В соответствии с мифологией майя, мир создавался и уничтожался дважды, прежде чем наступила третья, современная эра, которая началась в переводе на европейское летосчисление 13 августа 3114 года до н. э. От этой даты отсчитывали время в двух системах летосчисления — так называемым долгим счетом и календарным кругом.

Основой долгого счета служил 360-дневный годовой цикл под названием тун, разделенный на 18 месяцев по 20 дней в каждом. Майя пользовались двадцатеричной системой счета и единицей летосчисления считали 20 лет (катун). Двадцать катунов (т. е. четыре века) составляли бактун,

Майя применяли одновременно две системы календарного времени — 260- и 365-дневный годовые циклы. Эти системы совпадали каждые 18 980 дней, или каждые 52 (365-суточных) года, обозначая важный рубеж конца одного и начала нового временного цикла.

На семьи правителей возлагалась обязанность проводить обряд кровопускания при каждом важном событии в жизни городов-государств — будь то освящение новых зданий, наступление посевной страды, начало или завершение военной кампании. По мифологическим представлениям майя, человеческая кровь питала и укрепляла богов, которые, в свою очередь, давали силу людям. Считалось, что наибольшей магической силой обладает кровь языка, ушных мочек и гениталий.

Во время обряда кровопускания на центральной площади города собирались тысячные толпы людей, включая танцоров, музыкантов, воинов и знать. В кульминационный момент церемониального действа появлялся правитель, часто с супругой, и шипом растения либо обсидиановым ножом пускал себе кровь, делая разрезы на теле. Например, жена правителя прокалывала себе язык. Через раны пропускали грубую веревку из агавы, чтобы увеличить кровотечение. Кровь капала на полоски бумаги, которые затем сжигались на костре.

Из-за потери крови, а также под воздействием наркотических веществ, голодания и прочих факторов участники ритуала прозревали в клубах дыма образы богов и предков.

Ритуальная игра в мяч имела большое значение в религии майя. Практически в каждом крупном поселении майя была как минимум одна площадка. Она представляла, как правило, небольшое прямоугольное поле, по бокам которого были расположены пирамидальные платформы, откуда жрецы наблюдали за отправлением ритуала игры.

Крупные площадки для игры в мяч есть в Копане, Каминальхуйю, Сакулеу, Ушмале, Чичен-Ице. Площадки состояли из двух параллельных ступенчатых трибун, между которыми располагалось игровое поле, подобное широкой мощеной аллее. Такие стадионы сооружались в каждом городе, а в Эль-Тахине их насчитывалось одиннадцать. По-видимому, здесь находился спортивный и церемониальный центр, где проводились широкомасштабные состязания.

Прототип этой игры с каучуковым мячом, требующей большой ловкости, возник в Мезоамерике еще за две тысячи лет до н. э. У майя игра в мяч, как и сходные игры других народов Мезоамерики, содержала элементы насилия и жестокости — она завершалась человеческим жертвоприношением, ради которого и затевалась, а игровые площадки были обрамлены кольями с человеческими черепами.

Участвовали в игре только мужчины, разделенные на две команды, которые включали от одного до четырех человек. Задача игроков состояла в том, чтобы не дать мячу коснуться земли и довести его до цели, удерживая всеми частями тела, за исключением кистей рук и ступней. Игроки облачались в специальные защитные одежды. Мяч чаще бывал полым; иногда за каучуковой оболочкой скрывался человеческий череп.

В «Пополь-Вух», бесценном своде мифов майя, игра в мяч упоминается как игра богов: в ней состязались божества смерти Болон Тику (или, как их называют в тексте, Владыки Шибальбы, т. е. преисподней) и два брата-полубога Хун-Ахпу и Шбаланке. Таким образом, игроки воплощали на площадке один из эпизодов борьбы между добром и злом, светом и тьмой, мужским и женским началом, змеем и ягуаром.

Игра в мяч отчасти напоминала гладиаторские бои, когда пленники, подчас представители знати из других городов, боролись за жизнь, чтобы не оказаться принесенными в жертву. Проигравших, связанных вместе, скатывали по лестницам пирамид, и они разбивались насмерть. Ко времени прихода испанцев игру уже не практиковали.

В начале XIV века на арене истории появилась новая сила — племя тепанеков. За какое-нибудь столетие им удалось покорить все поселения долины Мехико. Так, после нескольких веков вторжений и борьбы все население долины снова, как во времена тольтеков, оказалось объединенным под единой властью. Тепанекам в их борьбе за первенствующее положение в долине помогало немногочисленное племя теночков, жившее на западном берегу озера Тескоко, около Чапультепека.

Теночки и были ацтеками. Этим именем они называли себя, а ацтеками их называли соседние племена. Таким образом, первое упоминание о владыках Мексиканской долины появляется только в XIV веке, за двести лет до испанского вторжения. И упоминаются они как какое-то незначительное, маленькое племя. Одно из многих бродячих или полуоседлых племен чичимеков, которые мигрировали из пустынных северных районов Мексики (или даже более отдаленных) в плодородные сельскохозяйственные области Центральной Мексики.

В период с 1068 по 1168 г. племя чичимеков покинуло свою легендарную прародину — остров Астлан (Место, где живут цапли, Место цапель). Точное местонахождение острова неизвестно, однако многие исследователей считают, что он находился где-то в северной части Калифорнийского залива. От слова Астлан и произошло название ацтек. Сами себя они называли мешики. Еще одно название ацтеков — теночки — в честь легендарного вождя Теноча.

Ацтеки были большими любителями словесности и собирали библиотеки пиктографических книг, так называемых кодексов, с описаниями религиозных обрядов и исторических событий либо представляющих реестры сбора дани. Бумага для кодексов изготавливалась из коры. Подавляющая часть этих книг была уничтожена во время конкисты или сразу после нее. В целом сохранилось не более двух десятков индейских кодексов. Некоторые ученые утверждают, что до наших дней не дошло ни одного ацтекского кодекса доиспанской эпохи, другие полагают, что таковых два — Бурбонский кодекс и Реестр податей. Как бы там ни было, но и после конкисты ацтекская письменная традиция не умерла и применялась для различных целей.

Европейцы получили первые сведения об ацтеках в период конкисты, когда Эрнан Кортес послал пять писем-донесений испанскому королю о ходе завоевания Мексики. Примерно 40 лет спустя участник экспедиции Кортеса, солдат Берналь Диас дель Кастильо, составил «Подлинную историю завоевания Новой Испании» (Historia verdadera de la conquista de Nueva Espana), где ярко и обстоятельно описал теночков и соседние народы.

Информация о различных аспектах ацтекской культуры поступала в XVI и начале XVII в. из хроник и этнографических описаний, созданных ацтекской знатью и испанскими монахами. Ацтекские писцы фиксировали наследственные титулы и владения, составляли донесения испанскому королю, а чаще описывали быт и верования соплеменников для испанских монахов, чтобы облегчить им задачу христианизации индейцев.

В развитии письменности ацтеки не пошли далее пиктографии, суть которой заключается в передаче информации с помощью рисунков. Пиктографию называют поэтому также рисуночным письмом или картинописью. Рисунки, которыми изображаются предметы, события, действия, еще не приобрели постоянного, устойчивого значения, и читать пиктограмму очень трудно. К тому же этот вид письма крайне несовершенен. Он непригоден для записи литературных произведений, отвлеченных понятий и многого другого. Но ацтеки, видимо, вполне удовлетворялись выработавшимся у них в течение веков рисуночным письмом. С его помощью они записывали размеры дани, получаемой с покоренных племен, вели свой календарь, отмечали религиозные и памятные даты, составляли исторические хроники.