Распахнув одну из дверей, он жестом пригласил Майри войти. Девушка оказалась в довольно большой комнате с укрытой ярко-зеленым пологом кроватью, диваном и столиком. Словом, это были настоящие покои благородной леди.

– Добро пожаловать в Трейлингхейл, – произнес наконец Максвелл. – Это ваша комната.

– Что значит моя? – спросила Майри, развернувшись так резко, что подол ее платья, взметнувшись вверх, едва не опрокинул трехногий стул с мягким сиденьем.

Подхватив стул и поставив на место, Максвелл как ни в чем не бывало произнес:

– Здесь вы будете жить, пока гостите в Трейлингхейле.

– Как долго вы собираетесь меня здесь удерживать? И с какой целью?

Со сводящим с ума спокойствием Максвелл произнес:

– Вы останетесь здесь до тех пор, пока это необходимо. А причины, подтолкнувшие меня к этому, не должны вас касаться. Как видите, комната очень удобна. Окна выходят на залив, так что вы сможете наслаждаться открывающимся из них восхитительным видом. В хорошую погоду отсюда можно даже рассмотреть шпили церкви Керкудбрайта, расположенной в шести милях от Трейлингхейла.

– Я не хочу смотреть на Керкудбрайт, – возразила Майри, и собственный голос показался необыкновенно пронзительным в тишине комнаты. – Я хочу немедленно вернуться домой.

– Это невозможно. Вы должны знать: сбежать из замка не удастся.

– Даже если бы я смогла выбраться из этого ужасного места, до дому мне все равно не дойти, – произнесла Майри, прилагая все силы, чтобы держать себя в руках.

И все же если представится возможность сбежать, она не задумываясь воспользуется ею. И уж тогда точно доберется до дому.

По опыту общения с отцом и мачехой Майри знала, что спорить и показывать свой гнев не стоит, потому что это только раздражает собеседника. А поскольку стоявший перед ней мужчина был также неблагоразумен, как и все остальные мужчины, Майри вовсе не хотелось его раздражать.

Несмотря на то что эта комната была гораздо больше и роскошнее ее спален в Аннан-Хаусе и Данвити-Холле, она своими узкими окнами-амбразурами напоминала Майри тюрьму. Максвелл считал, будто сможет безнаказанно удерживать ее в плену, и она готова была убить его за это.

В надежде, что это поможет ей держать себя в руках, Майри развязала тесемки плаща и бросила его на стоявший поодаль диван. Осторожно обойдя стул, который она едва не сшибла несколько минут назад, Майри приблизилась к окну. Ставень был открыт, и в комнату врывался прохладный бриз, дующий с залива.

Облокотившись о широкий подоконник, доходивший ей до груди, Майри попыталась сосредоточиться на действительно великолепном виде, открывавшемся из этой комнаты. Но подавшись вперед и посмотрев вниз, девушка поняла, что замок стоит на самом краю скалы, о которую яростно разбивались огромные волны.

– С-сколько здесь футов? – спросила Майри, поморщившись от досады, когда ее голос сорвался.

– Сто пятьдесят во время отлива, – ответил Максвелл.

Судорожно сглотнув, Майри продолжала смотреть в окно в надежде справиться с охватившим ее ужасом.

– Если надумаете падать, советую делать это во время прилива, – спокойно произнес Максвелл.

– Господи, да если я свалюсь отсюда, то умру независимо от уровня воды, – возразила Майри.

– С таким количеством острых камней, прячущихся под водой, во время отлива вам точно не выжить, а вот во время прилива есть шанс, хоть и небольшой. Вскоре вам представится возможность наблюдать за очень интересным явлением. Мы называем это «Призрачный бриг».

Развернувшись к своему тюремщику, Майри произнесла с поразительным спокойствием:

– Вы пытаетесь казаться жестоким? Вам это не идет. – И подойдя ближе и заглянув Максвеллу в глаза, добавила: – Вам должно быть очень стыдно за то, что сегодня сделали.

В глазах молодого человека промелькнула досада.

– Вам не нравится комната?

– Наверное, она чудесная, – ответила Майри. – Но для меня она так и останется тюрьмой.

– Но может, хотя бы посмотрите на одежду, что лежит в сундуках, – сказал Максвелл. – Я приготовил все, что вам может понадобиться. Красивые платья и тому подобное. Правда, некоторые из них могут показаться вам старомодными или неподходящего размера. Если вам понадобится что-то еще, только скажите. Мы постарались сделать эту комнату максимально удобной, потому что я действительно хочу, чтобы вам было здесь удобно. А если…

Не в силах больше сдерживаться, Майри воскликнула:

– Удобно! Вы хотите, чтобы мне было удобно? Да как это возможно? Господи, что вы за человек, раз осмеливаетесь предполагать подобное? Вы украли меня и привезли в этот дом! По вашей прихоти я вынуждена остаться здесь на неопределенное время и должна еще испытывать удобство? А что потом? Может, вы вообще не собираетесь возвращать меня домой?

– Конечно, собираюсь, – поспешил успокоить девушку Роберт. – Я ведь уже сказал, что не причиню вам зла. И я действительно не кривлю душой, желая, чтобы вы расположились в моем доме как можно более комфортно. И уж точно…

Роберту не удалось закончить фразу, потому что Майри схватила первое, что ей попалось под руку – это оказался многострадальный трехногий стул, – и что есть силы метнула в своего обидчика.

С удовлетворением отметив, что стул все же задел Максвелла, Майри тут же испугалась собственного порыва. Прижав к губам пальцы, она настороженно посмотрела на молодого человека и поспешно отошла к окну.

Роберт был разочарован и злился, правда, сам не понимал почему. Но теперь он не знал, смеяться ли ему или встряхнуть Майри что есть силы. Его порадовало то, что дочь Данвити девушка с характером и может показать его, когда нужно. Роберт хотел знать, что именно может вывести леди Майри из себя, если это вообще возможно. И теперь он знал.

Темпераментная девушка всегда интереснее, чем вялая и безвольная, и Данвити, как и большинство мужчин, наверняка больше дорожит дочерью, обладающей силой духа, нежели бессловесной и покорной.

Во время визита в Данвити-Мейнс он сам убедился, что леди Майри может быть хладнокровной. А еще она обладала редкой красотой, которая не померкла даже теперь, после долгого и утомительного путешествия. Роберт восхищался обоими этими качествами.

Но было в этой девушке что-то еще. Нечто неуловимое, заставлявшее Роберта верить, что Данвити, как и всякий любящий отец, сделает все, чтобы защитить свою дочь и вернуть ее домой.

Роберт не знал, что именно его так привлекает в этой девушке, но эта безымянная черта характера проявилась в тот самый момент, когда она метнула в него стулом.

Если бы ее кажущееся спокойствие не усыпило природную бдительность Роберта, он с легкостью поймал бы этот чертов стул.

И все же ему удалось вскинуть руку и немного смягчить удар, иначе стул непременно угодил бы в голову. Однако поймать его он не смог. Одна ножка ударила его по голове, а вторая по плечу, прежде чем стул с грохотом упал на пол за его спиной.

Даже не обернувшись, Роберт произнес:

– Я не советую вам повторять подобную выходку.

– Клянусь, сэр, еще никогда в жизни я не делала ничего подобного, – пискнула Майри. – Честно говоря, я даже не знаю, что вам сказать. Одного извинения будет мало. Кроме того, я совсем не жалею о содеянном. Я… я слишком разгневана!

– В таком случае я, пожалуй, оставлю вас, чтобы вы могли немного остыть, – произнес Роберт. – Примерно через час будет готов ужин. Я принесу вам поесть.

Не обращая больше внимания на застывшую с открытым ртом Майри, Роберт повернулся, перешагнул через стул и вышел, прикрыв за собой тяжелую дверь. Заперев дверь снаружи, накинул на вставленные в дверь кольца большие железные крюки.

Ошеломленная столь неожиданным уходом Максвелла, Майри смотрела на закрытую дверь до тех пор, пока до ее слуха не донесся скрежет железа и быстрые удаляющиеся шаги. После этого наступила тишина.

Не в силах подавить очередную вспышку гнева, Майри пересекла комнату и дернула за ручку. Дверь не открылась.