«Это что? Не та ли, крылатая — с небес одежда? Она, конечно! Тебе же — в одеянье И, не будучи в силах сдержать свою радость, снова: «Что это — осень? Роса ли? Иль слезы мои льются настолько, что их принимаю я за росу?» 16 В давние времена один, целыми месяцами не подававший вестей о себе, кавалер пришел посмотреть на вишни в цвету, — и хозяин: «„Ненадежные…“ имя сложилось о вас, цветы вишни. А вот вы дождались того, кто так редок в году…» И в ответ кавалер: «Не приди я сегодня,— завтра б, как снег, опали они… и пусть бы не стаял он, все же — можно ль признать его за цветы?» [24] IV 17 В давние времена жила дама с сердцем, о себе мнящем высоко. Вблизи жил кавалер. Дама поэтом была, и вот — чтоб его испытать, — ветку сломив хризантемы в полном цвету, тому кавалеру послала. «Алость и блеск, куда они скрылись? На вид будто белый снег на ветвях, Так что и гнутся они…» Кавалер же сложил в ответ стихи, как будто бы не понимая: «Алость и блеск, и поверх их — белый снег,— то, ветку сломившей,— так кажется мне,— 18 В давние времена кавалер, познакомившись с дамой одной, в услужении бывшей у дамы высокой, служившей при дворе, чрез короткое время от нее отдалился. Так как жили они в одном и том же месте, он постоянно был на глазах у дамы; но так как совершенно он не замечал ее существования, дама: «Что ж — ходишь ты теперь так далеко, как в небе облака? Пусть так, но все же — глазам твоим видна же я». Так сказала она, а кавалер в ответ: «Туда, назад, — все время брожу по небу я… И это оттого, что там, на той горе, где жил я, ветер так силен…» Так сложил он потому, что у той имелись и другие кавалеры.[26] 19 В давние времена кавалер, познакомившись с дамой, жившей в Ямато, стал ее навещать. И вот через некоторое время, — служил он при дворе, — домой вернулся и по дороге — был месяц третий, когда кленовые листы краснеют так красиво, — ветвь сломив, с дороги даме послал сказать: «Для тебя, о друг милый, рукой моей сломленная ветка и весною даже такою красной стала, как в осень должно ей». Так послал он ей, и ответ был принесен ему уже по прибытии в столицу.
«Когда же успел бывший пышным цветок так отцвести? В твоей стороне, видно, милый, 20 В давние времена кавалер и дама были в самых тесных отношениях, и ничего иного у них на сердце не было. И вот почему-то, по пустякам, она, разочаровалась в их союзе и, думая о том, чтоб ей уйти, стихи такие сложив, на месте видном написала: «Уйду я от тебя, и — „сердце мелкое у ней“ — скажут люди… Ведь не знают, каков был наш союз!» Написала, оставила и ушла. Кавалер же, увидав эту оставленную ему записку, подумал: «Странно! Ничего не запомню такого, что бы должно остаться на сердце… С чего бы это она?» — и, заплакав горькими слезами, вышел за ворота, чтоб пойти отыскать ее там, где она; вышел, — смотрел сюда, туда смотрел, — но как он ни смотрел, не мог в толк взять того, где может быть она; вернувшись в дом: «Лишенным смысла стал наш союз! А разве в шутку с тобой в союзе долгом хотел я жить?» Так сказал он и предался тоскливым думам: «Любила ль, нет ли она меня, — не знаю… Только образ ее, в повязке драгоценной, все время предо мною…» Даме этой, — прошло уж много времени с тех пор, — невмоготу что ль стало, только так ему сказать послала: «Теперь бы только одно лишь мне желанно: чтоб ты не сеял в своем сердце хоть семена травы забвенья!» А он в ответ: «Если б я только услышал, что ты хоть траву забвенья сеешь,— тогда б я хоть знал, что любила меня.» И еще, и еще… и вот — ближе, чем раньше, стали друг другу они, и кавалер: «„Забудешь вновь!“ — всплывает мысль… В сомненьях сердца сильней, чем прежде, грусть». А дама в ответ: «Как в небе чистом облака плывущие бесследно исчезают, так и мой удел — быстротечным станет». Хоть и сказала так она, но все же вновь соединилась с ним; однако отношения уж близкими быть перестали. 21 В давние времена — любовь одна почему-то прервалась, но все же от дамы — не забывала что ль она — пришли стихи: «Хоть и горько мне, но все ж тебя забыть я не могу! И ненавижу я, и все ж люблю». вернуться Крылатая небесная одежда — образ отчасти мифологии, отчасти поэзии. Арицунэ так говорит об одеждах, присланных ему другом, ввиду того, что эти одежды были сделаны лично для последнего. «Преподнесли» — говорится о мастерах, преподнесших ему одежды по заказу друга. вернуться Кавалер хочет этими стихами отвести от себя упрек в «ненадежности», сделанный ему только что другом, и перенести его на этого последнего: «Сегодня ты еще меня встречаешь с дружеской любовью, но завтра: как эти вишни завтра, вероятно, осыплются, так же, может быть, — кто знает — завтра изменилось бы и твое отношение ко мне… Были бы кое какие следы, остатки прежних чувств и отношений, но разве можно принять их за настоящую дружбу?» вернуться Кавалер намекает на одежды разного цвета, надевавшиеся в те времена женщинами одна поверх другой. Их цвета можно усмотреть из открытых, широких рукавов, у отверстия которых все эти одежды располагаются различной длины каймами. «Алость и блеск» в первом стихотворении означают любовную страсть, пылкостью которой, как то известно даме, славился кавалер, «белый снег» — там же — его холодность в данном случае, т. е. по отношению к ней. Во втором стихотворении кавалер, делая вид, что он ничего не понял, парирует вызов дамы изящными, но ничего не говорящими образами. вернуться Последнее замечание разъясняет смысл намеков, содержащихся в стихотворениях. Облака, согласно поэтическому представлению, пребывают на вершинах гор, являющихся их, так сказать, убежищем и опорой, и, только лишенные этой опоры, они мчатся по небу. Так и он лишь потому скитается и не возвращается к ней, что она уж не может быть для него верным оплотом любви: у нее есть уже другие друзья сердца. вернуться Дама в своем стихотворении дает совершенно противоположное толкование символу, посланному ей с дороги кавалером, и его словам о нем: тот хотел сказать, что страсть его всегда алеет ярким цветом, как этот клен, несмотря на все неблагоприятные обстоятельства — весеннее время, неурочное для покраснения листвы дерев, — т. е. несмотря на необходимость разлуки, она же берет образ той же ветки уже в связи с осенью: красный клен — символ осени, угасающей любви. |
