Столкновение было неизбежно.

Облицовки радиаторов почти соприкоснулись, когда Эдвард сильно крутанул руль, резко отклонив свою машину, а Мари почти одновременно дернула на себя ручку тормоза машины Лукаса.

Под испуганными взглядами прохожих машина жандармерии снесла указатель остановки и закончила гонку, влетев на тротуар: звук сирены оборвался на фальшивой ноте. А машину Лукаса занесло, и она врезалась в фасад.

От удара воздушная подушка водителя мгновенно вспузырилась, буквально прилепив его к спинке сиденья. Мари, сконцентрировавшаяся в предвидении удара, вылезла из машины, не обращая внимания на площадную ругань Лукаса, зажатого воздушным пузырем.

Она подбежала к машине жандармерии, которую Эдвард уже разворачивал, и навела на него пистолет.

— Бегство не лучшее доказательство невиновности! Выходите! Медленно, руки за голову!

Хлопок выстрела застал ее врасплох, люди в панике стали разбегаться — это взорвалась подушка безопасности Лукаса.

Он открывал дверцу, когда чья-то рука крепкой хваткой схватила его и скинула с сиденья.

Кристиан.

Хороший апперкот в подбородок бросил его о кузов. Не чувствуя боли, разъяренный Лукас вскочил на ноги и вцепился в горло шкипера.

Завязалась беспощадная драка.

— Вам бы лучше разнять их, пока они не поубивали друг друга, — подсказал Эдвард.

— Выходите! — повторила Мари, косясь на дерущихся.

— Ты и вправду думаешь, что я мог тебя убить там, на озере?

Этот голос. Нет… Округлившимися глазами Мари уставилась на Эдварда, который только что говорил голосом Райана.

И сразу все обрело смысл.

Его появление в Париже, чтобы убедить ее приехать в Ирландию. Гордость, с которой он вел ее к алтарю. Его неподдельное счастье, когда он вырвал ее из рук смерти…

И слова, оправдывающие Эдварда.

Металлический лубок лежал на полу под сиденьем пассажира.

— Что случилось с настоящим Эдвардом Салливаном? — спросила она, еще не отправившись от шока. — Ты его убил?

Гримаса печали появилась на лице в маске.

— Почему ты всегда веришь только в то, что видишь, Мари? Как и на озере… Когда ты поймешь, что Лукас опасен?

Все еще держа Райана под прицелом, Мари невольно оглянулась и помрачнела при виде упавшего на асфальт Кристиана.

— Бреа — единственный человек, которому ты можешь доверять, — сказал Райан. — Ну и мне, конечно.

Мари собралась было ответить, но увидела, что Лукас выхватил из кобуры пистолет и прицелился в силившегося подняться моряка.

— Он пристрелит его, если ты ничего не сделаешь.

Она приняла решение раньше, чем Райан включил зажигание. Не вложив оружие в кобуру, она спрятала его за спину и побежала к мужчинам.

— Остановись, Лукас! — крикнула она за несколько метров от него.

Не повернув головы, он сухо посоветовал ей оставаться там, где она была, но она продолжала приближаться, призывая его к спокойствию.

Еще не поднявшись, Кристиан повернул глаза к Мари и, игнорируя нацеленный на него пистолет, умоляюще произнес:

— Теперь ты знаешь, Мари… Ты знаешь, что он ненормальный. Ты должна его покинуть.

Палец Лукаса вжался в курок, он был готов выстрелить.

— А я покинула тебя… год назад, — холодно возразила она. — Когда наконец ты поймешь, что ты мне безразличен, Кристиан? А мужчина, которого я люблю, — это он!

Палец немного ослаб, нерешительный взгляд, брошенный на нее мужем, выражал подозрительность и недоверчивость, но зато утратил неподвижность. Глаза шкипера, напротив, расширились от изумления.

— Опомнись, Бога ради! Он принесет тебе зло!

— Ты один раз спас меня, тогда, в колодце, и я всегда буду тебе благодарна. Но ты должен дать мне возможность жить, как я хочу. А моя жизнь связана с ним.

— Ты не думаешь, что говоришь, ты…

— Хватит! — прервала она его ледяным тоном. — Убирайся, Кристиан! Убирайся с острова и из моей жизни! Так будет лучше для всех.

Разочарование, потом презрение прогнали недоверчивость.

— Анна была права. Ты не лучше его. Когда я думаю о времени, которое потратил на тебя, мне становится тошно!

Звуки сирен приближались. Посланное Ангусом подкрепление было на подходе. Возбужденный беспомощностью шкипера и убийственными для него словами Мари, Лукас вложил пистолет в кобуру, не заметив, что его жена тайком сделала то же самое.

— Слышал, что тебе сказала дама, Бреа? Так что поскорее поднимай паруса, пока я тебя не арестовал за пособничество в побеге.

Кристиан поднялся и пошел, не взглянув на Мари.

Обернись он, то увидел бы, как та пятится от подходящего к ней Лукаса, и тогда, может быть, он засомневался бы в искренности сказанных ею слов.

Но он не обернулся. В этот раз он твердо решил вычеркнуть Мари из своей жизни.

Лукас посмотрел на жену, которая вела себя так, будто он собрался ее ударить, и лицо его омрачилось.

— Ты сказала, что любишь меня, но ведь ты меня боишься.

Прибытие Ангуса избавило ее от ответа. И пока Лукас описывал ему ситуацию, Мари не могла себе помешать провожать глазами мотоцикл Кристиана, направлявшегося в порт.

Сердце ее сжалось: он так и не понял, что все это было сделано, чтобы спасти его.

Броди издалека увидел приближающегося Лукаса и поспешил укрыться в своем кабинете, чтобы избежать нового потока сарказма, который наверняка выльет на него этот высокомерный полицейский за то, что он позволил убежать Эдварду.

— Не знаю, что и сказать, — жалобно лепетал он. — Когда он вышел из сор… из туалета, у него… как бы это сказать? У него голова была наоборот…

— С каким удовольствием я бы поставил наоборот твою! — гневно перебил его Ферсен.

И тут Мари стало понятно, как Райан, переставив маску с лица на затылок, смог ошеломить и скрутить Броди.

Лукас шел от кофеварки, когда услышал, как Ангус предупреждает Мари, что обеспечит ей охрану.

— Вы тоже боитесь, что я ее обижу? — сухо спросил он.

Ирландец почувствовал, что теряет самообладание.

— Побег Эдварда ставит под угрозу жизнь вашей жены, как и других членов семьи Салливан, — таким же тоном ответил он.

Лукасу не было необходимости смотреть на Мари, чтобы догадаться, что он допустил промах. Он должен был срочно исправлять положение и в дальнейшем контролировать свои слова.

— Он постарается побыстрее убраться с острова. Не думаю, что он отважится на другие убийства.

— Возможно, — согласился Ангус, — но если у меня есть сомнения, то я предпочитаю осторожность.

— Мы должны продолжать искать недостающие надгробные камни, — сменила тему Мари. — Камень Золейга, умершего в подземной тюрьме, камень Орина, отравленного, камень Сеамуса, затянутого зыбучими песками.

Украдкой взглянув на Лукаса, она как бы невзначай напомнила о бухточке Аркуэ. Там он чуть было не погиб в песках в прошлом году. Но ее муж никак не отреагировал. Было совершенно очевидно, что он совсем не помнил об этом случае, однако она почувствовала, как он насторожился.

Чтобы притушить его подозрительность, она подошла к щиту, на котором были приколоты кнопками фотографии двух надгробных камней, уже находящихся в их распоряжении, и углубилась в чтение обоих текстов, переведенных на французский.

Глаза ее округлились.

Некоторые слова вдруг показались ей ключевыми, не лишенными логики.

Схватив карандаш, она быстро обвела их, одновременно объясняя Лукасу и Ангусу действие предполагаемого кода, близкого к тому, что использовала Жорж Санд, чтобы замаскировать откровенно эротические мысли невинным на первый взгляд текстом.

Потом она повернулась к ним, глаза ее возбужденно блестели.

— В легенде об Алой Королеве говорится, что, «только собрав вместе пять ключей, можно открыть секрет». А если ключи в действительности являются отрывками посмертных закодированных посланий, открытых в каждой эпитафии?

Она вслух прочитала начало фразы, составленной из обведенных слов обеих надписей: