— Извини, если ты ушибся, Норман, — сказал он. — Должен тебя поздравить, ты действовал грамотно и оперативно. Тебе потребовалось всего пять секунд, чтобы достичь стены, — это очень хороший результат, учитывая» сколько препятствий возникло у тебя на пути!

— Спасибо, сэр, — ответил Норман, без особой необходимости нажимая на слово «сэр». Я понял, что он не любит быть объектом подшучивания. — Но разве это был не слишком опасный… э-э… трюк?

— Вовсе нет. Если тебе нужны технические подробности — за этой дырой установлена трехдюймовая труба с запорным краном на конце. Там, снаружи, сидит Тим в скафандре, и, если бы мы не успели заделать пробоину за десять секунд, он повернул бы кран и перекрыл поток воздуха.

— Каким образом была проделана дыра? — спросил кто-то.

— Всего лишь маленький заряд взрывчатки. Очень маленький, — ответил командор. Улыбка исчезла с его лица, он вновь посерьезнел: — Я сделал это не ради забавы. Когда-нибудь вы можете столкнуться с реальной пробоиной, и это испытание показало вам, как следует поступать. Как вы видели, пробоина такого размера создает ощутимую утечку и способна оставить помещение без воздуха за полминуты. Но с этим можно легко справиться, если действовать быстро и не поддаваться панике.

Он повернулся к Карлу Хаазе, сидевшему, как и подобает примерному ученику, в первом ряду.

— Карл, я заметил, что ты единственный не двинулся с места. Можно узнать, почему?

Карл ответил не колеблясь, как всегда сухо и педантично:

— Все очень просто. Шансов, что в нас попадет крупный метеорит, как вы только что объясняли, крайне мало. Шансов же, что в нас попадет метеор сразу после того, как вы закончили про них рассказывать, — еще меньше. Практически вообще не стоит брать в расчет. Одним словом, я понял, что никакой опасности нет и что это, видимо, какое-то испытание; Вот почему я просто сидел и ждал, что будет дальше.

Мы все посмотрели на Карла, чувствуя себя довольно глупо. Полагаю, он был прав — он всегда был прав. Впрочем, именно за это его и недолюбливали.

Одна из самых больших радостей жизни на космической станции — прибытие почтовой ракеты с Земли. Большие межпланетные лайнеры могут прилетать и улетать, но они ничто по сравнению с маленькими ярко-желтыми корабликами, которые связывают экипажи станций с домом. Радиосвязь — это, конечно, хорошо, но она не может заменить письма и — прежде всего — посылки с Земли.

Почтовое отделение на станции представляло собой маленькую кабинку возле одного из шлюзов, и там обычно собиралась небольшая толпа еще до того, как ракета пристыкуется. Как только мешки с почтой поступали на борт, начиналась быстрая сортировка. Затем толпа рассеивалась, и каждый прижимал к груди свою корреспонденцию — или говорил: «Что ж, на этот раз я ничего и не ждал…»

Счастливчик, получивший посылку, как правило, делился ее содержимым с другими. Космическая почта стоит дорого, и посылка обычно означала небольшую роскошь, которую на станции позволить себе было почти невозможно.

После прибытия первой ракеты я был очень удивлен, обнаружив, что мне пришла целая куча писем, большинство — от совершенно незнакомых мне людей, в основном от ребят моего возраста, которые слышали обо мне или видели по телевизору. Все они хотели знать как можно больше про жизнь на станции. Если бы я стал отвечать каждому, у меня ни на что другое не осталось бы времени. Да нет, я просто не мог себе позволить такую роскошь, даже будь у меня время. На отправку почты ушли бы все имевшиеся у меня деньги.

Я спросил Тима, как мне поступить. Просмотрев несколько писем, он ответил:

— Возможно, это звучит цинично, но, думаю, большинство из них интересуют марки космической почты. Если ты считаешь, что должен им ответить: подожди, пока не вернешься на Землю — обойдется намного дешевле…

Так я и сделал, хотя, боюсь, многие адресанты были крайне разочарованы.

Я также получил посылку из дома с всевозможными сладостями и письмом от мамы, в котором говорилось, чтобы я хорошо себя вел и потеплее одевался. Про письмо я ничего рассказывать стажерам не стал, но благодаря содержимому посылки я в течение нескольких дней находился в центре всеобщего внимания.

Вряд ли найдется много людей, никогда не видевших телесериал «Дэн Драммонд, космический детектив». В то или иное время почти каждый из нас наверняка смотрел, как Дэн преследует межпланетных контрабандистов и всевозможных жуликов или ведет нескончаемую борьбу с Черным Джервисом, самым дьявольским из космических пиратов.

Прибыв на станцию, я, к своему удивлению, обнаружил, что Дэн Драммонд весьма популярен среди ее экипажа. В свободное время — а часто и в служебное — они никогда не пропускали очередную серию его приключений. Конечно, все делали вид, будто смотрят сериал просто для развлечения, но это было не совсем так. Прежде всего, «Дэн Драммонд» далеко не такой смешной, как другие, ему подобные телесериалы, — собственно, с технической точки зрения он очень хорошо сделан, продюсеры явно получали консультации специалистов, даже если не всегда ими пользовались. Существует подозрение, что кто-то на станции помогает им со сценарием, но никому до сих пор не удалось это доказать. Под подозрение попал даже командор Дойл, хотя маловероятно, что кто-нибудь решится открыто его обвинить…

Особенно нас всех интересовал текущий эпизод, поскольку в нем действие разворачивалось на некой космической станции, находившейся на орбите Венеры. У пиратского крейсера «Королева ночи» заканчивалось топливо, поэтому пираты намеревались напасть на станцию и пополнить баки. Если при этом удастся захватить еще какую-нибудь добычу и заложников — тем лучше. В конце очередной серии пиратский крейсер, выкрашенный в угольно-черный цвет, подбирался к ничего не подозревающей станции, и всем нам было интересно, что же произойдет дальше.

Конечно, космического пиратства на самом деле никогда не существовало, поскольку никто, кроме многомиллионных корпораций, не может позволить себе строить корабли и снабжать их топливом. Трудно понять, каким образом Черный Джервис мог надеяться заработать себе на жизнь. Но это обстоятельство нисколько не мешало нам получать удовольствие от сериала, хотя порой у нас возникали яростные споры о перспективах космической преступности. Петер ван Хольберг, тративший немало времени на бульварное чтиво и телесериалы, был уверен, что если кто-то по-настоящему захочет, то у него что-нибудь обязательно получится. Петер вечно придумывал варианты возможных преступлений и спрашивал нас, что может помешать их осуществлению. Нам же скорее казалось, что он упустил свое истинное призвание.

Последнее деяние Черного Джервиса привело Петера в состояние необычной задумчивости, он почти целый день подсчитывал, насколько ценным может оказаться для межпланетных головорезов имущество станции. Цифра получалась впечатляющая, особенно если включить в нее плату за фрахт. Если бы мысли Петера не были заняты чем-то подобным, он никогда не обратил бы внимание на странное поведение корабля с названием «Лебедь».

Кроме кораблей, совершавших регулярные рейсы по расписанию, два или три раза в месяц со станцией состыковывались корабли, выполнявшие особые миссии. Обычно они занимались научными исследованиями, порой весьма захватывающими, такими как экспедиции к внешним планетам. Об этом знал каждый на станции.

Но никто ничего не знал о «Лебеде», кроме того, что он числился в регистре Ллойда как грузовой корабль среднего класса и что вскоре его должны были снять с полетов, так как он уже пять лет не проходил полного техосмотра. Он не привлекал ничьего внимания, когда подходил к станции и бросал якорь (да, так говорят до сих пор) километрах в пятнадцати от нее, то есть на расстоянии, которое было больше обычного, но это могло лишь означать, что пилот этого корабля крайне осторожен. Все попытки выяснить, чем он на самом деле занимается, ни к чему не привели. Экипаж его состоял из двух человек — мы знали это, так как они прилетали на станцию в своих скафандрах. Они не сообщали о себе никаких данных и отказывались творить о том, по какому делу прибыли, что было неслыханно, хотя и не являлось незаконным.