Браммел пододвинул стул и сел напротив Хобсона.

— Ваше дальнейшее расследование ни к чему не приведет, — властно продолжал Хобсон. — Вы узнали мрачный эпизод из моей жизни. Но я не убивал ее. Так не будем же все это ворошить. Это единственный разумный путь.

Браммел, казалось, погрузился в раздумье.

— Я привык мыслить фунтами, шиллингами и пенсами, — сказал Хобсон. — Если и вы оперируете теми же величинами, скажите: сколько мне будет стоить, чтобы вся эта история была навсегда забыта?

Браммел ответил не сразу. Он помолчал, затем сказал:

— Это будет вам стоить отеля в хорошем предместье, мистер Хобсон.

Хобсон криво усмехнулся: он вспомнил, что Элизабет Тайсон тоже хотела приобрести отель.

— Вы очень умный человек, инспектор Браммел, — сказал он.

Браммел не ответил. Он встал и направился к двери. Он старался оправдаться перед самим собой. Ему было выгодно забыть о том плане, который он вынашивал с момента первой встречи с Хобсоном. «Правосудия в этом деле все равно не добьешься, — говорил себе Браммел. — Так зачем же мне отказываться от богатства, которое само идет в руки». Но ведь он начал расследование во имя правосудия…

Дойдя до двери, он обернулся.

— Когда вы распорядитесь? — спросил он.

— Сию же минуту, — ответил Хобсон.

Когда Браммел закрыл за собой дверь, Хобсон сел и все обдумал. Да, это обойдется ему в немалую сумму, но иного выхода нет. Конечно, не очень-то приятно расставаться с такими деньгами… Но в конечном счете, может, так выйдет даже дешевле. Теперь Ли больше не рискнет показаться ему на глаза. Браммел об этом позаботится. Этот инспектор очень хитрый и опасный субъект. Никому никогда не удавалось прижать его к стене, а этому мошеннику удалось. «Каков негодяй!» — сказал про себя Хобсон, однако не без некоторого восхищения инспектором сыскной полиции Стюартом Александром Браммелом.

К вечеру того же дня Браммел узнал, что Уоллес Ли вернулся на квартиру своей матери. Инспектор немедленно отправился к нему. Вызвав Ли к машине, он сказал:

— Даю вам последний шанс, Уоллес. Бы должны немедленно покинуть Австралию. Навсегда. Иначе вас арестуют и отдадут под суд за шантаж и покушение на убийство. Я помогаю вам только ради вашей матери. Она хорошая и достойная женщина. Для нее было бы страшным ударом, если бы ее единственный сын получил пятнадцать лет тюрьмы…

Ли не знал, радоваться ему или огорчаться.

— Бет убил Хобсон, — сказал он. — Вы арестуете его?

— Он клянется, что она была жива, когда он уходил, — сказал Браммел. — Как вы думаете, кому поверит комиссар — вам или ему?

Ли отвел взгляд.

— Дело ваше, Уоллес, выбирайте: либо вы отправитесь сейчас со мной, либо покинете Австралию. Даю вам два дня на сборы.

— Я уеду, — сказал Ли. Опустив голову, он пошел к дому.

Браммел вернулся в управление и соответствующим образом доложил Филдсу о своих беседах с Ли и Хобсоном.

— Думаю, что дальнейшее расследование бесполезно, — сказал Браммел, — никаких убедительных улик мне не удалось найти. Я до сих пор уверен, что либо тот, либо другой — убийца. Скорее всего Хобсон, — добавил он, чтобы обезопасить себя. Никто никогда не сможет обвинить его в том, что он скрыл от Филдса свои догадки. — Фрэнк, — сказал он в заключение, — я с этим делом покончил. Ставлю точку.

Как и ожидал Браммел, Филдс просиял от удовольствия и с облегчением вздохнул. Он только того и хотел, чтобы у Браммела хватило мужества признаться в своей ошибке и согласиться, что Сим арестован правильно. И что только Браммел вбил себе в голову эту глупость? Почему из всех людей именно Хобсон должен был убить миссис Тайсон? Все это его профессиональное тщеславие и только. Разве он может честно признаться, что в чем-то ошибся!

Теперь Филдс окончательно убедился в виновности Сима. Исход дела не вызывал у него никаких сомнений. Правда, как раз сегодня государственный обвинитель Энтони Коутс предостерег его от излишней уверенности. Коутс считал, что в большинстве дел об убийстве, исключая убийства маленьких детей патологически ненормальными типами, обвинение принуждено бороться с каким-то подсознательным сопротивлением присяжных. В глубине души у присяжных всегда кроется неприязнь к представителям власти и недоверие к полиции — быть может, эти чувства восходят к тем далеким временам, когда Австралия была местом ссылки английских каторжников. Народ может требовать ареста преступника, но лишь только его поймают, те же самые люди начинают симпатизировать ему. Мистер Коутс привел несколько примеров из недавней судебной практики. Поэтому ни в чем нельзя быть до конца уверенным. Дело должно быть подготовлено очень тщательно и веско обосновано.

— У нас исключительно сильная позиция, Стюарт, — сказал Филдс, пытливо вглядываясь в Браммела. — Конечно, как сказал мистер Коутс, надо не только свершить правосудие, но свершить его так, чтобы всем было ясно, что оно свершилось. Вот что важно. Мы должны постоянно помнить об общественном мнении…

В следственном отделении городской тюрьмы в присутствии охранника Сим беседовал со своим адвокатом Морисом Стэммерсом — одним из самых известных в штате специалистов по уголовным делам. Вид у Сима был неважный: изможденный, с лихорадочно блестящими глазами, он походил на святого праведника.

— В сотый раз говорю вам, мистер Стэммерс, я до нее не дотрагивался, — сказал он.

— Но нам придется опровергнуть признание, подписанное собственноручно вами.

— Я не знал, что подписывал. Филберт избил меня до полусмерти.

— Да, да… Все это мы расскажем присяжным. Но поможет ли это? В конце концов вы же признаете, что первым ударили Филберта… Признаете и то, что проникли в дом с преступной целью. Вы украли ее драгоценности — это вы тоже признали… Все это очень сложно… Послушайте, Сим, у меня есть вопрос, который я вам еще не задавал: когда вы были в комнате, вы видели миссис Тайсон?

— Нет, не видел.

— Разве вы не осветили комнату фонариком и не поинтересовались, есть ли там кто-нибудь? — спросил мистер Стэммерс в полной уверенности, что Сим лжет.

— Да, кажется, осветил.

— И вы никого не увидели на диване? Миссис Тайсон была одета.

Сим колебался.

— Сейчас я вспоминаю, что вроде и правда кто-то лежал на диване, — сказал он.

— Почему же вы не сказали этого полиции? — спросил мистер Стэммерс. — Тогда они, быть может, поверили бы, что вы не нападали на нее.

— Не знаю, — удрученно ответил Сим. — Им я сказал, что не видел ее.

Теперь он понял, что тем самым только еще больше осложнил дело: эта ложь завела его в ловушку.

Мистер Стэммерс что-то пробурчал, полный недоверия к своему клиенту.

— Между прочим, Сим, — проговорил он, — я встретил одного человека, который сказал, что знает вас. Некто мистер Фогг. Вы о нем слышали?

Сим неопределенно мотнул головой. Он был настороже даже с мистером Стэммерсом, хотя тот пользовался репутацией человека, которому можно доверять.

— Мне показалось, что мистер Фогг очень интересуется вашим делом, — продолжал адвокат.

— Еще бы!

— Я сообщил, что у нас есть шанс выиграть дело, если вы признаете себя виновным в непредумышленном убийстве.

— Что он сказал?!

— Мистер Фогг согласился со мной.

— Согласился, да?

— Очень умный человек этот мистер Фогг.

— Просто мудрец! — отпарировал Сим. — Хочет, чтобы меня вздернули. Ужасно умный.

Морисс Стэммерс был шокирован.

— Не считаете ли вы, что я тоже этого хочу, Сим?

— Если я признаю себя виновным в непредумышленном убийстве, — упрямо сказал Сим, — я пропал. Тогда, выходит, я признаю, что наложил на нее руки. Но я не трогал ее. Да и зачем было трогать? Она спала на диване.

Адвокат взглянул на него с сочувствием, словно тот страдал серьезным умственным расстройством. Он был бы рад помочь этому бедняге, убедившему себя в том, что он невиновен в убийстве миссис Тайсон… Мистер Стэммерс решил сделать еще одну попытку.