— Мне жаль, — спокойно сказала она. — Я не могу этого сделать.

— Вы сильны, — он говорил тем же отстраненным бесстрастным тоном. — Отдаю вам должное. Но вы не сильнее меня.

Он в упор посмотрел на нее.

— Если вы пойдете до конца, я убью вас. Не сомневайтесь.

Исана указала на стол.

— Вы видели донесения. Вам известна угроза.

Его черты лица неуловимо изменились, став тверже.

— Всю свою жизнь я сражаюсь на войне, о которой никто на юге не беспокоится. Погребенные, о которых там никто не скорбит. Не видит опустошенные стедгольды. Я знаю, через что они проходят, Ваше высочество. Я видел это не раз, с моими собственными людьми.

— Тогда это должно заставить вас больше стремиться остановить это, а не меньше.

В его глазах внезапно вспыхнул гнев.

— Если я сниму мои Легионы со Стены, ледовики убьют тысячи гольдеров, которые не смогут себя защитить. Это настолько просто. Не важно, что будет с остальной частью Алеры, если ледовики решат оттеснить нас на юг и растереть в труху меж двух врагов.

— А что, если им это не нужно?

— Нужно, — прорычал Рокус. — О чем бы вы там сегодня не говорили в течение получаса, послушайте того, кто всю жизнь имеет дело с ними. Они будут сражаться. И хватит об этом.

— Вы часто используете эту фразу, — сказала Исана. Она встала и подняла подбородок, встречаясь глазами с Ракусом. — Но что, если вы ошибаетесь, милорд?

— Это не так.

— А если так? — Настаивала Исана все еще мягким голосом. — Что, если вы могли бы заключить перемирие с ледовиками и увести свои войска на юг на помощь Первому лорду? Что, если вы могли бы спасти тысячи жизней, прямо сейчас — но не делаете этого?

Его взгляд не дрогнул. Длинный момент тишины миновал.

— Я проверю, чтобы ваш экипаж был готов, — сказал он тихо. — Уезжайте до утра, Первая леди.

Он снова ей поклонился, его спина и плечи застыли, затем повернулся и гордо покинул комнату.

Мгновение спустя Исана почувствовала, что трясется, это была просто реакция на напряжение и стресс.

Она поморщилась и сложила руки на коленях, закрыла глаза и призвала Рилл в свое тело, чтобы привести нервы в порядок.

Она заставила кровь двигаться спокойнее, проходя через руки и ноги и почувствовала, как ее рукам стало теплее.

Она пересекла комнату и села возле небольшого камина, вытянув руки, она делала глубокие вдохи до тех пор, пока не успокоилась дрожь в пальцах.

Тихо зашел Арарис и закрыл дверь. Он стоял, и она ощущала его безмолвное присутствие, его беспокойство казалось незначительным, в сравнении с неизменным теплом его любви.

— Он назвал тебя Рари, — сказала Исана не оборачиваясь.

Ей не надо было видеть его, чтобы знать, что легкая усмешка отразилась на нетронутой части его лица.

— Я был на первом курсе в Академии, а он и Септимус были на втором. Я постоянно таскался за ними. Рокус купил мне первую… — он кашлянул, и она ощутила исходящий от него приток легкого смущения, — выпивку.

Исана тряхнула головой и порадовалась улыбке отразившейся на ее лице.

— Тридцать лет назад. А кажется, будто прошло совсем немного времени.

— Время бежит, — ответил Арарис. — Но правда. Я тоже не чувствую, что это было так давно.

Его губы скривились в ухмылке.

— Но потом я чувствую боль в коленях и вижу сквозь зеркало седину в волосах.

Она повернулась и взглянула на него. Он прислонился к двери, скрестив ноги и сложив руки на груди. Исана подошла к нему и слегка провела рукой по его волосам, приглаживая серебро припорошившее его темные волосы.

— По-моему, ты красивый.

Он поймал ее руку и нежно расцеловал пальцы прежде, чем прошептать:

— Ты не в своем уме.

Улыбаясь, она покачала головой и прижалась к Арарису, положив голову на его грудь, закованную в броню. Мгновение спустя он обнял ее.

— Ты ужасно рискуешь, — сказал он ей.

— Выбор у меня небольшой, — ответила она. — Только с помощью Рокуса можно увести Защитные Легионы на юг. Ты знаешь этого человека. Как ты думаешь, способен ли он хладнокровно убить безоружную женщину?

— Когда я знал его, нет. Но он уже не тот человек, что был в молодости, — сказал Арарис. — Он стал суровее. Жестче. Я знаю, ты хочешь попытаться достучаться до него, Исана, но, кровавые вороны.

Исана промолчала, она лишь обнимала его.

— Возможно тебе следует рассмотреть его предложение, — сказал Арарис. — Возможно есть другой способ.

— Например?

— Отвести его на юг. Дать ему самому увидеть Ворд. Читать донесения — это одно. Видеть все своими глазами — совсем другое.

Исана глубоко вдохнула и выдохнула.

— От открытых глаз мало толку, когда сознание закрыто.

Арарис погладил ее по волосам.

— Верно.

— И… и нет времени.

"Почему оно так быстро бежит, когда ты больше всего в нем нуждаешься?"

— Если он… навредит тебе, — тихо сказал Арарис, — я убью его.

Она резко подняла голову и встретилась с ним взглядом.

— Ты не должен.

Его изуродованное лицо было совершенно неподвижно.

— Не должен?

Она обхватила его лицо руками.

— Целью является достучаться до его сердца, Арарис. Он нарастил слои и слои защиты вокруг своих эмоций — и находясь здесь, легко понять почему. Он направил свою страсть на защиту людей, сражаясь с угрозой, находящейся прямо перед ним. Даже если я умру, пытаясь достучаться до него, я могу добиться цели. Мне кажется, что под шрамами и внешней черствостью скрывается порядочный человек. Если моя кровь потребуется, чтобы смыть его барьеры, пусть будет так.

Арарис долго смотрел на нее.

— Кровавые вороны, в итоге прошептал он. — Я никогда не встречал такой женщины, как ты, Исана.

Она поняла, что ее лицо горит, но не могла отвернуться от его пристального взгляда.

— Я люблю тебя, — просто сказал он. — Завтра я не буду вмешиваться, пока ты те будешь ранена. Я не хочу пытаться изменить тебя.

Она не доверяла своему голосу. Поэтому просто поцеловала его. Они обнялись и время полетело на крыльях сокола.

Когда он наконец прервал поцелуй, в его голосе звучали какой-то холод и жесткость.

— Но себя я менять тоже не собираюсь, — сказал он тем же спокойным, твердым голосом. В его глазах вспыхнула решимость. — И если он причинит тебе вред, любовь моя, я брошу его труп там, на снегу, у подножия его драгоценной Стены.

Тави медленно продвигался вперед, дрожа под влажным, холодным, скрывающим тепло его тела плащом.

Погода изрядно помогала им. Холодный дождь, вкупе с мокрым снегом, продолжал идти, ветер практически прекратился, в то время как ночь медленно покрывала землю своими ледяными лапами.

Когда возбуждение от нападения улеглось, это стало самой неприятной затеей, в которой он когда-либо участвовал. Его нос бежал непрерывно, и он подумал, что наверняка уже подхватил простуду, что мрачно предсказывал Макс.

Он не хотел хлюпать носом, а также не мог отвлекаться на то, чтобы вытирать его. В результате, он был уверен, что его лицо походило на лицо маленького сопливого мальчика, то есть выглядел гораздо менее презентабельно, чем подобает Принцепсу Империи.

Китаи шла слева и слегка впереди него.

Ее чувства были острее, чем его, и хотя ему не нравилась идея, что молодая девушка будет на шаг ближе к приближающейся опасности, он знал, что лучше воспользоваться имеющимся преимуществом, чем проигнорировать его.

Справа и чуть позади него шел Максимус, положив руку на меч. Его лицо, как будто вытесанное из камня, было спокойно, расслабленно, глаза расфокусированы, хотя Тави был уверен, что Макс прекрасно контролирует происходящее вокруг.

Несомненно, что часть его заклинательских способностей была наготове и это занимало большую часть воли и концентрации молодого Антиллана.

С другой стороны от Китаи наравне с Тави следовал Дуриас с откровенно несчастным выражением лица. Скорее всего это было следствием того, что массивному бывшему рабу было также холодно, мокро и не комфортно, как и Тави.