Холли продолжала путь, несмотря на начинающийся дождь. Когда она поднялась на гребень небольшой возвышенности, ее взору открылось огромное пространство: покрытая буйной растительностью холмистая местность, заросшая ярко-желтым дроком, по которой то тут, то там были разбросаны гранитные скалы, поблескивающие от влаги под затянутым облаками небом. Эта картина протягивалась вперед на многие мили и растворялась в туманной мгле лишь у самого горизонта. Холли казалось, что перед ней распростерся весь мир.

Мистер Хокли сообщил ей, что Колин встал на рассвете и уехал на Кордельере на прогулку. Вот она и искала его среди холмов, неожиданных оврагов и бесконечного золотисто-желтого ковра, раскинувшегося перед ней. Она беспокоилась о Колине, опасалась, что тяжелые переживания заставят его пуститься на неоправданный риск.

Над пустошью прокатился раскат грома. Остановившись, Холли осмотрела небо. Следует ли ей повернуть назад? На землю продолжали падать только редкие капли дождя, даже молний не было. Странно…

Но когда она оглянулась назад через плечо, ее охватил шок. Она вроде ушла совсем недалеко, но дом уже исчез из виду. Гром загремел снова, точнее, он продолжал греметь, начавшись с первых плохо слышных раскатов и превратившись в угрожающий тяжелый рокот, от которого земля содрогалась у нее под ногами.

Но даже при самой сильной грозе гром не грохочет без остановки. Чем дольше Холли прислушивалась, тем более крепким становилось ее убеждение в том, что гром раздается из самой земли. Окончательно заинтригованная, она подобрала юбки и забралась на ближайшую гранитную скалу, чтобы получше осмотреть окружающую ее местность.

При виде открывшейся ее взору картины Холли восторженно вскрикнула. Примерно в полумиле от нее целый табун крепких гнедых лошадей с темными гривами и хвостами, развевающимися на ветру, мчался по пустоши, словно влекомый вперед неведомой силой. Холли зажала рот рукой — она была так зачарована этим зрелищем, что сразу не заметила вспышку золота среди темных животных. Но когда через несколько мгновений она поняла, что это за вспышка, ее пульс забился еще сильнее. Посреди табуна несся галопом Колин, но не на одной из диких лошадей, а на своем мощном лоснящемся Кордельере, который был на несколько ладоней выше остальных коней.

Потом Холли приметила, что некоторые животные в табуне отличаются от других: они были гораздо выше, на их боках, как у всех чистокровок, играли развитые мускулы, но неслись по полю они с той же природной грацией, что и дикие лошади. Гнедые, с традиционной белой эшуортской звездой на лбу: Холли сразу поняла, что эти кони — результат проводимого Колином эксперимента по скрещиванию пород, и все они были близкими родственниками пропавшего жеребца по кличке Гордость Принца.

Подняв юбки, Холли побежала вперед. Капли дождя хлестали ее по щекам и лбу, падали ей на ресницы. Влажная трава и дрок сминались ее ногами, вода из луж брызгала на лодыжки. Порыв ветра сорвал капор с ее головы, и он упал ей на спину, держась только на шелковых лентах. Холли рассмеялась еще громче и зажмурилась.

Открыв глаза, Холли опешила. Табун был совсем близко от нее, от топота копыт земля дрожала у нее под ногами. Колин и эксмуры мчались прямо на нее; на его лице застыло яростное, упрямое выражение. Холли хотела попятиться, повернуться и убежать прочь, но ноги ее не слушались. Казалось, его мощная решимость превратила ее в камень, поэтому ей осталось только отдать свою судьбу в его руки.

Неожиданно ее страх исчез, желание бежать пропало. Вытянувшись в струнку, Холли задрала вверх подбородок в предвкушении мгновения, когда поток лошадей окружит ее. Она ждала, когда Колин окажется рядом, его мускулистое тело потянется к ней, а сильная рука подхватит ее, чтобы усадить перед собой на коня. Холли не боялась того, что ее затопчут, что она может упасть. Она не сомневалась, что уже через несколько мгновений окажется в его объятиях. Он увезет ее, и — о! — она позволит ему… она с радостью станет пленницей этого могучего воина.

Но пока Холли ждала, распахнув навстречу Колину глаза и сердце, табун неожиданно свернул на восток, увлекая с собой Колина и Кордельера. Они поднялись на холм и быстро исчезли из виду за его гребнем.

Через мгновение тишину нарушал только свист ветра да шум дождя, барабанящего по земле. Холли невидящим взором смотрела на то место, где совсем недавно мчались дикие кони, а все ее тело все еще пульсировало от волнения, словно отзвуки эксмурского бешеного галопа сотрясали его.

Холли почувствовала себя обманутой. Все, что представилось ей в последние несколько секунд, было лишь игрой ее воображения. Все эти картины — результат ее плотских желаний, ее неиссякаемого восхищения Колином Эшуортом. Униженная и в то же время довольная тем, что он не может читать ее мысли, Холли закрыла лицо руками. Несмотря на пронизывающий ветер и холодный дождь, ее кожа пылала. А пальцы дрожали.

Холли побрела в сторону дома, надеясь, что выбрала правильное направление. Но когда спустя несколько минут островерхие коньки крыши и трубы каминов так и не появились у нее перед глазами, она почувствовала, что ее охватывает паника. Холли прибавила шагу и вскоре испытала огромное облегчение, когда до нее донесся звук чьих-то голосов.

Она слышала, как шумит река, но по-прежнему не видела ни намека на дом, ни подъездных аллей. Поскольку выбора у нее не было, Холли направилась туда, где слышались голоса. Вскоре она заметила разношерстное сборище деревенских жителей — семь или восемь человек собрались под ольхой. Они наперебой кричали что-то громкими, сердитыми голосами, то и дело взмахивая кулаками.

— Да мне плевать, кем себя вообразили эти Эшуорты! — проворчал мужчина с тяжелыми бульдожьими чертами. Холли вспомнила, что вчера уже видела его. Не он ли первым бросил камень, когда они с Колином проезжали по деревне? — Жеребец им не принадлежит. Он принадлежит табуну, а из-за его пропажи мы все страдаем!

Высокий худой тип с обмотанным вокруг шеи драным шарфом провел рукой по мокрым волосам, отчего они иголками встали дыбом.

— А я чуть не помер вчера, когда он проехал по деревне без жеребца, — проговорил он.

— Нечего лорду Дрейтону было заниматься всякой ерундой с этими лошадками, — заявил третий мужчина.

— А это не важно, потому что раньше все полукровки, которых он вырастил, оставались в табуне, где и должны находиться.

— Он поклялся, что вернет жеребца, — жалобным тоном проговорил какой-то юнец.

— Ага, и он за это заплатит, — вымолвил бульдог. — Этих Эшуортов заставят заплатить. Причем сегодня, если мы хотим выразить свое мнение. Настало время решительно постучать в их дверь.

Святой Господь! Холли попятилась назад по собственным следам, хоть и рисковала снова заблудиться на пустоши. Уж лучше она попытается добраться до дома, петляя среди гранитных скал. Если только ей удастся незамеченной обойти последний холм…

— Эй, ты!

Увидев перед собой разъяренные физиономии, Холли развернулась и бросилась бежать. За спиной у себя она услышала топот ног и вопли: «Это она ехала рядом с ним вчера!» и «Лови ее!» С каждым мгновением крики становились все ближе. Ругая себя за то, что не прихватила револьвер, Холли неслась вперед что было сил, так быстро, как могли нести ее ноги — натренированные и сильные благодаря многолетним и долгим верховым поездкам. Негодяи неотступно бежали следом за ней, но Холли удалось вырваться вперед.

И вдруг позади чей-то голос приказал деревенским остановиться и оставить ее в покое. Правда, слов Холли не разобрала, но командный тон различила: этот человек явно привык к тому, чтобы ему подчинялись. Она слегка сбавила шаг, чтобы оглянуться назад. Ее преследователи действительно встали на месте как вкопанные, но приказ сделать это им отдал не Колин, не мистер Хокни и вообще не кто- то, кого она знала. Пока местные то и дело бросали на нее злобные взгляды, другой человек, одетый в длинное, до лодыжек, пальто джентльмена, загородил мужчинам путь, разведя руки в стороны, словно желал защитить ее.