Колин решил, что позволит себе лишь на миг прикоснуться к ее губам, попробовать их на вкус. Но эти губы были такими пухлыми и влажными, а когда кончик его языка слегка надавил на них, они приоткрылись ему навстречу, отчего у него голова пошла кругом. У поцелуя Холли был вкус хереса и сладости с легким привкусом специй, и еще чего-то такого, названия чему придумать он не мог.

До тех пор, пока был в состоянии вообще о чем-либо думать.

Руки Колина заскользили по телу Холли, изучая его сквозь платье, а один-два раза, когда он чуть приподнял ее юбку, чтобы увидеть затянутую в шелковый чулок лодыжку, ему удалось прикоснуться и к ее стройной икре. Кончики его пальцев, подрагивая, пробегали по длинным, элегантным линиям и крепким, изящным изгибам. Он был прав, предполагая, что ее тело хорошо натренировано благодаря верховой езде. Те места, которые у других женщин обычно мягкие и податливые, у Холли оказались твердые и точеные — настоящий шедевр художника, только живой, теплый, невероятно соблазнительный.

Его губы последовали за кончиками пальцев по ее подбородку — и дальше вниз, к шелковистой коже ее горла. Колин приложил полуоткрытые губы к пульсу на ее шее и с наслаждением ощутил, как подрагивает его язык, прикоснувшийся к бьющейся жилке. Когда ее губы изогнулись, а голова томительно откинулась назад, Холли застонала и изогнулась в его руках, чтобы крепче прильнуть к нему. От едва ощутимых движений ее поясницы, прикасающейся к его бедрам, его желание стало еще сильнее, но он усилием воли сдержал себя.

Колин не сомневался: Холли Сазерленд не из тех, кто будет смотреть на такие вещи сквозь пальцы. Она — не опытная любовница, не искушенная, не испорченная светская леди; сейчас она не воображает себя победительницей, не играет в игру «соблазнить графа», победой в которой будет потом хвастаться перед своими подругами.

Лорд Дрейтон готов был поставить на кон часть своей души, что каждый поцелуй, каждое прикосновение имели для нее большое значение, иначе ничего бы здесь не произошло, иначе она не отвечала бы на его поцелуи. Вот почему он должен отпустить ее, прежде чем их свяжет еще одна ниточка, протянувшаяся между их сердцами. Он не станет таким, каким был его отец, который привык играть с невинностью и брать то, что ему не принадлежало.

И все же он ее не отпустит. Держа Холли в своих объятиях, Колин так глубоко вдыхал аромат ее кожи и волос, словно хотел запомнить его навсегда. Он осыпал поцелуями каждый дюйм ее тела, шею, плечи, губы, чтобы всегда помнить эти поцелуи, вкус ее кожи.

— Подумать только, я считала, что вы меня не замечаете, — прошептала Холли, отбрасывая назад рыжую прядку, которая выбилась из прически.

Она усмехнулась, произнося эти слова, но в лунном свете Колин разглядел скатившуюся по ее щеке слезу. Эту слезу можно смело сравнить с пулей, направленной в его грудь.

Колин снова придвинулся к ней.

— Прошу прощения за то, что заставил вас так думать, — прошептал он.

А еще ему бы стоило попросить прощения за то, что она, вероятно, снова такое подумает. Он не хотел причинять ей боль. Ему хотелось лишь защитить ее и сохранить здравомыслие.

Но когда она смотрит на него так, как сейчас, ее глаза горят, щеки раскраснелись, а губы увлажнены от его поцелуев, то черт с ним, со здравомыслием, подумал Колин. И с честью, чувством долга, да и вообще с каждым идеалом, со всем, что впитал он с рождения. Колин снова прижался губами к ее губам: это был долгий, глубокий поцелуй, о котором он будет вспоминать всю жизнь.

Это в последний раз, поклялся себе лорд Дрейтон.

Но когда его губы оторвались от ее рта, в нем уже не было той стальной решимости, которая заставила его прервать поцелуй. Да и о какой решимости можно говорить, когда Холли слегка прижимается к нему и ее приоткрытые губы манят его!

Колина остановило эхо шагов, приближающихся к библиотеке.

Холли вздрогнула.

— Вы слышали? — испуганным шепотом спросила она. — Вдруг он вернулся?

Лорду Дрейтону пришлось сделать над собой усилие, чтобы понять, кого она имеет в виду. Все еще не выпустив Холли из своих объятий, он поднял голову и прислушался.

— Это не мужчина, — тихо проговорил он. — Шаги слишком легкие.

— Айви! — прошептала Холли, отталкиваясь от него.

— Холли! — раздался из коридора тихий голос. — Ты где?

Сжав губы, Холли поспешно расправила рукой юбки.

— Откуда она могла узнать?..

Колин озадаченно прищурился, но сейчас было не время для разговоров. Холли вскочила с дивана.

— Ваш галстук, — прошептала она.

Колин быстро пригладил рукой галстук и поправил узел. За дверью в коридоре показался свет.

— Моя прическа… Она в порядке? — спросила она.

Граф взял ее за руки.

— С вашей прической все хорошо. Просто слушайте, что я говорю.

Приближающиеся шаги затихли. Повернувшись, Колин увидел застывшую в дверях Айви. Она высоко подняла горящую свечу.

— Холли? — удивленно прошептала Айви.

Когда свет распространился по библиотеке, она увидела их обоих.

— О!

Сестра Холли демонстративно закрыла рот.

Прежде чем ей на ум пришли еще какие-то вопросы, лорд Дрейтон быстро подошел к ней.

— Айви, как хорошо, что вы пришли, — сказал он. — Ваша сестра очень в вас нуждается.

— О? — повторила Айви, только на этот раз с вопросительной интонацией. Она встревожено посмотрела на сестру через плечо графа. — Холли, что такое? Что-то случилось?

Скрытая в глазах Айви тревога, которая появилась там еще до того, как он заговорил, вызвала живой интерес графа. Стало быть, она не случайно тут появилась. Айви, без сомнения, знала, где найти сестру. Более того, подозревал Колин, Айви было известно, с какой целью та отправилась в эту часть дома.

Стоявшая у него за спиной Холли произнесла:

— Бал стал утомлять меня, поэтому я решила найти тихий уголок, чтобы отдохнуть хотя бы несколько минут. Вот я и отправилась на поиски читальной комнаты герцогини.

Недоуменный взгляд Айви заметался между Холли и лордом Дрейтоном.

— Там был мужчина, — добавила Холли.

Айви испуганно приподняла брови.

— В коридоре, — уточнила Холли, зачем-то указывая рукой на дверь. — Он схватил меня…

— Боже правый! — Бросившись к сестре, Айви поспешно обняла ее. — Он что-то сделал тебе? Кто это был? Колин, вы схватили его? Где он сейчас?

— Прошу тебя, задавай по одному вопросу, — раздался голос Холли откуда-то из оборок на шее Айви.

Прежде чем Айви получила ответы на большую часть своих вопросов, Колин попросил Айви отвести сестру в отведенную им комнату.

— Там она расскажет вам все подробно, но сначала дайте ей возможность успокоиться, позаботьтесь о ней.

— Да-да, конечно, — согласилась Айви. — Бедная моя девочка! Какой ужас! Какое оскорбление! — Она на мгновение прикрыла глаза. — Чего бы только не дала, чтобы этот негодяй оказался сейчас перед нами…

— Я провожу вас в главный коридор и позабочусь о том, чтобы вы оказались в безопасности, — вымолвил граф. — И Уиллоу я тоже отправлю наверх. А потом поищу матушку, чтобы рассказать ей о том, что произошло.

— Ох, лучше бы вам этого не делать! — воскликнула Холли, всплескивая перед собой руками. — Ваша матушка была так добра к нам, и я бы не хотела, чтобы этот случай заставил ее изменить свое мнение.

— Моя мать не подумает о вас ничего плохого из-за происшествия, в котором не было вашей вины, — заявил Колин.

— Да, но многие люди обязательно подумают, — спокойно ответила Холли. — И им будет все равно, чья в этом вина.

Этого Колин отрицать не мог. Многие молодые женщины были погублены и не из-за такого. Если кто-то видел, как Холли ушла с бала, то непременно задался вопросом «Зачем?» и принялся раздумывать, с кем это она собралась встретиться. И если только кто-то услышит хотя бы какой-то намек на произошедшее, потока сплетен уже не остановить.

Лорду Дрейтону хотелось подойти к Холли, снова обнять ее и заверить в том, что переживать ей не нужно — ни о незнакомце в коридоре, ни о том, что произошло между ними. Но ему хотелось сделать не только это: больше всего граф хотел, чтобы у него была возможность открыто сделать ей предложение.