставалось несколько пожухших листиков) — прятались. Вид при этом у них был почему-то прекомичнейшим — Тиму представилось, что если у йельмов есть глаза, то они их наверняка плотно зажмурили от усердия.
— Хороши конспираторы, — сказал Тим. — С вами, пожалуй, спрячешься. Вылезайте, пойдем дальше.
Чем сильнее темнело небо, тем больше, к удивлению Тима, оживлялась дорога — если днем по ней проходила от силы одна повозка в час, то ближе к вечеру скрип колес доносился уже почти непрерывно. Судя по звукам, движение на дороге было не менее оживленным, чем у въезда в Сейес, поэтому Тим поначалу испугался, что он опять как-то умудрился сделать круг и возвращается теперь обратно в город. Но час шел за часом, небо наливалось чернотой, а лес редеть и не собирался. Скорее, наоборот — местное ночное зверье уже вовсю шуршало по кустам и оглашало окрестности разнообразными звуками. Ну ладно, животные здесь совсем людей не боятся, это Тим уже знал, но люди-то почему хищников не опасаются? Вон же до дороги рукой подать. Что мешает какому-нибудь зубастому-клыкастому выскочить из чащи, схватить парочку зазевавшихся и нырнуть обратно? С деревнями все ясно — их волины защищают. А дороги? Тоже, что ли?
К заходу солнца особый статус дороги уже не вызывал никакого сомнения — спокойно фыркали лошади, негромко переговаривались люди, совершенно не обращая внимания на нездоровое оживление в лесу. В конце концов заметив, что им заинтересовался какой-то крупный хищник, Тим остановился, посмотрел в сторону колышущихся кустов и нахмурился.
— Шарик, — сказал он тихонько, указывая рукой в направлении, где угадывался чей-то смутный силуэт, — прогони его.
Йельм взвился в воздух, вспыхнул, высветив на мгновение силуэт крупного, похожего на бульдога-переростка зверя, потом нырнул вниз. Из-за кустов донеслось шипение, воющее рычание вперемешку с поскуливанием, треск, потом все эти звуки, сопровождаемые короткими вспышками, очень быстро удалились в глубь леса. Через пару минут вернулся довольный Шарик и закрутился вокруг Тима, легонько пульсируя.
— Молодец! — похвалил его Тим, присел и задумался. По всему выходило, что спать он может ложиться совершенно спокойно. Единственное, чего стоило опасаться, — это чтобы йельмы, переусердствовав, не поджарили нечаянно и самого Тима. Ничто не мешало Тиму уйти от дороги в глубину леса, но он не спешил это делать, справедливо опасаясь заблудиться. Йельмы вполне могли его защитить, да и проблема еды теперь, с появлением огня, решалась, но Тиму совершенно не улыбалось становиться местным Маугли и прожить остаток жизни в лесах. Его просто до судорог задолбал этот мир. Все книжки, которые Тим читал про земных попадальцев в другие миры, обещали захватывающие приключения, верных друзей и любящих подруг. Люди в этих других мирах были такие же, как на Земле, и даже лучше — ярче, честнее, веселее. И ровно ни одна книга не предупреждала, что чужой мир может быть таким — совершенно сдвинутым по фазе. Тим хотел домой. Даже не потому, что этот мир был опасен, и порой — опасен смертельно. Подумаешь!
За последние недели Тим как-то научился довольно наплевательски относиться к угрозе для собственной жизни (чем, кстати, тихонько гордился). И не потому, что здесь не хватало привычного российскому горожанину комфорта — не такой уж Тим был избалованный. Просто этот мир был ему решительно непонятен. Тим постоянно чувствовал раздражение сродни тому, которое он ощущал, когда герои в очередной читаемой книге вдруг начинали действовать нелепо и неразумно. Но книгу можно закрыть и выкинуть на фиг, а попробуй не читать книгу, в которой сам живешь! Тим просто глухо злился и мечтал о доме. О том, как он примет душ, включит телик (не смотреть что, а просто чтобы он бубнил успокаивающе), бухнется на кровать, будет лежать и глядеть в потолок. А утром будет обычная школа, с обычными занятиями. И даже в самом… самом-пресамом худшем случае учитель не убьет его, не-эт. Он не отрубит ему ногу, и не продырявит насквозь мечом, и даже не выпорет, а всего лишь… (тишина и барабанная дробь) всего лишь… (ну?) вызовет родителей! (Громкий смех.) Но мечты мечтами, а вернуться домой он мог только при помощи местных магов — тут Тим не обманывался ничуть. Значит, как ни крути, а надо выходить к людям. Надо как-то устанавливать контакт с этими психами, как-то их убедить найти его мир, его Землю и открыть туда дверь. С йельмами эта возможность выглядела более близкой, чем без них, — спасибо Годзилле. Хотя с Годзиллой было бы, пожалуй, еще проще… ну да ладно, чего уж теперь. Наверное, йельмов можно продать в обмен на дорогу домой — жалко, конечно, «песиков», но не тащить же их в Питер? Тим ухмыльнулся, представив реакцию мамы — она животных не любила, и даже молчаливое согласие отчима так и не помогло Тиму завести дома собаку или хотя бы кошку. Вот она йельмам-то обрадуется… Тим шмыгнул носом, утер повлажневшие глаза и отогнал воспоминания — не время сейчас раскисать, да и вообще не время. Дома наплачется. А сейчас надо думать, что делать дальше. В лес идти бессмысленно — это раз. Два — вдоль дороги красться тоже не очень-то умно: надо будет отбиваться от зверья. Вряд ли вспышки и вопли обожженных хищников останутся не замечены с дороги — кто покруче может и зайти в лес посмотреть, кто это тут фейерверки устраивает. А вот как раз внимание «кого покруче» привлекать-то и не стоит. Так что оставался только третий вариант… и то если йельмы его поймут. Тим вздохнул и встал.
— Рекс, Шарик, летите сбоку от меня по лесу, но на дорогу не выходите, пока не позову. Поняли?
Йельмы, разумеется, ничего не ответили, только дернулись пару раз вверх-вниз. Тим вздохнул еще раз и, оглядываясь, пошел к дороге. Йельмы выждали немного и двинулись следом. Тим помотал головой, сказал еще раз:
