После пережитого кошмара Тим не сомкнул глаз до самого утра и даже почти не двигался. Жутко затекли все конечности, но, стоило ему немного пошевелиться, вся его ненадежная опора приходила в движение, и он в ужасе замирал, затаив дыхание. Было куда страшней, чем лицом к лицу с гигантской кошкой. К счастью, ни один из проходящих внизу хищников не догадался потрясти дерево, на котором, дрожа и испуская флюиды страха, созревал такой необычный плод, и к рассвету Тим потихоньку пришел в себя. Перед восходом солнца лес почти затих, но Тим не шевелился до тех пор, пока солнце не взошло настолько, что стала ясно различима земля и кусты вокруг дерева. Тим осмотрелся, заметил толстую мощную ветвь сантиметрах в пятнадцати под своим насестом (именно она остановила падение Тима этой ночью и спасла его), убедился, что опора вполне надежна, и только после этого с громким стоном выпрямил затекшие конечности. Хорошо еще, что в процессе ночного падения Тим оказался на ветке, а не под ней — вряд ли он смог бы провисеть на ней всю ночь. Дождавшись, когда руки и ноги снова начнут ему повиноваться, полез вниз, по пути больно ударился о какой-то сук, разорвал рукав и ободрал корой кожу на правом предплечье и под конец шлепнулся на землю. Морщась от боли во всем теле, поднялся, постоял на трясущихся ногах, оглядывая себя и прислушиваясь к ощущениям в организме. Убедился, что серьезных ран нет, — и, не в силах стоять, рухнул обратно на землю. Закрыл глаза и вырубился.
Проснулся Тим от ощущения, что кто-то хлопает его по груди. С панической мыслью: «Они меня нашли!» — Тим быстро открыл глаза, готовый лицезреть хмурое лицо куратора, немедленно вскакивать и бежать прочь, но увидел только крупную серую птицу, сидящую у него на груди и удивленно разглядывающую его то левым, то правым глазом. Тим дернулся и с восклицанием «Кыш!» махнул рукой, мазнув пальцами по упругим перьям. Птица открыла клюв, заорала совершенно человеческим голосом: «А-а!» — потом отскочила, подпрыгнула и, суматошно хлопая крыльями, улетела куда-то вбок. На груди осталось ощущение чего-то мокрого. Тим скосил глаза и с негодованием заметил, что птица то ли обделалась от страха, то ли просто решила не взлетать с лишним весом. Возмущенно выкрикнув что-то неопределенное, Тим вскочил, стряхнул с рубашки липкую вонючую массу, потом сорвал пучок листьев с куста и принялся яростно оттирать руки и мокрое пятно на ткани. Получилось не очень — рубашка все равно липла к телу, испуская слабый, но неприятный запах. Тим вздохнул, огляделся, пытаясь определить направление, которым шел вчера, но безуспешно — местность выглядела совершенно незнакомой. Впрочем, удивляться этому обстоятельству не приходилось — вчера ему было как-то не до запоминания ориентиров. Но Тим и не думал расстраиваться — ему-то вовсе не было нужно добраться в какое-то определенное место, ему нужно было всего лишь оказаться подальше от определенного места.
«Когда я убегал, солнце светило слева. — Тим решил размышлять логически. — Сейчас примерно полдень, так что идти прямо от солнца. Логично? Логично. Пусть не строго по прямой, но я определенно буду удаляться, а не приближаться». Тим улыбнулся, посмотрел на тени от деревьев и пошел вдоль них, насвистывая незамысловатые мелодии. Погони не наблюдалось, лес, по сравнению с собой же ночью, выглядел вполне спокойно, даже безмятежно, и Тим потихоньку пришел в совершенно благодушное настроение. Совсем расслабиться, впрочем, лес не давал, периодически напоминая, что он все-таки дикий лес, а вовсе не парк для прогулок. Временами попадались обглоданные скелеты различных животных, пару раз Тим натыкался на более свежие останки, от которых порскали в разные стороны какие-то мелкие падальщики. А часа через два после начала своего сегодняшнего пути Тим вышел на полянку, на которой пяток самых обычных серых волков сосредоточенно рвал на части тушу какого-то крупного животного. К счастью, недостатка в еде волки в этот момент явно не чувствовали и устраивать охоту на Тима не стали, ограничившись демонстрацией клыков и угрожающим рычанием. Тим тихонько отступил обратно за деревья и обошел полянку широким крюком. А еще ему встретилась громадная змея. Лежащее прямо на пути толстое зеленоватое бревно не понравилось Тиму сразу, как только он его заметил. А разглядев на нем серый ромбический узор и чешуйки, сразу развернулся и пошел обратно, стараясь ступать мягче кошки — еще дома он как-то читал в одной книжке, что змеи чувствуют содрогание почвы. Но то ли змея той книжки не читала, то ли тоже была сытой, поэтому больше ее Тим не видел, чему ничуть не огорчился.
Когда солнце начало клониться к закату, от места прошлой ночевки Тима отделяло, по его прикидкам, километров пятнадцать. Памятуя прошлую ночь, Тим решил присмотреть себе безопасное место загодя и шел, приглядываясь к высоким деревьям, поэтому к деревне вышел совершенно неожиданно. Заметил, что деревья поредели, опустил взгляд и увидел за последними стволами возделанные поля и неказистые хижины вдали за ними. Сразу же испуганно присел и спрятался за куст, хотя с такого расстояния его бы из деревни никто не заметил, даже если бы и смотрел в его сторону, — до первых домов было километра три. Но это если говорить про обычных людей — насчет зрения волинов Тим бы ручаться не стал. Поэтому он, пригибаясь, отошел за ближайший куст, присел и принялся обдумывать ситуацию.
Очевидно, перед ним деревня. С одной стороны, это хорошо — Тим отлично понимал, что прошлой ночью ему просто несказанно повезло, но долго так продолжаться не может, путешествовать лучше по дороге, и желательно в организованной группе. С другой стороны, эта деревня была слишком близко к той, из которой бежал Тим, и сюда вполне могла дойти весть о беглеце. Особенно если эта деревня тоже принадлежит Руша Хему. А с третьей стороны, ну что они ему сделают? Насколько понимал Тим, волины в этом мире попадались не так уж часто — вон в его деревне их было всего трое, и это при том, что в ней располагалась школа. Большинство учителей, как понял Тим, не имели достаточно воли, да и вообще были узкими специалистами. Одним из волинов был сам хозяин Хорта, а двое — кураторствовали в школе. Причем сам Тим третьего волина вообще ни разу не видел, но информацию о том, что в Хорте трое волинов, он получил прямо от Ашера Камо, так что ей можно было доверять. Исходя из всего этого, во встретившейся ему деревне либо всего один волин, либо (если она тоже принадлежит Руша Хему) в ней их вообще нет. В конце концов, Тим принял решение — сейчас он переночует где-нибудь на огороде, а с утра возьмет в оборот и порасспрашивает какого-нибудь крестьянина. И пусть только тот попробует не ответить! А уже потом будет ясно, что делать дальше — быстро сматываться обратно в лес или смело топать в ближайший магазин (или что там у них вместо) — первым делом следовало наконец обзавестись местной одеждой. Была, правда, опасность, что весть о беглеце, если сейчас еще не дошла до этой деревни, дойдет в нее к утру, тогда следовало бы поторопиться и сразу начать с допроса крестьянина и похода в магазин. Но, подумав, Тим этот вариант отверг — а ну как тут уже все всё знают? Тогда ему придется быстренько бежать в лес и опять ночевать на ветке, надеясь, что на него не обратит внимания хищник, умеющий лазать по деревьям.
Приняв решение, Тим успокоился. Встал и решительно направился к деревне. Насколько он знал, ему было достаточно просто пересечь край ближайшего возделанного поля, чтобы избежать нападений хищников: воля хозяев оберегала местные деревни надежнее любого забора. Звери здесь опасности для людей не представляли — крестьяне не покидали охраняемых территорий, а те, кто ходил по лесам, мог себя защитить от хищников. Впрочем, люди опасности для зверей тоже не представляли: когда Тим спросил у Ашера Камо, занимается ли здесь кто-нибудь охотой, то куратор сначала просто его не понял. А потом удивился и сообщил, что кроме видимого всем шаретора, происходящего из взаимоотношения человека с остальными людьми, есть еще и природный шаретор, который охватывает взаимоотношения человека со всем живым миром. И то, что этот шаретор невидим каждому, еще не следует, что им можно пренебрегать и уменьшать его убийством ни в чем не повинных животных. Тогда же Тим выяснил, что животноводства в этом мире тоже не существует. Куратор ушел, неприятно удивленный вопросами Тима, а Тим остался, неприятно удивленный ответами Ашера Камо. «Тоже мне, — думал он тогда, — буддисты нашлись. Животных, значит, нельзя убивать, а людей — за милую душу. Правильно отчим говорил, что все вегетарианцы — ненормальные».
