ПЕРВЫЙ АКТЕР. Чего ему бояться? Смерти? Не он первый, не он последний.
КУДЕСОВ. Ну все. Я больше не могу говорить с тобой. Извини. (Кладет трубку.)
СОАВТОР. «И сошлись, чтоб идти вместе сетовать с ним и утешать его».
ТРАВЕСТИ. А я?
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Идиотка. Иди на место.
Травести обиженно отходит.
КУДЕСОВ (Соавтору). Кажется, это у вас опять какая-то новая забава?
СОАВТОР (Второму актеру). Давай.
Тот несколько недоуменно смотрит на Соавтора.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Черт, у меня так и чешутся руки хорошенько накостылять ему.
ТРЕТИЙ АКТЕР (Второму актеру). «Погибни день, в который я родился…»
ВТОРОЙ АКТЕР. «Погибни день, в который я родился»…
ТРЕТИЙ АКТЕР. «И ночь, в которую сказано: „зачался человек!“»
ВТОРОЙ АКТЕР. «И ночь, в которую сказано: „зачался человек!“»
ТРЕТИЙ АКТЕР. «День тот да будет тьмою…»
ВТОРОЙ АКТЕР. Я помню. «Да не взыщет Бог свыше, и да не воссияет над ним свет! Да омрачит его тьма и тень смертная, да обложит его туча, да страшатся его, как палящего зноя!»
СОАВТОР (Кудесову). Он тебе нравится?
КУДЕСОВ. К чему и стараться приблизиться к Нему при посредстве искусств, когда непознаваемость Всевышнего обозначена как одно из первоначальных условий игры?
СОАВТОР. Ушедший из жизни с болью и недоумением и в жизни вечной будет искать, но не отыщет покоя.
КУДЕСОВ. Стоило дать тебе ненадолго свободу, как ты уже в дерзости огрызаешься в направлении давшего ее.
СОАВТОР. Ты слишком уж стремишься поскорее увидеть небо в дерьме и в булыжниках.
КУДЕСОВ. День нынешний приговорен к тоске, к безветрию и к одинокому солнцу.
СОАВТОР (актерам). Поглядите, поглядите, как он искусно отстраняется.
КУДЕСОВ (Второму актеру). Ну и как вы сейчас?
ВТОРОЙ АКТЕР. Прокаженный не я, прокаженные они. Но мы — страдальцы — между собой ладим.
КУДЕСОВ. Разве?
ВТОРОЙ АКТЕР. Ну не всегда, конечно.
КУДЕСОВ (актерам). Особенно передо мной не старайтесь. Сегодня я выпит и съеден до дна.
СОАВТОР. Наши «забавы» наполнят тебя новой надеждой.
ТРЕТИЙ АКТЕР. Надеждой…
Третий актер вдруг зажимает ладонью рот, его тошнит, он быстро выбегает.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Тошнота народа — тошнота божья.
КУДЕСОВ (Второму актеру). Где учится ваша старшая дочь?
ВТОРОЙ АКТЕР. Она… в горном… в юридическом… Извините, нигде не учится.
ТРАВЕСТИ. Она — клофелиновая девочка.
КУДЕСОВ. Что такое?
ВТОРОЙ АКТЕР. Для меня было громом среди ясного неба, когда это недавно выяснилось.
КУДЕСОВ. Не рассказывайте, если это вам тяжело.
ВТОРОЙ АКТЕР. Никакого сочувствия.
КУДЕСОВ. Вы правы.
ВТОРОЙ АКТЕР. Обычно она знакомилась с состоятельным иностранцем или каким-нибудь важным туристом. Они отправлялись в номер гостиницы. И там она незаметно подливала этому сластолюбцу, распаленному предвкушением трудов Амура, свое снадобье в его питье. Когда тот приходил в себя, ни моей дочери, ни денег, ни ценных вещей в номере уже, разумеется, не было. У одного пожилого араба было слабое сердце, и он не пришел в себя после такой встречи с моей дочерью. Может быть, доза лекарства была слишком велика.
ТРАВЕСТИ. Ее охраняли двое громил, которые спали с ней и отбирали у нее львиную долю добычи.
ВТОРОЙ АКТЕР. Не лезь не в свое дело.
ТРАВЕСТИ. Я только пытаюсь помочь тебе.
ВТОРОЙ АКТЕР. С женой моей случился удар, когда она узнала, что наша дочь находится в следственном изоляторе. Жена сейчас лежит наполовину парализованная, и мне иногда кажется, что ей просто не хочется двигаться, ей не хочется ничего видеть. «Если я согрешил, то что я сделаю Тебе, страж человеков! Зачем Ты поставил меня противником Себе, так что я стал самому себе в тягость?»
КУДЕСОВ. Суд наш будет неправедным, ибо лишен веры.
СОАВТОР (кричит). Чего ты добиваешься?
ПЕРВЫЙ АКТЕР. Он добивается, чтобы добивались его.
ТРАВЕСТИ (Соавтору). И скоро, наверное, добьет тебя.
СОАВТОР. Может быть, тебе нужно, чтобы я за тебя определил концепцию?
КУДЕСОВ. Любая из них все равно будет подобной рубашке, вывернутой наизнанку. И для того, чтобы нам соединиться, нужно будет либо ее выворачивать снова, либо вывернуть наизнанку меня.
ПЕРВЫЙ АКТЕР. За последним, пожалуй, дело не станет.
СОАВТОР. Свобода волеизъявления в рамках Всевышнего; Бог являет нам Свой звериный лик, — мы с этого начинали, так посмотрим, что делается со стороны Его затылка. Но там ничего.
КУДЕСОВ. Не подлизывайся.
СОАВТОР. Я только пересказываю некоторые из твоих находок.
КУДЕСОВ. Не пересказываешь, а перевираешь.
СОАВТОР. Так рождаются все апокрифы.
КУДЕСОВ. Так процветают все баламуты.
СОАВТОР (в бешенстве). Кудесов, я в последний раз предупреждаю тебя!.. (Видит безразличие Кудесова.) Ну что ж, видит Бог, я сделал все, что было в моих силах. (Решительно идет к выходу.)
ТРАВЕСТИ (Кудесову). Берегись! Он уже поджег свой ужасный бикфордов шнур.
Навстречу Соавтору входит продюсер Кон, с ним двое молодых охранников и Третий актер. У Кона и молодых людей за спинами ружья, одеты все, как заправские охотники.
КОН. Да-да, мы уже здесь. Слава Богу, меня предупредил друг. И вы, кукушатки, все в сборе. Пли из всех стволов!..
Трое охотников мгновенно вскидывают ружья и изображают, как будто они стреляют в находящихся на сцене. Кон раскатисто хохочет.
Не трусьте, ребята, чего вам бояться вашего старого доброго друга, продюсера Кона.
СОАВТОР. Здравствуйте, Феликс Ильич.
Актеры приветствуют пришедших каждый на свой лад.
КОН (Соавтору). Здравствуй, отец родной. Как твой желчный пузырь? Ну а вы что же, Кудесов?..
КУДЕСОВ. Вы же меня знаете, как бы я ни заносился и ни воротил нос, в трудную минуту я все равно прибегу к вам.
КОН. Знаю. За то и люблю. И за то он сейчас плюнет вам в лицо, Кудесов. (Одному из своих охранников.) Плюнь.
Тот немедленно собирается выполнять распоряжение Кона. Феликс Ильич тянет молодого человека за рукав, удерживая его.
Ты что? Ты что? Ты на кого готов посягнуть? Не знаешь, что ли, кто перед тобой?
Молодой человек невозмутимо отходит.
СОАВТОР. Феликс Ильич, я прошу вас выслушать меня.
КОН. Что ж, говори, милый.
СОАВТОР. Он невозможен. (Указывает в сторону Кудесова.)
КОН. Ну-ну, не старайся опорочить человека, чьего мизинца не стоишь со всеми твоими худыми потрохами. Заруби себе на носу: Кудесов огромный талант.
КУДЕСОВ. На нервной почве.
СОАВТОР. Он лжив, капризен, мнителен, придирчив. Он безразличен.
Взгляд Феликса Ильича падает на Второго актера, до того стоявшего хотя и неподалеку, но спиной к Феликсу Ильичу. В первое мгновение Кон вздрагивает.
КОН. Ого. Ну и красавец! Эй ты, держись от меня подальше и дыши в другую сторону.
СОАВТОР. Это всего лишь грим. Возможно, неплохой.
КОН. Неважно. (Актерам.) Где это вы его откопали?
СОАВТОР. Феликс Ильич. Видит Бог, я сделал все, чтобы создать для Кудесова атмосферу труда, даже чтобы стать его другом.
КУДЕСОВ. Его даже не останавливала моя смутная репутация последнего времени.
