— Вы очень добры, ваша светлость.

В голосе Холли звучало неприкрытое удивление. Учитывая обстоятельства ее появления в доме Эшуортов, она вполне могла бы ожидать открытого неодобрения этой женщины. Но чтобы ее тут приветливо встретили, ухаживали за ней… Холли вспомнила, как другая герцогиня, мать Колина, носилась, как несушка, с Айви, когда та упала в обморок. Выходит, Эшуорты вовсе не лишены добросердечия, как может показаться с первого взгляда. Во всяком случае, их женщины демонстрировали непривычное великодушие. Даже Сабрина проявляла порой добросердечие. Но вот мужчины…

Они ставили в недоумение, особенно один из них. Холли знала, что Колин испытывает к ней нежные чувства, но при этом прекрасно понимала, что он не представляет, что нужно сделать для того, чтобы они были вместе. Он сдался без боя — так же, как деревенские покорно склонили головы перед неприятностями, считая, что корень зла в древнем проклятии. Неужели он не понимает, что такая его точка зрения саморазрушительна, как и у крестьян?

Холли попыталась отогнать от себя эти мысли, но тут же обнаружила, что именно об этом хотела с ней поговорить вдовствующая герцогиня.

— Мужчины так недальновидны. — Мария Эшуорт улыбнулась, отчего ее высокие скулы стали более различимы. — И порой они так ограниченны в понимании окружающего. Они хотят получать вопросы на любые ответы сразу — здесь и сейчас, и чтобы они были завернуты в аккуратные крохотные сверточки. Женщины, со своей стороны, более терпеливы. Мы должны такими быть. Мы терпим долгие часы родовых мук, годами воспитываем детей, то и дело жертвуем чем-то и надеемся на будущее. Мы обладаем особой властью, постичь которую мужчины не могут.

— Я уверена, что понимаю, о чем вы говорите.

Приподнявшись на подушках, Холли заглянула в глаза, полные молодого огня и оптимизма, несмотря на преклонный возраст герцогини.

— Женщина видит связь множества проявлений жизни. Она может не получить желаемого, когда хочет, но если плоды ее усилий достаются ее детям или внукам, она понимает, что эти усилия не были тщетными.

Холли задумалась над ее словами, а потом неожиданно сказала:

— Ваша светлость, вчера на пустоши я увидела, как Колин мчится верхом на своем коне среди табуна диких лошадей, и я почувствовала что-то… необыкновенное. Это было потрясающе.

— Расскажи мне об этом, моя дорогая, — попросила бабушка Колина.

Разглядывая лицо пожилой женщины, Холли увидела не гордую аристократку со следами былой красоты, а добрую, мудрую женщину. Такую, какая может ее понять.

— Дикие лошади неслись по болотистой местности так громко, что я приняла топот их копыт за гром, и этот звук проник в мое сердце, в мою кровь, мое дыхание. Даже в мои мысли. Я не могла думать ни о чем, кроме табуна, и мне казалось, будто я нахожусь среди них, несусь над землей, но в то же время в этом нет никакой опасности, и я…

— Продолжай!

— Не понимаю, но я испытывала к ним доверие, как будто пропитанная дождем почва не представляла угрозы. К тому же там был Колин. О, когда я его увидела, я… — Сглотнув, Холли постаралась унять участившееся дыхание. — Не знаю, как это вам объяснить.

Мария Эшуорт с удивительной силой сжала ее подбородок пальцами.

— Расскажи мне все, ничего не пропускай!

— Понимаете, я… я бы поехала с ним куда угодно, позволила бы ему подхватить меня… Я бы сделала все, что он хочет.

— Ты бы доверилась ему, — подсказала герцогиня.

— Да, полностью. Знаю, звучит это безумно. Женщина в моей ситуации, говорящая такое…

— Совсем не безумно, моя дорогая, — возразила Мария Эшуорт. — Напротив, это понятно. Это была Брианонн, жрица. Скорее, ее дух. Это она вела диких лошадей, вела тебя. Это древняя земля. Земля Брианонн. Ты почувствовала именно то, что захотела она. Пока ты наблюдала за табуном, ее дух вошел в тебя и открыл тебе истину самым простым способом.

— Какую истину, ваша светлость?

Медленная улыбка расцвела на лице Марии Эшуорт.

— Ты правда думаешь, что тебе нужен мой ответ? — спросила она.

— Нет.

То, что она почувствовала на вересковой пустоши, не отличалось от тех ощущений, которые Холли испытывала всякий раз, когда Колин заключал ее в свои объятия, всякий раз, когда он целовал ее, прикасался к ней. Она любит его, и ей не нужно, чтобы об этом ей поведала древняя кельтская принцесса.

— Есть еще кое-что. — Пожилая женщина поманила к себе Холли, словно хотела рассказать ей на ухо какой-то секрет. Герцогиня приложила ей к щеке ладонь. — Проклятие Брианонн можно навсегда разрушить, если лорд этой земли, что в наше время означает — герцог, возьмет себе в невесты девушку королевских кровей.

Не успела Холли осознать смысл слов герцогини — и их последствий, как ее сердце начало падать в груди куда-то глубже и глубже. Герцогиня тем временем продолжала:

— Это должен быть союз, заключенный по любви, — чистый и простой. Ничто другое не поможет. Именно поэтому мужчины из рода Эшуортов давным-давно отказались говорить о проклятии. Видишь ли, долгие века они пытались найти себе невест из королевского рода, но безуспешно. Именно поэтому они и женились не по любви, а по расчету, но в таком случае древнее проклятие не разрушить.

Холли подумала о леди Пенелопе Уингейт, молодой женщине с тугими локонами и избытком украшений, которая с жеманными улыбками донимала Колина на балу у Эшуортов.

— Так, выходит, когда Колин… женится…

— Если он полюбит женщину из королевского рода, принцессу, эксмурское проклятие больше не будет иметь над нами силу, — твердо сказала герцогиня.

— И жеребца не надо будет возвращать в поместье, — невыразительным, безучастным тоном произнесла Холли.

Герцогиня пожала плечами:

— Жеребца необходимо вернуть, потому что он принадлежит здешним местам — вместе с другими такими же лошадьми, и потому, что мой сын не имел права увозить его из пустоши.

— Зачем вы рассказываете мне это, ваша светлость? — шепотом спросила Холли, падая лицом в подушки.

Но пожилая женщина в ответ лишь молча смотрела на нее глазами, которые были так похожи на глаза ее внука.

Холли догадалась, что, рассказывая бабушке Колина о том, что она испытывала, увидев Колина в окружении диких лошадей, она практически призналась герцогине в своих чувствах к ее внуку. Это скорее всего не понравилось Марии Эшуорт, и она дала ей понять, что из этой сердечной привязанности ничего не выйдет. Герцогиня считает, что Колин должен жениться на женщине королевских кровей — вроде Пенелопы Уингейт, а не на такой простушке, как Холли.

Что ж, герцогиня может не беспокоиться. Насколько Холли поняла, Колин уже принял решение. Ее сердце оказалось спрятанным за стеной самопожертвования — прочной и надежной. И как только Холли замечает в ней хоть малейшую прореху, Колин спешит запечатать ее.

Глава 23

— Итак, милорд, что вы собираетесь делать?

Казалось, вопрос зеленщика завис в промозглом от дождя воздухе и вызвал дрожь у группы деревенских бедолаг. Если бы только Колин мог им объяснить, что древнего проклятия не существует, а суеверие не может причинить им вреда… Но как справиться с предрассудками, которые долгие века вдалбливались в головы этих людей?

К тому же бывали времена, когда он и сам начинал верить в проклятие. Несчастный случай с Холли сегодня тоже можно рассматривать как проклятие в действии. Конечно, целая цепь разных событий привела ее к старому мосту, которого она упала в реку, но местные жители наверняка стали бы утверждать, что каждый из этих так называемых факторов, сложившихся определенным образом, не случаен, а как раз и вызван проклятием.

Поэтому Колин понимал: если он хочет каким-то образом поладить с этими людьми, то ему нужно обращаться к ним с понятными им словами, которым они захотят поверить. Ко всему прочему, он должен быть абсолютно честен с ними, потому что такие люди заметят ложь, как парящий в небе ястреб замечает бегущую по полю мышь. И уж тогда ему не поздоровится.