Что-то в ее голосе насторожило Холли. Она неожиданно для самой себя спросила:

— Почему ты не любишь своего брата?

Ее вопрос вызвал у Сабрины смех.

— Неужели? Понятия не имею. Насколько мне известно, так ведут себя все сестры и братья.

— Нет, Сабрина, это не так, — покачала головой Холли.

— Нет? — Сабрина тряхнула головой, отчего распущенные кудряшки заплясали у нее по спине. — Но так всегда себя ведут все Эшуорты.

Холли охватила печаль. Эта семья настолько странная, что все они даже не понимают, насколько не похожи. Она подумала о своей семье, о тех маленьких размолвках, которые были у нее с сестрами, и о том, как быстро они прощали друг друга, всегда друг друга поддерживали…

— Мне очень жаль тебя, — прошептала она, но Сабрина, кажется, ее не слышала.

Глава 15

Колин бросил несколько самых необходимых вещей в открытый саквояж, стоящий в изножье его кровати. Поездка в Бриарвью начнется раньше, чем он предполагал. Вообще-то он собирался дождаться Королевских скачек и потихоньку ускользнуть из Аскота, когда десятки грумов и тренеров начнут увозить отсюда лошадей.

Однако интуиция подсказывала ему, что действовать следует без промедления. Да, завтрашний отъезд привлечет к нему внимание, поэтому он подвергнет риску интересы не только свои и собственной семьи в Девоншире, но интересы каждого местного жителя, фермера.

Однако промедление приведет еще к большему риску. Мисс Сазерленд и ее вопросы… ее тайные вылазки в конюшню и библиотеку. Могла ли она каким-то образом проникнуть в его тайну?

Лорд Дрейтон даже предположить не мог, каким образом. И все же…

Тихий стук в дверь оторвал его от размышлений.

— Войдите! — крикнул граф.

Держа на ладони продолговатую деревянную шкатулку, его лакей вошел в комнату, толкнув дверь плечом.

— Я принес вам то, что вы просили, сэр, — сказал он.

— Благодарю вас, Керкстон, — кивнул Колин, забирая у немолодого лакея шкатулку. — Кто-нибудь видел, что вы заходили в комнату отца?

— Ни одна душа не видела, сэр. Я несколько раз оглянулся по сторонам, прежде чем войти туда.

— Отлично! И ни слова о моих планах кому-то из родных. Я не хочу, чтобы они знали о моем отъезде раньше времени.

— Очень хорошо, сэр. Что-нибудь еще?

— Пока нет. Спокойной ночи, Керкстон.

— Спокойной ночи, сэр.

Лакей неслышно вышел из комнаты и тихо прикрыл за собой дверь.

Этот человек — само благоразумие, с удовлетворением подумал лорд Дрейтон.

Открыв замок на шкатулке, лорд Дрейтон поднял крышку. На подушечке из темно-синего бархата тускло поблескивал в свете свечей двуствольный пистолет. Выгравированные на серебряной рукоятке инициалы отца — затейливое «Т» и простое «Э», — казалось, вызывающе и насмешливо посматривают на него. Хватит ли у него силы духа при необходимости пустить его в ход?

Колин вынул из шкатулки и сам пистолет, и подушечку, на которой он лежал. Под ними, как и ожидал Колин, его пальцы нащупали мешочек, затянутый шнурком. Открывать его не было необходимости. Судя по весу и по легкому позвякиванию внутри, в мешочке находился неплохой запас пуль.

Завтра днем Керкстон покажет родным срочное, хоть и фальшивое, письмо от друга Колина Бенджамина Риверса, декана факультета натурфилософии в Кембридже. Там будет написано о внезапном диспуте, вспыхнувшем между Беном и советом доверенных лиц… Бену грозит увольнение… Требуется срочное вмешательство Колина…

Лорд Дрейтон испытывал легкое чувство вины за то, что втягивает, пусть и косвенным образом, Бена в свой обман, но, поскольку действовать следовало быстро, больше ничего он придумать не смог. Завтра к ужину он и украденный жеребец будут на расстоянии многих миль отсюда.

«А ведь вся эта суета из-за тебя, отец. Именно ты превратил меня в лжеца и преступника, черт бы тебя побрал!»

В дверь снова постучали. Колин поспешно засунул пистолет в шкатулку и захлопнул крышку. Затем он положил шкатулку в саквояж, закрыл и его, затолкал поглубже под кровать и лишь после этого крикнул:

— Войдите!

Сабрина, которая в халате и чепце с лентами выглядела по крайней мере лет на десять моложе, вошла в комнату. Однако когда она вздернула вверх подбородок и высокомерно нахмурилась, глядя на брата, в ее лице не было ничего детского.

— Уже очень поздно, Колин. О чем ты хотел поговорить со мной?

— Да нет, не так уж поздно, моя ночная совушка, — отозвался он.

На мгновение задумчивое, даже печальное выражение омрачило ее лицо. Брат часто называл ее так, когда она была еще совсем ребенком, но с тех пор прошло много лет. Более того, до сих пор Колин и не вспоминал этого ласкового прозвища, которое он дал маленькой сестренке, которая, не обращая внимания на свою гувернантку, не засыпала вечерами, а убегала из постели, чтобы поздороваться со старшим братом, поздно возвращавшимся домой после ночных похождений.

Какой же маленькой она была тогда! Кажется, ей было семь-восемь лет, а его возраст уже приближался к двадцати, и он тогда впервые ощутил вкус свободы во время каникул в университете. Но хоть он и чувствовал себя тогда невозможно взрослым, у него не хватало духу оттолкнуть маленькие ручки, крепко обнимавшие его за шею.

Чувствуя, что у него внутри все переворачивается, Колин подошел к сестре.

— Я всего лишь хотел попросить, чтобы ты получше позаботилась о леди Харроу и сестрах Сазерленд, пока они у нас гостят. Я не могу допустить, чтобы они оставались одни, без опеки. Пожалуйста, проследи за тем, чтобы они хорошо развлекались. У тебя есть какие-то планы касательно их на завтра?

— Вообще-то мы с Холли собираемся ранним утром на верховую прогулку, — сообщила Сабрина.

От внимания Колина не ускользнуло, что она стала называть мисс Сазерленд по имени.

— Вот как, с «Холли»? — спросил он, делая ударение на имени.

— Да. Мы с ней нашли общий язык. — Она беспечно пожала плечами. — Как одна наездница с другой.

— Понятно, — кивнул лорд Дрейтон. — А позднее, днем?

Сабрина прищурилась.

— А что, существует какая-то особая причина, из-за которой ты хочешь, чтобы я занимала их чем-то?

Все чувства Колина обострились. Выражение лица его сестры, ее вопросы… Кажется, она подступила совсем близко к правде. А это означает, что он уезжает не только для того, чтобы защитить жеребца или хотя бы жителей Бриарвью. Ведь у него нет доказательств того, что Холли Сазерленд или кто-то еще знает об этом уникальном животном, а единственным подтверждением приближающейся опасности служит навязчивое желание немедленно уехать.

Огромным усилием воли Колин сохранил невозмутимый вид.

— Не говори глупостей, — сказал он. — Сазерленды — не обычные гости. Леди Харроу — жена Саймона де Бурга.

— Мне отлично известно, кто она такая и кем являются ее сестры, — отозвалась Сабрина.

У Колина появилось отчетливое ощущение того, что они ведут два разных разговора и то, что волнует Сабрину, не имеет никакого отношения к развлечению гостей.

— Так я могу на тебя рассчитывать?

— Сделаю все, что могу, — нехотя согласилась его сестра.

— Да, кстати, Сабрина, — вновь заговорил Колин, когда она направилась к двери. — Мисс Сазерленд — наездница импульсивная. Позаботься о том, чтобы она не отправилась в какое-нибудь опасное место — например, к руслу ручья у подножия холмов. Ты понимаешь ведь, о каком месте я говорю?

Сабрина повернулась к нему и вместо ответа наградила брата сиянием своей ослепительной улыбки. От этого беспокойство Колина многократно возросло.

Войдя в конюшню, Холли остановилась, увидев леди Сабрину, поджидавшую ее с двумя оседланными лошадями.

— Миледи, боюсь, вы не поняли…

— Сабрина, а не миледи, — поправила ее девушка. — И я тебя отлично поняла.

— Нет, я должна поехать одна.

— Да? И как же, по-твоему, ты выедешь отсюда, не вызывая чьих-либо подозрений? Неужели ты не понимаешь, что конюхи рассказывают брату обо всем, что происходит в конюшне? Ему уже известно, что мы вместе собрались…