— Боже… — пробормотал Натан дрожащим голосом.

— Что, не узнаете вампира, которого сами и создали? — спросила Доун. — Где вы были? И каким образом попали сюда, если Робби вас не заметил?

— Я… — Натан сглотнул и повернулся к окну спиной, так и не опустив руки.

Бум. Бум. Бум.

— Где вы были? — отчеканила Доун.

Натан съежился.

— Искал Робби. Как и вы. Я регулярно звонил Марле. Она знала, что я жив и здоров, хотя о том, где нахожусь, я ей не говорил.

Бум. Бум. Бум.

— Отец! — Голос Робби срывался от ярости. — Впусти меня!

— Робби, — прокричал Натан, не оборачиваясь. — Стой где стоишь! Пожалуйста!

Почувствовав пробежавший по спине холодок, Доун повернулась лицом к окну и увидела глаза. Красные точки дергались вверх-вниз в знакомом рваном ритме, похожем на пульс. Совсем близко.

— Стражи. У него за спиной, — вырвалось у нее. И вдруг в голове вспыхнула догадка. — Натан, это ты их привел? Ты забираешь Робби в Подземелье?

Вампир, видимо, услышал ее слова. Ну да, он же дитя ночи и все такое, значит слух у него, должно быть, очень острый.

— Отзови Стражей, отец! Отзови их!

— Впусти Робби в дом, — добавила Брейзи и быстро взглянула на мать. — Марла, пока не поздно, вы тоже можете это сделать. Неужели вам не хочется загладить свою вину перед Робби?

Марла замотала головой под курткой.

— Помогите своему сыну! — крикнула Доун.

Родители упрямо молчали. Доун надеялась, что сейчас заговорит Голос и посоветует им, как следует поступить. Но наушник безмолвствовал. Почему? Почему босс не пытается убедить Натана впустить Робби в дом? Неужели Иона бросил их на произвол судьбы?

Натан по-прежнему стоял спиной к окну, как будто не хотел видеть того, что сейчас произойдет.

— Мы возвращаемся, Робби.

— Ошибаетесь, — прошипела Доун.

Похоже, Брейзи разделяла ее бешенство — не выпуская Натана из прицела, она резко развернула мужчину к окну. Без толку — тот упрямо смотрел в пол, но руку все-таки поднял.

Этот жест явно означал некий приказ: пульсирующий бег красноглазых тут же остановился.

— Посмотри на меня, отец! — закричал Робби. — Посмотри на свое творение!

Натан покачал головой и закрыл лицо руками.

Вампир игнорировал Стражей, полностью поглощенный тем, что наконец-то оказался лицом к лицу со своим заклятым врагом.

— Видишь, во что я превратился? Теперь я никогда не стану взрослым. Но тебе ведь именно этого и хотелось — чтобы я всегда оставался ребенком, — не правда ли? — Бам, бам, бам. — Тебя бесило, что мое тело меняется, бесили разговоры о новом имидже, и ты заманил меня в «программу», которая, якобы, поможет мне сменить амплуа. Ты ведь знал, что я хочу перейти на взрослые роли. Я поверил тебе. Я думал, ты хочешь помочь мне добиться своей цели, и я согласился. Я тебе доверял.

Доун пыталась осмыслить слова Робби, найти им место в головоломке, над которой она билась в последние дни. Но события развивались слишком быстро, и вопросов только прибавилось. Почему Натан решил сделать из Робби вампира?… Почему заставил сына оставаться ребенком?… В чем смысл того, чтобы отправить его в Подземелье? Зачем? И когда же в происходящем появится хоть какая-то логика?

Робби снова замолотил кулаками по стеклу, но уже через секунду его руки бессильно разжались и скользнули вниз. Натан никак не реагировал, как будто не слышал ни одного слова.

Не зная, как выбраться из этой ситуации, Доун перешла револьвер на маячивших за окном красноглазых. Ночные хищники терпеливо ждали.

Больше всего ей хотелось пристрелить Натана Пеннибейкера. А заодно и Марлу, но… теперь миссис Пеннибейкер вела себя так, словно почти сожалела о том, что забросила сына.

Робби еще не закончил.

— Знаешь, на какой кошмар ты меня обрек? — Он наклонился, пытаясь заглянуть отцу в глаза. — После того, как меня обратили, я сопротивлялся, но, как послушный сыночек, вскоре смирился и снова поверил тебе. Сам не знаю почему. Наверное, просто выбрал самый легкий путь. Долгие годы я следовал программе, но когда пришло время последней стадии, я понял, что не смогу пойти до конца. Я хотел оставаться самим собой, отец. Самим собой, понимаешь? Поэтому и начал устраивать экскурсии в Верхний мир — хотел разыскать тебя, хотел снова почувствовать себя обычным мальчишкой, который подражает отцу и надеется в один прекрасный день стать настоящим мужчиной. Я жаждал возвращения к прежним мечтам. А потом меня начали запирать. Тогда-то я и сбежал окончательно. И от чего же я сбежал? — Кожа Робби начала светиться. — Посмотри на меня, отец! На что я теперь гожусь, кроме вечных детских ролей?

Глядя на исходящее от вампира сияние, Доун напряглась. В голове царил полный сумбур. Что-то в этой истории не складывалось, концы не увязывались с концами…

— Посмотри на меня! — взвизгнул Робби.

Он разрывался между любовью и ненавистью к отцу, но Доун решительно подавила ростки сочувствия в своей душе: достаточно вспомнить случившееся в «Баве». Вспомнить то, что вампир без малейших колебаний сотворил с Кико и с ней самой.

Марла рыдала, а Натан поднял наконец голову. Его глаза были закрыты — видимо, он знал о гипнотических способностях Робби. Доун всеми фибрами объятой гневом души надеялась, что у импресарио еще будет шанс испытать их мощь на собственной шкуре.

— Я принял верное решение, Роб, — сказал мистер Пеннибейкер громко, чтобы его было слышно за стеклом. — Вот увидишь, твоя звезда засияет ярче прежнего.

Что? Как Подземелье провернет такой фокус?

Брейзи предостерегающе посмотрела на Доун: дескать, молчи и слушай.

— Натан, пора положить этому конец! — воскликнула Марла. — Робби — чудовище. Пусть эти люди помогут ему.

Пустое сотрясание воздуха. Не обращая внимания на жену, Натан умоляющим жестом протянул руку к стеклу.

— Я все продумал. Публика жаждет появления второго Робби Пеннибейкера — очаровательного мальчугана, который однажды покорил сердца зрителей. И сделает это снова. Вспомни, каково, когда тебя осаждают толпы поклонниц, мечтающих об автографе. Как они тебя обожали! Помнишь, какой полной казалась тебе жизнь? Большинству детей-актеров, стоит им вырасти и потерять детскую непосредственность, приходится ставить на этом крест. Ты превратился бы в гостя задрипанных ток-шоу, Роб. Я спас тебя от этой участи.

Вампир не сводил глаз с руки отца и при этом дрожал всем телом, словно от нестерпимого желания вновь ощутить былую славу.

— Ты станешь новым Робби Пеннибейкером, — вкрадчиво произнес Натан. — Тебя снова будут боготворить.

Минуточку. Может, они забыли, что Робби — вампир? Да его раскусят в два счета.

Повисла напряженная пауза. Робби, казалось, задумался. Не позволяя себе расслабиться, Доун сосредоточилась на том, чтобы держать мысленную блокаду. Защитить себя от вторжения противника, который стоит перед запертой дверью в ожидании удобного случая.

Из угла раздался голос Марлы:

— Неужели ты на нем еще не все зло сорвал? Торгуя сыном, ты мстил ему за тот успех, которого он добился, а ты — нет…

— Марла. — Натан протянул руку в сторону жены.

Куртка соскользнула с лица миссис Пеннибейкер, на котором отражалась борьба между ужасом и материнской любовью — в той мере, в какой Марла была на нее способна.

Доун перевела взгляд на Натана: тот поднял голову еще выше, а его глаза расширились от удивления — наверное, он только сейчас понял, что Марла знала о сутенерстве. Как бы то ни было, его глаза встретили взгляд Робби.

— Долгие годы я ждал твоего возвращения. Я скучал по тебе, Роб. А теперь я снова буду о тебе заботиться, совсем как в старые добрые времена.

Вампир протянул руку к стеклу и прижал ладонь к ладони отца. По его лицу текли слезы.

Это зрелище напомнило Доун о насилии. Она постаралась выбросить из головы все мысли. Все, кроме одной — о видении, которое посетило Кико в этом доме.

— Ради него вы пошли на убийство, — прошептала она.

Натан продолжал ласково смотреть на Робби. Их взгляды срослись, точно вена.