— Я думала, Вы пошли навестить Донала, — сказала миссис Склейтер тоном обманутого человека, нарочито не замечая девочку.
Гибби сообщил ей, что Донал вот–вот появится и они вместе пойдут на волнорез, чтобы Донал посмотрел на море в то время, когда дует сильный норд–ост.
— Но почему вы решили встретиться именно здесь? — настаивала та.
«Потому что мы с Майси старые друзья», — жестами ответил мальчик.
Только тут миссис Склейтер сочла нужным повернуться и посмотреть на девочку. Вспыхнувшее было негодование улеглось, и она заговорила ласково, с присущей ей прямотой:
— Сэр Гилберт говорит, что вы с ним старые друзья.
На это Майси поведала ей историю о потерянной серёжке, с которой и начался их сегодняшний разговор, присовокупив к ней и другие воспоминания. Рассказывая, она жалостливо–шутливым тоном описала, каким заброшенным и несчастным выглядел маленький сэр Гибби, носившийся по улицам в оборванных, много раз перекроенных штанах. Однако это повествование вызвало в миссис Склейтер не столько интерес, сколько раздражение. Ей казалось, что ввиду будущего положения сэра Гилберта в обществе такие истории лучше позабыть и чем скорее, тем лучше. Но сам Гибби с удовольствием вспоминал эти живые картинки своего детства и увлечённо ловил каждое слово, слетающее с прелестных губ своей давней знакомой.
Миссис Склейтер намеренно задержалась в лавочке до тех пор, пока не пришёл Донал. Мальчики предложили было ей отправиться с ними, но она, улыбаясь, отклонила их приглашение, и они поспешили на свидание с Северным морем, оставив её наедине с Майси. Они никогда бы так не поступили, если бы могли предвидеть, как сильно эта благонамеренная дама (ведь львиная доля недобрых поступков совершается с самыми благими намерениями) обидит их кроткую и воспитанную подружку. С того самого дня стоило Гибби войти в булочную, как Майси немедленно исчезала, а за прилавком появлялась её мать: собственно, именно этого и добивалась миссис Склейтер. Она могла бы и не стараться: опасность влюбиться грозила Гибби, пожалуй, меньше всего.
Об этом происшествии, наверное, не стоило бы даже говорить, если бы оно не придало мыслям миссис Склейтер совершенно новое и неожиданное направление. Надо принимать какие–то меры, решила она. Приятнее всего ей было бы видеть, что вся любовь и привязанность Гибби сосредоточены на ней самой, но была слишком опытной и совестливой женщиной, чтобы не видеть, как опасно было бы намеренно и сознательно этого добиваться. Поэтому она начала раздумывать о том, как получше защитить Гибби хотя бы от одного из естественных последствий его раннего знакомства с недостойным окружением, а именно: от риска влюбиться в девушку низкого происхождения и дурного воспитания. Этим необходимо было заняться безотлагательно ещё и потому, что было уже немножко поздно пытаться ограничивать свободу Гибби, запрещая ему ходить туда, куда ему заблагорассудится. Тогда–то она и вспомнила, что муж как–то рассказывал ей о встрече сэра Гилберта с одной молодой леди, обучающейся у мисс Кимбл. К тому же, они, кажется, ещё и родственники! И сам Гибби уже не раз говорил миссис Склейтер о том, что хотел бы снова повидать мисс Гэлбрайт. Так, может быть, пришло время воспользоваться этим знакомством? Миссис Склейтер несколько недолюбливала мисс Кимбл, в основном, из–за её неестественной жеманности (которая, кстати, была карикатурным отражением её собственных манер). И всё равно, мисс Кимбл была её давней знакомой, так что почему бы не пригласить её в гости, попросив привести с собой двух или трёх девочек постарше: пусть молодой баронет привыкнет к тому, как выглядят по–настоящему благовоспитанные девушки, как они одеваются и как себя ведут. Это вернее всего отобьёт у него вкус к низшему обществу — начиная от дочерей булочников и так далее.
То, что Гибби до сих пор не встретился с Джиневрой, было делом рук именно миссис Склейтер. Нимало не стесняясь ни могучего гренадёра в юбке, ни её воркующих подопечных, сам Гибби отправился бы в пансион мисс Кимбл уже на следующий день после их первой встречи. Хотя бы в этом, думал он, неожиданное богатство даёт ему какие–то преимущества: потеряв тех, кого он любил больше всего на свете, он всё же сможет видеться с мисс Гэлбрайт. Но миссис Склейтер (опять же, с самыми благими намерениями) притворилась, что не понимает, куда ему хочется пойти и кого повидать, пустив в ход и некоторые другие средства, чтобы удержать его при себе до тех пор, пока она не научится немного лучше его понимать. После этого Гибби несколько раз видел Джиневру в церкви, но у него не было никакой возможности с ней поговорить, ибо сразу по окончании проповеди шотландская церковная община мгновенно разбивается на мелкие кучки и бесследно растворяется в толпе (ну, по крайней мере, так обстояли дела во времена Гибби), как небезызвестные «капли принца Руперта», внутри которых взаимно несовместимые составляющие удерживаются вместе лишь тоненьким, но тягучим и прочным верхним слоем: стоит лишь отбить маленький кончик, как они со страшной силой вырываются на свободу. Добродетельная миссис Склейтер обычно оставалась на своей скамье до самого конца, а Гибби сидел вместе с ней, так что ему лишь однажды удалось краем глаза заметить удалявшуюся стайку девочек. Он уже готов был сорваться с места, но миссис Склейтер, угадав его намерение, задержала его, попросив помочь ей подняться и выйти из церкви. Она всегда опиралась на руку Гибби, когда хотела удержать его рядом с собой, притворяясь при этом уставшей или делая вид, что подвернула ногу. Ещё один раз Гибби удалось увидеть, куда именно девочки повернули с Даурстрит, но больше он ничего не смог узнать, а с приходом зимней стужи, когда снег неделями лежал на улицах глубокими сугробами, возможностей для встречи почти не было. В тот самый раз, когда мальчикам не удалось найти чердак миссис Кроул, они пустились было на поиски пансиона мисс Кимбл, но тоже безуспешно. И хотя всякий раз, отправляясь на прогулку, они старались пройти неподалёку от того места, где, как им казалось, должен был располагаться этот пансион, пока они не видели ни одного здания, хоть сколько–нибудь соответствующего их представлениям о подобных заведениях.
Мистер Гэлбрайт не посвятил мисс Кимбл в подробности того, почему он решил так поспешно передоверить дочь её заботам. Для этого он был слишком скрытен, слишком горд и слишком обижен. Поэтому, получив приглашение от миссис Склейтер, мисс Кимбл не видела никаких оснований не включить мисс Гэлбрайт в число тех девочек, которые должны были пойти в гости вместе с ней. К тому же, ей и самой хотелось вновь повидать сэра Гилберта: она надеялась окончательно исправить то дурное впечатление, которое, должно быть, произвела на него, с таким рвением исполняя свой долг во время их первой встречи.
В один прекрасный день за обедом миссис Склейтер сообщила Гибби, что к чаю к ним в гости придут несколько дам, так что ужинать они сядут немного позднее, чем обычно. Она велела ему переодеться в лучший костюм. Когда Гибби послушно выполнил её указание, она осмотрела его с ног до головы, ловкими пальцами поправила ему галстук, ласковыми прикосновениями прекрасных рук пригладила ему вихры и усадила подле себя в гостиной. Когда вошла Джиневра и они с Гибби пожали друг другу руки, та вспыхнула прелестнейшим румянцем смущения, а он так и засветился от радостного удивления. Однако не успели хозяйка и её гостьи усесться поудобнее, как миссис Склейтер обнаружила, что Гибби, который в отсутствие мистера Склейтера был среди них единственным джентльменом, исчез. Немного времени спустя пришёл мистер Склейтер, в гостиную подали чай, и миссис Склейтер послала Джейн, чтобы та позвала сэра Гилберта. Однако та вернулась и сообщила, что сэра Гилберта нет дома. Сердце миссис Склейтер упало, лицо её приняло огорчённое и недовольное выражение: её затея провалилась! Он ушёл и ушёл неизвестно куда! Может, к дочке булочника, а может, к этой жуткой миссис Кроул!
Однако всё было совсем не так. Учтиво поздоровавшись с дамами, Гибби выскочил из комнаты и помчался к Доналу: не в его правилах было радоваться одному, когда можно было разделить радость с другом.
