— Ах да, я забыл…— Аарон Поликарпович хлопнул себя по лбу.— В самом деле.

Я еще немного покупался в бездонных, полных восхищения глазах Крошки Лили. Затем девушка устала на меня пялиться и заморгала, потирая веки. Тут на меня словно вылили ведро прохладной воды. От досады я готов бил быться… был биться, так надо, головой о стенку.

Какой же я кретин! Боже мой! Стукните меня по макушке! Ущипните за нос! Оторвите все пуговицы с мундира, лишите наград и понизьте в звании!

Во что я ввязался? Зачем? Ладно, притащила меня сюда Крошка Лили, понукая прежде всего пистолетом, а отчасти и… Ну, вы понимаете.

Но зачем же было лезть на рожон? Теперь точно за так не выпустят. Готовься, братец, к долгой и плодотворной службе на благо мафии…

А-а-а-а!..

— Что с тобой? — испугалась Крошка Лили.

— Мозоль,— пожаловался я. Не сознаваться же, что меня испугала перспектива совместной с ней подпольной работы.

— Нет у тебя никаких мозолей, я знаю,— игриво сказала Крошка Лили.— Говори, в чем дело.

— Кишечная колика,— Я даже скорчился для пущего правдоподобия.— Не надо было есть вчера эти пельмени…

— Какие пельмени? — удивилась Крошка Лили.— Ты же…

От дальнейших расспросов меня избавил Поликарпович. Не раскрывая дверей, он помахал нам сквозь стекло, приглашая обратно в кабинет.

— Наш план одобрен! — с энтузиазмом сказал Аарон Поликарпович, мать его.— Должен вас поздравить, вы назначены главным, после меня, разумеется, координатором!

Крошка Лили завизжала, как сумасшедшая, и бросилась мне на шею, осыпая поцелуями. Так она выражала свою радость по поводу моего быстрого возвышения.

Вот с чего только я не счастлив?

У-у-у-у…

— Почему улыбка не по уставу? Отжиматься! — рявкнул я. Здоровенный верзила, огромный, со скалоподобным подбородком и двухсантиметровым лбом бросился выполнять приказание.

Некоторые приятные стороны в моем теперешнем положении, как ни верти, есть.

Мои новые товарищи по оружию были, может быть, несколько, э-э-э… недалеки, зато потрясающе исполнительны. Это вам не Утка с Рыбкой, которые начальство не просто не уважают, а еще и изощренно над ним измываются. Ни одного высочайшего постановления не пропустят, чтоб свое мнение о нем не высказать, причем мнение это обыкновенно очень ругательное.

Лишь ощутив себя в роли руководителя, я понял, до чего это непростое и ответственное поприще. Кого попало начальником, сами понимаете, не поставят.

Хотя у любого подчиненного на этот счет затаено свое, особое мнение.

Вид из окна на двадцать последнем этаже открывался изумительный. Окна тут мыли каждый день, причем как изнутри, так и снаружи.

Кстати, что-то рожа у мойщика сегодня больно знакомая…

— Агент Толя, я вычислил вражеского шпиона.

Агент Толя бросил отжиматься и открыл огонь на поражение прямо сквозь стекло.

Рыбка осуждающе посмотрел на меня и бросился через перильца.

Прости, друг. Теперь мы незнакомы. Алягер ком алягер.

— Куда смотрит служба охраны? — возмутился я.— Ответственным застрелиться в течение двадцати четырех часов. Семьям послать открытки с видом строительства Байкало-Амурской магистрали, пластиковые цветы и официальные соболезнования…

— Все работаете? — Мой треп был прерван появлением Поликарповича.

— Не покладая рук,— отрапортовал я.

Исполнительный агент Толя бросился выполнять приказание, и прежде, чем я, холодея от ужаса, смог его остановить, из соседней комнаты донеслись хлопки выстрелов.

— Правильно,— одобрил мои начинания Аарон Поликарпович.— Давно пора было призвать отдел безопасности к порядку. Не поверите, сегодня обнаружил вражеского «жучка» на кончике зубочистки.

— Я думал, это наши… — ужаснулся я.

— Наши не выносят высокой влажности, пришлось демонтировать,— вздохнул Поликарпович.— Проклятые китайцы, поставляют некачественные подделки. Теперь мы лишены возможности узнать, что происходит между коренными зубами у неприятеля.

Мы немного помолчали, раздумывая о коренных зубах, зубочистках и дешевом шпионском оборудовании. Все, перехожу на зубные нити. Говорят, очень гигиенично.

Или вообще пальцами в зубах ковырять буду! Хотя…

Я подозрительно уставился на собственные ногти. Кто знает, что туда успели насовать, пока я спал. Дома нужно будет первым делом проверить…

— Надеюсь, что компьютерные сети еще не взломаны,— продолжал Аарон Поликарпович.— Я подозреваю, что наши перемещения по Интернету уже отслеживаются.

Я почувствовал, что краснею. Сперва краснота залила мои щеки, потом покрыла уши и добралась до остальных участков.

Это что же выходит… Понимаете, я забрел по нечаянности на несколько сайтов… Разумеется, это вышло совершенно спонтанно… То есть, я, конечно, никоим образом…

А-а-а-а!

Занятые какой-то работой агенты подняли головы. Менявший стекло рабочий вздрогнул и уронил инструменты. Неужели и этот? Одни шпионы кругом мерещатся.

— Что такое? — испугался Аарон Поликарпович.

— Психоаналитик посоветовал таким образом избавляться от негативной энергии. Стрессы замучили…

Вы бы, наверное, удивились, если бы узнали, сколько кругом происходит вещей, о которых большинство людей не имеет ни малейшего представления.

Ваш сосед с лицом нездорового цвета и красными от недосыпания глазами по ночам вполне может промышлять охотой на одиноких прохожих. За такое в Контроле дерут три шкуры, как в финансовом, так и в самом что ни на есть прямом смысле.

Занятие, как бы сказать, волшебным бизнесом, штука весьма прибыльная, хотя, конечно, удивительно нервная. Не берем в расчет различных гадалок, прорицательниц и очистителей астрального тела.

Более или менее серьезные волшебники работают с серьезными людьми и за серьезные деньги. Секретность тоже оберегается весьма серьезно, иначе не продержаться бы нашему племени столько лет. Представьте, что произошло бы, если бы всенародно оглашено было о существовании волшебной палочки, или хотя бы ковра-самолета.

Да что там, за обыкновенную табуретку, у которой и свойств было необычайных всего одно — воспитывать в человеке усидчивость и любовь к занимаемой должности, в древности разгорались целые войны.

Что говорить о нынешних временах, когда народ и вовсе стал дурной. Не зря Поликарпович хочет уничтожить Контроль.

Контроль над волшебниками временами бывает выгоднее нефтяных промыслов.

Надо бы застолбить себе место там, где получше.

Ранним утром в главную контору некоего предприятия, называемую согласно последних веяний «офисом», вошли чрезвычайно серьезные молодые люди в одинаковых кожаных курточках.

Стараясь не особо щеголять провинциальным выговором, молодые люди в доходчивой форме объясняли управляющему, или, как сейчас следует называть его, менеджеру… На предмете этой беседы мы не будем заострять внимание, ладно?

Над составлением единого ультимативного письма я трудился никак не меньше пятнадцати минут. Текст его должен был привести в ужас как мелкого колдунишку, промышлявшего отводом гостей и приворотом тараканов, так и монстров, подобных Закидону.

«Чтобы не случилось с Вами большой беды или другого какого несчастья, размножьте это письмо и отошлите пяти знакомым…» Полностью послание я приводить не буду, так как опасаюсь за свои авторские права. В мире всегда найдутся люди, для которых чужое творчество будет лишь поводом для наживы. Мало ли какой полуграмотный вымогатель вздумает воспользоваться этаким шедевром.

Менеджер, выслушав угрозу, поступал обычно следующим образом.

Либо, меняясь лицом, хватался за сердце и просил обождать чуток, дать собраться с силами, потому что торговля в этом году плохо идет, а семью кормить надо…

Либо принимался брызгать слюной и призывал охрану, чтобы та выкинула наглых бандитов гэть. То есть вон.