45
В давние времена кавалер имел очень хорошего друга. Думали оба они, что ни на миг друг от друга не отойдут, но уезжал тот в провинцию,[54] и с горестью сильной расстались они. Месяцы шли, и в письме, присланном другом: «Как грустно! С тобою не видимся мы; время проходит… уж не забыл ли меня? в отчаяньи ужасном я помышляю… сердца ведь людей в этом мире: с глаз лишь долой — сейчас и забвение».
Так он писал, и в ответ кавалер:
«С глаз долой — говоришь?
Так не кажется мне…
Ни минуты одной,
чтоб забыл я тебя,—
облик твой предо мной».
46
В давние времена у кавалера была дама, о которой нежно он помышлял: «Ах, как бы!..», но, однако, дама, про кавалера слыша, что он ветрен, все более бесчувственною становилась и ему сложила:
«Говорят, что много
рук, что зацепляют
Люблю тебя и все же
не верю я тебе».
А кавалер в ответ:
«Нуса большая… слава
такая создалась…
Ведь и струй течение
в конце концов находит
себе, как говорят, порог…»
47
В давние времена жил кавалер. В виду имея устроить проводы другу, он ждал его, но тот не приходил, и кавалер:
«Теперь я знаю,
что такое горечь!
Теперь без промедленья
туда, где ждут меня,
ходить я буду!»
48
В давние времена жил кавалер. Сестра его младая была красива очень, и он, наблюдая ее играющую на кото[56] —
«Юность и свежесть,—
корень на вид
так благороден!
В мыслях: кому же придется
травку младую связать…»
[57] А она в ответ:
«Травке младой,
зачем эти слова,
необычные столь?
Ведь открытым таким
тебя считала она…»
49
В давние времена жил кавалер. Ревнуя сам ревнующую его даму, он —
«Пусть возможно
нагромоздить раз десять
яиц десятки,—
можно ль верить
сердцу женщины?»
проговорил, а та —
«Пусть будет,
что росинки утра
останутся и днем…
Но кто ж будет верить
мужчины чувствам?»
И кавалер снова —
«Пусть возможно, что вишен цветы,
хоть ветер и дует,
не осыплются с прошлого года,—
увы, трудно верить
женскому сердцу!»
А дама снова в ответ —
«Еще безнадежней,
чем цифры писать
на текущей воде,
любить человека,
что не любит тебя!»
Эта дама и кавалер, что так состязались друг с другом в сравненьях неверности, были, верно, в тайной связи.
50
В давние времена кавалер при виде того, как один человек в саду перед домом хризантемы сажает, сказал:
«Посадить — посадишь,
но осени не будет,—
и не зацветут они.
Цветы и опадут, но корни,
51
В давние времена жил кавалер. От одного человека ему прислали разукрашенные рисовые пирожки, и он в ответ:
«Кувшинки срывая
для меня, ты, о друг,
бродил по болоту.
Охотясь на поле, теперь
и я для тебя постарался»
[59] проговорил и послал фазана.
52
В давние времена кавалер встретился с дамой, с которой так трудно встретиться было, и в то время, когда еще говорили друг с другом они, запел петух.
«Что это значит,
что поешь ты, петух?
Ведь в сердце моем,
что не знает никто,
еще темная ночь…»
53
В давние времена кавалер даме, бывшей жестокой, сказать послал:
«Идти — я не иду к тебе…
И вот скитаюсь
по стезям сновидений…
На рукаве моем — что же:
роса ль с пространств небес?»
[60] 54
В давние времена кавалер, не успев добиться той дамы, в которую был он влюблен:
«На вид ты уж больше
не любишь меня…
Но все ж каждый раз,
лишь слышу слова от тебя,—
верится им!»
55
В давние времена кавалер лежал — тосковал, вставал — тосковал и от чрезмерной тоски —
«Рукав мой — не шалаш
ведь из травы…
А все же —
стемнеет только лишь —
росы приютом станет».
56
В давние времена кавалер, любовь тайную имевший, жестокой даме:
«Отчаявшись в любви,—
себя гублю я сам!
„Из-за себя“ — как червь,
живущий в водорослях, где
IX
57
В давние времена с легкомысленным сердцем в любовь играющий кавалер, построив дом себе в месте, называемом Нагаока, там поселился. В дворце там, по соседству, жили женщины — так, ничего себе…
