Выйдя замуж за старого итальянского аристократа, графа Камерату, которым она вертела, как хотела, несчастную жертву ее капризов и сумасбродств, графиня с некоторых пор возмечтала посадить шенбруннского затворника на трон, некогда занятый его отцом.

Она не была знакома лично с герцогом Рейхштадтским и знала о нем только, что он находится под постоянным и пристальным наблюдением и в полном неведении относительно славы его отца и судьбы Франции. Она знала также, что он был приятным и умным и в Вене его не просто уважали, но и любили.

Когда внук императора проезжал по городу, венцы мысленно желали ему подняться на трон, дабы Австрия увидела нового Наполеона.

Сумасбродная и взбалмошная, приняв собственные умозаключения за вполне реализуемые намерения, графиня окружила себя в своем венецианском дворце старыми солдатами Наполеона и Мюрата. Она разыскивала всех, кто по имени, службе или крови приближался к императорскому роду, представительницей которого считала себя. Среди них был, в частности, один из наследников великого человека, сын королевы Гортензии, носивший титул короля Голландского, принц Луи-Наполеон Бонапарт, тогда студент в швейцарском кантоне.

В пылком и раздумчивом молодом человеке, несколько рассеянном, привносящем в разговор бессвязность и нестройность сознания, затуманенного мечтами, графиня Камерата усмотрела полезного помощника в ее великом намерении. Она откровенно изложила ему свой план.

Речь шла о том, чтобы организовать среди французов, живших за границей и благосклонно относящихся к реставрации Наполеона, нечто вроде заговора с целью воспользоваться первыми же начавшимися во Франции волнениями, принять в них участие, разжигая ненависть народа к Бурбонам. С помощью революции, если таковая потребуется, вернуть в Париж сына Наполеона и отдать ему трон отца.

Как только графиня узнала о событиях в Париже, об ожесточенных боях, которые разгорелись между народом и королевской гвардией, и о последовавших отречении и бегстве короля Карла X, то принялась за воплощение своих идей. Она спешно покинула Вену, не забыв предупредить принца Луи-Наполеона, чтобы тот был готов отправиться во Францию.

Сама она ехала в Шенбрунн с определенным намерением увидеть того, кого называли эрцгерцогом Францем, сослаться на родство, доказать ему, что его место в Париже, среди французов, и убедить тотчас же отправиться в Тюильри, вернув туда имя и славу Наполеона.

Графиня Камерата была несколько легкомысленна, и ей явно не хватало хладнокровия, без которого недостижим успех в такого рода предприятии. Прежде чем покинуть Вену, она не смогла удержаться и во время прощального обеда, данного небольшому кругу друзей, открыла часть своего плана.

На обеде присутствовал английский дипломат, сэр Уильям Бэтхерст, родственник влиятельного врага Наполеона. Англичанин демонстрировал полное безразличие ко всем политическим интригам. Обычно при нем говорили не стесняясь. Тем не менее его очень заинтересовало сказанное — а еще более недосказанное — графиней, и ему стало ясно, что поездка в Вену скрывала весьма серьезное намерение. С присущей дипломату проницательностью он догадался, что речь шла о шенбруннском затворнике. Бэтхерст содрогнулся при мысли Наполеона, о том, что сын взойдет на французский трон и его первой заботой будет, несомненно, отомстить за своего отца и взять реванш за Ватерлоо.

Никому ничего не говоря, но все же отправив в Министерство иностранных дел сообщение о возможном заговоре с целью освобождения сына Наполеона из-под опеки Австрии и возвращения его во Францию с намерением, пока еще плохо оформившимся, но определенно опасным для Европы и угрожающим спокойствию Англии, сэр Уильям Бэтхерст спешно собрал чемоданы и последовал за графиней Камерата.

Приближаясь к Вене, он послал нарочного к Меттерниху и лорду Коули, английскому послу, предупреждая их о своем прибытии и сообщая, что обладает важной государственной тайной, открытие которой вызвало у него большое удивление и беспокойство.

Внезапно Бэтхерст увидел карету графини, за которой следовал от станции к станции, оставаясь незамеченным. Он послал разузнать. Оказалось, графиня, неважно почувствовав себя, решила передохнуть на постоялом дворе, прежде чем отправиться в Вену.

Сэр Уильям от этого известия тоже чуть не заболел: с одной стороны, нужно «присматривать» за дамой, а с другой — не терпелось переговорить С лордом Коули и Меттернихом. Блестяще решив задачу, он отправил новое послание, умоляя во имя самых серьезных интересов короны и спокойствия Европы найти его, и указал где.

К концу дня возле трактира остановилась почтовая карета и из нее вышли два человека: князь Меттерних и лорд Коули. Не называя себя, они попросили трактирщика отвести их к путешественнику, которого довольно хорошо описали.

Графиня Камерата намеренно остановилась в этом месте, чтобы герцог Рейхштадтский успел обдумать сообщение, которое она отправила ему и в котором просила о встрече. Шум почтовой кареты и приезд этих двух лиц застали ее врасплох и прервали мечтания о великом строительстве нового европейского здания, где она представляла себя на троне, рядом с созданным ею императором, можно сказать, духовным сыном.

Как все было красиво в ее восторженных мечтах — имперский орел, раскинувший крылья над Собором Парижской Богоматери; молодой Наполеон II, вступающий в столицу под колокольный звон и артиллерийские залпы!

Гром среди ясного неба! Один из приехавших в этот уединенный трактир оказался ни много ни мало самим князем Меттернихом, канцлером империи. Графиня Камерата глазам своим не поверила. Ну и ну! Какого черта ему понадобилось здесь? Из-за занавески она толком не смогла рассмотреть его спутника, наверняка из полиции. Это означало одно — ее выследили, собираются подвергнуть допросу и даже… арестовать!

Сердце готово было выскочить из груди. Графиня, прихватив с собой кое-какие бумаги, скользнула на лестницу, поднялась наверх и спряталась в пустовавшей комнате.

— Здесь они не додумаются меня искать! — размышляла она. — Канцлер и его спутник уедут ни с чем, а мне придется бежать, и быстро, не дождавшись ответа герцога. А может, лучше сейчас же отправиться в Шенбрунн и найти приют где-нибудь недалеко от дворца, Там мне больше повезет увидеть Франца, моего бедного затворника…

Прислушиваясь к шуму внизу, графиня с ужасом поняла, что кто-то вошел в коридор рядом с комнатой, где пряталась она. Шаги приближались. Если сюда войдут, все пропало. Где укрыться? Вдруг она заметила альков в глубине комнаты, нырнула туда и задернула занавеску, но так, чтобы можно было увидеть и услышать все, о чем станут говорить вошедшие. Дай Бог, узнает таким образом планы канцлера.

В комнату действительно вошли три человека, и графиня Камерата, оцепенев от потрясения, узнала среди них сэра Уильяма Бэтхерста, эту серую английскую мышку, гладко выбритого чистюлю с бесцветными волосами, большого любителя венецианских развлечений. И он здесь?! По какому случаю он следил за ней, ведь явно же следил, и что за дело у него к Меттерниху и человеку, который сопровождает канцлера?

Мгновенно собравшись, графиня Камерата уже не чувствовала страха.

— Спокойствие, прежде всего спокойствие! — сказала она себе. — Если меня спросят, я буду все отрицать. У них нет никаких доказательств против меня, никакого заговора не существует, весь план — в моей голове. Поскольку молодой герцог Рейхштадтский не принял короны, которую я ему поднесла на блюдечке, поскольку он не поддержал моей инициативы, меня нельзя ни в чем упрекнуть и обвинить… А все-таки интересно, что они задумали…

Вошедшие сели, и князь Меттерних обратился к Бэтхерсту:

— Мы, лорд Коули и я, поспешили сюда из-за содержимого вашей записки, где говорилось, что речь идет о важном деле.

— Очень важном, уверяю вас, господа!

— Вы действуете, — спросил лорд Коули, — по специальному поручению британского правительства?

— Нет, милорд, только по собственной инициативе. Однако должен вам сказать, что, направляя меня в Венецию, министерство иностранных дел поручило мне специальную миссию пристального наблюдения за всеми членами семьи генерала Бонапарта. Я не терял их из виду. У меня агенты повсюду, где они живут. Мне известно, что делает экс-король Жозеф. Я имею сведения о сыновьях короля Мюрата. Мой человек служит при госпоже Летиции. У юного мечтателя из Тургау, сына королевы Гортензии, среди немногих друзей, отмеченных его особой близостью, есть один молодой англичанин, который направляет мне подробные отчеты обо всем, что тот говорит и думает, и о том, что говорят и думают в окружении экс-королевы Голландии. Наконец, недавно я пребывал при Пармском дворе, где, как известно Вашей Милости, Ее Высочество великая герцогиня Мария-Луиза глубоко скорбит в данный момент по поводу кончины своего премьер-министра, генерала Нейперга.