Лавайя решил, что единственным спасением будет построить пехоту на горе Гелвуя, где колесницы филистимлян не могли достать ее, а вражеской пехоте пришлось бы подниматься по крутому северному склону хребта, прежде чем они могли вступить в бой с передней линией израильтян. Эта военная тактика была хорошо испытана и успешно использована Бараком, когда он нанес поражение Сисаре. Преимущество позиции израильтян должно было до некоторой степени компенсировать перевес сил противника, поэтому они передислоцировались на гору Гелвуя и встали там, глядя на долину Изреель, сверкающую бронзовыми доспехами и оружием.

Амаликитяне, вассальные союзники Лавайи, жившие в холмах Кармил и в долине Гина, были расположены к северу от деревни Гина (современный Дженин), прикрывая тыл израильтян от обходной атаки с запада. Эти амаликитяне были разбиты Лавайей всего лишь полгода назад и теперь являлись ненадежными союзниками Израиля. Боевые порядки построились, и все было готово к апогею военного конфликта между Израилем и филистимлянами.

Пехота филистимлян приблизилась к подножию Гелвуи с северной стороны и стала подниматься по крутому склону через сосновый лес. Израильтяне приготовились встретить натиск, надеясь, что враг истощит силы в попытке достичь вершины, но хитроумный Шувардата/Анхус из Гефа, предводитель коалиции, имел в своем рукаве один козырь, с помощью которого рассчитывал лишить Израиль стратегического преимущества и добыть быструю победу. Он втайне связался с Тагу, вождем амаликитян, и убедил его перейти на свою сторону.

Еще до рассвета перед началом битвы колесницы из Гефа, Фанааха и Мегиддо выехали из лагеря филистимлян и направились на запад к горному проходу, ведущему в долину Гина. Амаликитяне, стоявшие там для защиты западного фланга армии Лавайи, скрытно покинули свои позиции в темноте. Ничто не мешало колесницам обогнуть хребет Гелвуя и приблизиться к армии Израиля с тыла.

На колесницах расположился отряд лучших лучников Гефа. Они быстро преодолели пологие южные склоны хребта на расстоянии примерно одного километра от тыла израильтян, стоявших на вершине и смотревших на север. Лавайя, Ионафан и другие командиры были застигнуты врасплох. Град стрел обрушился на командный центр израильтян, убив многих военачальников и смертельно ранив самого Лавайю. Ионафан со своими братьями тоже пал, когда филистимлянские лучники осыпали стрелами ряды пехотинцев, а тем временем пехота филистимлян уже почти достигла вершины, поднимаясь по северному склону. В попытке ускользнуть от смертоносных стрел израильтяне врезались прямо в ряды противника. Битва закончилась через два часа в кровавой рукопашной схватке.

Лавайя не дожил до того, чтобы собственными глазами увидеть бесславное поражение Израиля. Стрела, поразившая его между лопаток, вызвала сильное кровотечение. Не желая быть захваченным в плен и доставленным в кандалах к фараону, первый царь Израиля выбрал смерть воина и упал на собственный меч.

Поле у горы Гелвуя, где погиб Лавайя и где был «повержен щит сильных» в результате предательства союзников в войне с филистимлянами [2-я Царств, 1:19–21].

Эхнатон дал своим филистимским вассалам распоряжение, что мятежный вождь хабиру должен быть захвачен живым и доставлен в Египет для ритуальной казни. Самоубийство Лавайи предотвратило этот конец, и царь Мегиддо в своем письме фараону оправдывался перед ним за то, что не смог лично выполнить обещание.

«Я, Биридийя из Мегиддо, говорил своим братьям (правителям филистимлян): «Если божественный царь, наш повелитель даст нам сил одолеть Лавайю, то мы должны привести его живым к царю, нашему повелителю». Но когда моя кобыла пала, я ехал вместе с Яшдатой (из Фанааха) и находился за ним (т. е. в тылу у войск Лавайи), однако до моего прибытия они (филистимлянские лучники) убили его (т. е. Лавайю)» [ЕА 245].

Тела царя Израиля и его сыновей Ионафана, Мелхисуа и Аминадава были собраны победоносными филистимлянами и отправлены в крепость Беф-Сан на восточном конце долины Изреель. Там их головы были отсечены от тел и насажены на копья перед армией, с триумфом возвращавшейся в Геф. Безголовые трупы были вывешены на стенах Беф-Сана как предупреждение всем, кто осмелится бросить вызов власти фараона или владычеству вассальных городов-государств Египта.

Три тысячи лет спустя профессор Амихай Мазар, производивший раскопки в Беф-Сане, нашел маленький цилиндр, исписанный клинописью, со следующим коротким посланием:

«Обращаюсь к Лавайе, моему повелителю, сообщение от Тагу: царю моему повелителю. Я внимательно выслушал твое послание…» [остальное повреждено].

Эта удивительная археологическая находка является личным свидетельством трагического падения первого монарха в истории Израиля. Сам Лавайя получил это послание от того самого союзника, который предал его в день битвы, делая вид, что он точно исполняет полученное распоряжение о расположении войск. Такие короткие послания регулярно отправлялись в виде цилиндрических печатей, повешенных на шнурках на шее гонца. Лавайя, уже занявший командный пост на вершине горы Гелвуя, надел послание Тагу на собственную шею для сохранности. Затем маленький цилиндр был доставлен в Беф-Сан вместе с телом царя и упал на землю, когда его останки были вывешены на стене, где и дожидался чудесного появления на свет 14 октября 1993 г.

Весть о поражении и смерти Лавайи достигла Давида в Секелаге. Она была доставлена амаликитянином из того самого племени, которое предало царя Израиля. Давид, гонимый Саулом, вряд ли мог быть преданным другом и сторонником своего тестя, но он был искренне опечален тем, что Израиль потерпел столь тяжкое поражение от рук правителей филистимлян. В конце концов он сам был израильтянином из племени Иуды, женатым на дочери Лавайи. Кроме того, Давид скорбел о гибели Ионафана. Он разорвал свои одежды, оплакивая гибель помазанника Яхве и утрату храбрейших сыновей Израиля. Амаликитянин был спешно казнен как пресловутый гонец, который приносит дурные вести.

В последующие дни, когда племена оплакивали трагедию, начали появляться новые подробности о произошедшей битве. Давид узнал о сделке, заключенной между его бывшим хозяином Анхусом и людьми из Гины, которая привела к успешной атаке филистимлян на южных склонах горы Гелвуя, и о том, что царь погиб в результате предательства со стороны предполагаемых союзников. Юноша, который некогда играл на лире и пел, утешая омраченную душу первого монарха Израиля, теперь снова взял лиру, на этот раз для того, чтобы сочинить скорбную песнь о бесславной гибели Лавайи.

«Краса твоя, о Израиль, поражена на высотах твоих! Как пали сильные! Не рассказывайте в Гефе, не возвещайте на улицах Аскалона, чтобы не радовались дочери филистимлян, чтобы не торжествовали дочери необрезанных. Горы Гелвуйские! Да не сойдет ни роса, ни дождь на вас, и да не будет на вас полей с плодами; ибо там повержен щит сильных, щит Саула, как бы ни был он помазан елеем» [2-я книга Царств, 1: 19–21].

Мы достигли одной из важнейших астрономических датировок в системе Новой Хронологии — вечернего солнечного затмения, наблюдавшегося в Угарите 9 мая 1012 г. до н. э.

После определения датировок Новой Хронологии для периода Амарны детальные астрономические исследования, предпринятые Уэйном Митчеллом, подтвердили археологические данные. Перечислим аргументы в следующем порядке:

1) В архиве царского дворца в Угарите на северном побережье Сирии была обнаружена маленькая глиняная табличка (KTU-1.78), обгоревшая при пожаре.

2) Уровень разрушения датировался LB II-A, но дату пожара можно точнее определить по письму от Абимилку, царя Тира. Табличка Абимилку датирована 12-м годом правления Эхнатона по цветному ярлыку, выполненному в технике иератического письма. В тексте, обращенном к фараону, сообщается, что часть дворца царя Никмадду из Угарита только что сгорела. Весьма вероятно, что это историческое упоминание соответствует археологическому «слою уничтожения», датируемому LB II-A В таком случае события, описанные в KTU-1.78, точно совпадают с 11/12 годом правления Эхнатона (дата НХ = 1012 г. до н. э.).