Тем временем Андерсон и Варре поднялись по склону, усеянному булыжниками. Они двигались по диагонали, направляясь к основанию следующего отрога, и теперь вышли на тропинку, которой воспользовались Джилл и его спутники. Тут министр и француз заметили Сита-Баннермена и остановились помахать ему с соседнего отрога. Он помахал в ответ, указывая и подтверждая, что они следуют правильным маршрутом. А потом он еще некоторое время наблюдал, пока они не начали спускаться дальше и не скрылись за скалами. Наконец, уверившись, что они в безопасности достигнут озерка, Баннермен вернулся назад к Клайборну.

Проделав заново весь маршрут, Сит-Баннермен автоматически проверил, что его аппаратура работает на запись. И еще он думал о странностях, двусмысленностях и противоречиях существ, объявивших себя «людьми». Ведь они и в самом деле несли в себе массу противоречий: они были и сильны, и слабы, смертны и бессмертны, религиозны и безбожны…

Краткоживущие, однако, надутые и напыщенные, как бессмертные, но также гибкие, находчивые и иногда раскаивающиеся; Баннермен жалел их, ощущая совершенно очевидную тщету человеческого существования. И в то же самое время он почти завидовал им, всем их фобиям, неврозам, их психике, переполненной различными чувствами. Ведь они до сих пор еще поднимались по лестнице эволюции, проходя очень похожий, если не тот же самый путь, что фоны. Однако, изучая людей, Сит-Баннермен удивлялся их столь большим достижениям. Дела обстояли именно так, и совершенно точно, дай людям время, они достигнут высот величия… если, конечно, он не сделает свое дело и не помешает им.

Люди были уже пятьдесят пятой расой, на которую могли ополчиться фоны, насколько знал Сит. Все уже началось, и он будет продолжать наблюдать, делать записи и управлять синтезатором, названным людьми Домом Дверей. Сит собирался протестировать группу, провести различные анализы. А потом оставить людей на милость Верховного фона… Но обычно все происходило иначе.

Ненормально и даже неприемлемо было то, что Сит использовал облик Баннермена, участвуя в аналитической программе. И все же на то у него были свои причины. Конечно, чуть позлее он выберет время, изучит в деталях записи и вырежет все, что касается его самого. Очевидно, получится великая фальсификация фактов, но только он один будет знать об этом. Сам он был абсолютно уверен, что сможет жить с этим знанием.

Если бы можно было начать все заново и выбрать другой путь… но нет. Этот казался единственным гарантированным путем на пьедестал Верховного фона. А амбиции Сита гнали его именно туда. Он хотел занять кристаллический пьедестал. Но и у других были точно такие же амбиции, и они тоже карабкались вверх по лестнице. Что? Разве он даст расе неандертальцев встать у себя на пути? Конечно, нет! Но когда ближайший высший авторитет находится в полумиллионе световых миль, а…

Сит-Баннермен вернулся на уступ под навесом ползущих растений, спустившись по склону туда, где ждали его Клайборн и потерявший сознание Тарнболл. Американец старался не смотреть вниз. Вместо этого он изучал уступ, и когда появился Баннермен, то шагнул ему навстречу.

– Быстро вы? Навали что-нибудь? Сит-Баннермен кивнул.

– Мы на правильном пути, – сказал он, – но понять это можно не сразу.

Он нагнулся и забросил тело Тарнболла себе на плечо. Сделав это, он почувствовал тревожную дрожь сбоев в эластичном жидкостном моторе, вмонтированном в его спине. Этому следовало уделить особое внимание.

– Мы где-то свернули не туда? – удивился Клайборн, нахмурившись. – Вы хотите сказать, что теперь мы быстро спустимся?

– Я сказал: мы на правильном пути, – ответил Баннермен. – Но вначале надо немного подняться. Лезьте-ка вперед.

Подгоняя перед собой Клайборна, он последовал тем же самым маршрутом, каким прошел чуть раньше. Снова они вышли к месту, где уступ обрывался и огромный поток воды с ревом падал вниз. Американец смертельно побледнел. Несмотря на то что там, где он стоял, уступ был по крайней мере три фута в ширину, Клайборн прижался к скале лицом так же крепко, как существо, которое сковырнул Тарнболл.

Баннермен мысленно улыбнулся инопланетным эквивалентом насмешливой улыбки. Вот и случай протестировать этих людишек, не правда ли? В соответствии с правилами игры Баннермен должен был предоставить этому человеку выбор. И его решение будет засчитано за или против него, когда тест закончится… Но они сыграют в эту игру по правилам Сита.

Именно в предвкушении таких моментов Сит и стал игроком. Он собирался манипулировать Клайборном, хотя был уверен, что в конце концов тот проиграет. В нужный момент Сит заставит людей бороться и плакать, превращаться в бездумных животных и нападать друг на друга. Из шестерых тестируемых Клайборн сломается первым. Это очевидно. И в отношении его Баннермен не собирался подгонять события.

Подойдя к задыхающемуся, дрожащему человеку, который замер, распластавшись вдоль скалы, Баннермен объявил:

– Вот самый короткий путь.

– Что? – Клайборн сглотнул. Было видно, как скакнуло вверх-вниз его адамово яблоко.

– Джилл, девушка и Хагги прямо под нами. Я имею в виду – чуть ниже нас.

– Что? – ужасно перепуганный Клайборн даже не понимал его слов. Баннермен предполагал, что так оно и будет.

– От моих объяснений вам легче не станет, – продолжал Баннермен. – И от них ничего не изменится.

С этими словами он оторвал Клайборна от утеса и швырнул его вниз. У несчастного не нашлось даже времени набрать воздуха и закричать. В мгновение ока он исчез в бурлящем водяном потоке. Не останавливаясь, Баннермен швырнул Тарнболла в поток чуть правее того места, где исчез американец, а сам прыгнул немного левее…

Пятью минутами раньше Хагги обратился к Джиллу:

– Ты ее давно знаешь? Эту девку?

– Девку? – рассеянно переспросил Джилл. Он играл с серебряным цилиндром. Нахмурившись, экстрасенс сконцентрировал на нем все свое внимание. Каким-то образом он знал, что цилиндр можно разобрать, но на инопланетном инструменте не было видно ни швов, ни винтов, ни каких-либо защелок… Наконец вопрос Хагги дошел до Джилла, и тот удивленно уставился на своего спутника.

Свиные глазки рыжего ни на мгновение не выпускали девушку из поля зрения… Вот она потянулась и повернула назад, к мужчинам, шагая по мелководью вдоль края озерка.

– Бр-р-р-р! – фыркнула она, подходя ближе. – Страшно замерзла.

– Да? – удивился Хагги, с трудом переводя дыхание. – Ладно, для меня и лучше!

Джилл отлично расслышал его слова и видел, куда был направлен взгляд Хагги.

На Анжеле были плотно облегающие фигуру лыжные штаны, которые и так-то показывали ее ножки наилучшим образом. А теперь она выглядела еще притягательнее, потому что ее белая блузка с оборками оказалась из материала, который становился почти прозрачным, если его намочить. Или девушка не знала этого, или возлагала надежды на узкий бюстгальтер, оказавшийся теперь на виду. Он плотно обтягивал ее груди.

– Боже, я не должен упустить ее, – пробормотал Хагги, пока Анжела еще была достаточно далеко и не могла расслышать. Но она заметила, как глаза Умника пожирают ее тело, и то, как он облизнул свои чуть припухлые губы. Еще она заметила знак, который сделал ей Джилл.

Анжела опустила взгляд, задохнулась и прикрыла груди скрещенными руками.

– Спенсер, ты не дашь мне мою парку… пожалуйста, – попросила она, останавливаясь.

Парка лежала между двумя мужчинами в углублении скалы. Но Хагги оказался быстрее. Он подхватил парку, усмехнулся Джиллу и прыгнул на камень, на дюйм скрытый под водой. Сделав три шага, он оказался возле девушки и протянул ей парку. Анжела попыталась взять ее, но Хагги отдернул руку.

– Попытайся взять ее сразу двумя руками, – посоветовал он ей, усмехаясь.

Анжела нерешительно застыла, покусывая губу. Она покраснела.

– Зачем ты их стыдишься? – насмешливо продолжал рыжий. – Поверь мне, тебе вовсе не нужно этого делать! Не с такими титьками, как твои!