КЛЕЩ (Василисе вслед). Куда? А поговорить?

БУБНОВ. Отстань от бабы, видишь — не в себе. Чего тут было?

АКТЕР. Васька с Наташкой. Она туда. Васька ей как! Истерика.

САТИН. Страдание облагораживает.

ЛУКА. Враки это. Сказки братьев Гримм.

БУБНОВ. А ты страдал?

ЛУКА. Никогда. Я был идиотски счастливым человеком, есть и буду счастлив. Человек рожден для счастья, как птица для полета. Вывод: родился, значит счастлив. Помер — не повезло!

БУБНОВ. А я пингвин по гороскопу, летать не умею.

КЛЕЩ. А вот когда он ныряет, он яйца на снегу ложит?

БУБНОВ. Они парами на всю оставшуюся жизнь. Бабе оставляет.

КЛЕЩ. Как я с Анной?

БУБНОВ. Только не пьющие.

САТИН (глядя на бутылку). Мало!

АКТЕР. Что делать, Фауст!

САТИН. Прошу Вас, Василиса Карповна! (Усаживает Василису.)

КОСТЫЛЕВ. Васка. Ты что? С ума сошла? А? Все это вот им?

ВАСИЛИСА (мужу). Пшел вон. На место. (Костылев, пошатываясь, уходит.)

ЛУКА. Чего вы все оборзели, «Абсолют» не пили, что ли? А мы так в обкоме завсегда его, походя. Это у вас низкопоклонство перед западом играет. Водка как водка. (Разливает по стаканам.)

КЛЕЩ. Стой! Вот это вот «Абсолют»?

ЛУКА. Пей, пока дают.

КЛЕЩ. Оставь мне в бутылке.

БУБНОВ. Ну, Василиса, мила ты мне теперь. Что хочешь проси. Прости меня за все мои грехи.

ВАСИЛИСА. И ты меня прости, Бубнов.

САТИН. Хорошо. Я люблю, когда хорошо.

АКТЕР. Любо! Любо! Я передумал лечиться. Я буду пить дальше! До полной победы алкоголизма в одной, отдельно взятой личности! Ура, товарищи!

ВСЕ. Ура! Ура! Ура! (Выпивают.)

САТИН. Актер должен пить. Это его крест, и нести его надо с достоинством.

БУБНОВ. Нектар. И гонят шведы его из красивых, душистых цветов, собранных ранним утром в лесах под Стокгольмом. Ау-уу!

ЛУКА. Они тебе из дерьма будут гнать — оближешься! Зря мы их тогда побили.

КЛЕЩ. Когда?

БУБНОВ. Под Полтавой. А ты чего не пьешь?

КЛЕЩ. Сменщик мой, Митька, помирает он. Все мечтает «Абсолюту» перед смертью попробовать. Завтра в переменок отнесу ему.

САТИН. Жалко человека.

КЛЕЩ. Седьмой год пошел, как помирает. Ишиас у него. А денег не накопить на бутылку. Умру, говорит, и не попробую. Во обрадуется.

БУБНОВ. Может, он за мечту только и держится. Попробует — и помрет.

ЛУКА. И хорошо. Вот я за светлое будущее держусь двумя руками и не помираю.

БУБНОВ. Только не говори «Отчего это прежние дни были лучше нынешних?»

ЛУКА. «Ибо не от мудрости ты спрашиваешь об этом». (Целуется с Бубновым.)

САТИН (Барону). Ну что, Барон, настал наш час. Если ты там, наверху или внизу, уж не знаю куда угодил, что-то можешь сделать, помоги нам. Обещаю, как все закончится — похороним по-христиански. Помоги. (Становится на колени, крестится.)

Входят сильно выпившие по случаю премьеры Актер, Идиот, Лука и Бубнов.

ЛУКА (Бубнову). Какого хрена ты меня учить будешь?! Я инструктором обкома был! Обкома! Не баран начихал!

АКТЕР. Старик Хэм! Обком звонит в колокол! (Увидев Сатина, становится на колени рядом с ним.)

БУБНОВ. Они разные были! Ты из какого обкома?

ЛУКА. Не помню. (Сатину и Актеру.) Мощам поклоняетесь? Не сотвори себе кумира.

БУБНОВ. Не мешай людям, гнида обкомовская.

ИДИОТ. Господа, не надо так! О, как вы будете потом стыдиться этих слов!

ЛУКА. А я ничуть не обижен! Я счастлив! (Бубнову.) Ты не прав, ибо участь сынов человеческих и участь насекомых — участь одна. И нет у человека преимущества перед насекомым…

БУБНОВ. Ибо все суета и томление (Хором с Лукой.) духа! (Обнимаются с Лукой и целуются.)

ИДИОТ. Судари мои. Я счастлив. (Кричит.) Я счастливый человек! Я горд этим! У меня есть будущее! И оно предсказуемо!

БУБНОВ. Вошь — это звучит гордо! Интересно, о чем может мечтать молоденькая, полненькая самочка вши?

ЛУКА (Бубнову). Антропоцентрист! Сейчас поймаем и спросим! (Ловит вшу.)

БУБНОВ (обнимает Идиота). У тебя тяжелый случай аутоспермотоксикоза. Тут только капли датского короля…

ИДИОТ…пейте, кавалеры!

ЛУКА. С утра выпил — весь день свободен.

ИДИОТ. Я свободен! Господа! (Сатину и Актеру.) Встаньте с колен. Прошу разделить с нами наше же счастье. (Разливает водку по стаканам.)

САТИН. Ну, братцы… За нас с вами.

БУБНОВ. И хрен с ними. Никак утро?

САТИН. Ждут.

ЛУКА. Зернышко кофе. Испытано.

ИДИОТ. А у нас на кафедре лавровым листиком все после обеда пахли. Какое было время, господа! (Плачет.) Господи, как я был тогда счастлив! О-ооо….

АКТЕР (Сатину.) Все! От нас уже ничего не зависит. Где-то, в полуверсте от края света стоит лечебница для глупых-глупых органонов.

САТИН. Организмов, дурак. Ты помнишь, что тебе сегодня вешаться?

АКТЕР. Мне ль бояться? С двумя суицидами в творческой биографии…

САТИН. Бог троицу любит.

АКТЕР. Типун тебе на язык. Ну, ни пуха, ни пера!

САТИН. К черту! (Уходит.)

ИДИОТ (рассматривает курицу). Свобода от чего бы то ни было — вот истинное счастье. Мне бы от этой птицы уйти куда-нибудь…

ЛУКА. Женись!

БУБНОВ. Се мудрец! (Целует Луку.)

Татарин… все, что хочешь! Царица Тамара у меня будешь. Слушай, ну постой немного, красавиц!

НАСТЯ. Отстань. Вас много, а я одна.

ЛУКА. Грядет голубица!

БУБНОВ. Идиот! Давай! (Поет и пляшет.) Эври дей, ты посмотри, какая женщина…

ЛУКА (подхватывает). Эври дэй! Не пей воды из унитаза! О, эври дэй, к тебе пристанет там зараза!

ТАТАРИН. Эй, старик, зачем пьешь, когда не можешь?

АКТЕР. Куда это вы, Настасья Филипповна?

НАСТЯ. Так вам все и скажи. На свидание иду!

ИДИОТ. Зачем же вы так, Настасья Филипповна? А? Я ведь и умереть могу. О, как вы потом будете стыдиться за такие слова!

АКТЕР. Как счастье красит женщину!

ЛУКА. А горе только рака красит. Счастье, ты где?

БУБНОВ. Счастье в труде!

КЛЕЩ. Блин, к соседям попал. Они пельмени жрут, Только рты раскрыли, а тут я из стенки: «Приятного аппетита! Наши не пробегали?»

АКТЕР. Зримо. А они?

КЛЕЩ. Только головами мотают: нет, пельменей хочешь? (Уходит.)

ИДИОТ (Насте). Кто он?

НАСТЯ. Мужчина.

БУБНОВ (указывает на Идиота). А это что? Дерьмо на палочке? Ведь доктор наук!