Наверху пыльная буря разыгралась не на шутку, и как назло ветер дул прямо в лицо, я шел с натянутой на глаза панамой, временами поворачиваясь к ветру спиной, при таком ветродуе не зарулить бы куда-нибудь не туда, я взял примерный ориентир, и продолжил движение. До своего БТРа я все же добрался, правда, с большим трудом.

На этом закончилось мое небольшое ознакомление с районом, в котором находился наш блок.

Когда я вернулся, рядом с БТРом никого не было, я спустился в капонир, там сидели Туркмен, Хасан и Урал.

— Юра, где ты лазишь? Мы думали тебя уже духи хапнули, — сказал Хасан.

Я рассказал, где меня носило, и предложил им сходить к озеру.

— А далеко это озеро? — спросил Туркмен.

— Километра три примерно, — ответил я.

— Да ну, гонишь что ли, или тебе больше делать нехер? Лично я на дурака не похож, — возмутился Хасан.

— Ну не хочешь, не ходи, я не уговариваю. Красиво там, я ох-ел, когда увидел, такое здесь я первый раз вижу, — пытался я убедить пацанов.

— Да еб-л я эту твою красоту, я жить еще хочу, — опять начал возмущаться Хасан.

— Да живи, кто тебя сдохнуть просит, — сказал я Хасану.

— Я лично тоже не горю желанием далеко от блока отходить, на речку искупаться еще сходить можно. Там чуть в стороне к блоку взводного есть брод, туда духи баранов на водопой водят, — объявил Туркмен.

— Каких еще баранов, откуда они? — спросил я, глядя на Туркмена.

— Кишлак там есть за БТРом Грека, километра два отсюда, — ответил Туркмен.

— Откуда ты знаешь? — опять спросил я.

— Пацаны по рации сказали. Они уже ходили на речку купаться, правда комбат увидел и пи-.ды им вставил, сказал, если кого увидит возле речки вы-бет, — добавил Хасан.

— Нас он не увидит, тут можно по оврагу пойти, он ведет прямо к речке, а там до ложбины с озером не далеко. Давайте сходим к озеру, рыбу поглушим, духов там нету.

— Откуда ты знаешь, что нету? — спросил Хасан.

— Да я торчал там полчаса, если б духи были, они б меня давно усекли.

— Нет, если хочешь — сам иди, а нас не агитируй, — сказал Туркмен.

— Ну, не хотите не надо, а я после обеда пойду. А Сапог где?

— В БТРе сидит. Что его хочешь убазарить? — спросил Урал.

— Да нет, если вы не хотите, то его и подавно не заставишь. Сам пойду.

— Дурак ты, Юра, — ляпнул мне Хасан.

— Да не дурней тебя, — ляпнул я в ответ.

— Зелени ты, конечно, не принес? — спросил Хасан.

— Да пошел ты со своей зеленью, мне было не до нее. Сапога вон пошли, или сам сходи, — ответил я.

В капонир залез Сапог и сообщил, что в сторону нашего блока пастух гонит отару баранов к речке. Мы все вылезли наружу и направились к БТРу, ветер наполовину стих, и пыль уже не гнало сплошной стеной, местами немного мело небольшой поземкой. Изредка порывы ветра поднимали облако, потом снова ветер стихал, его порывы были похожи на огромные и ленивые воздушные волны, а это значило, что «афганец» скоро утихнет, правда, неизвестно на какое время, бывало, что затишье продолжалось несколько дней.

— Где бараны? — спросил Хасан.

— Залезь на броню, оттуда видно, — ответил ему Сапог.

Хасан запрыгнул на броню и крикнул:

— Вон они, скоро будут напротив нас! Пошли Юра, лучше урвем у пастуха одного барана, чем по озерам шляться.

Хасан спрыгнул с брони и пошел в сторону отары, теперь уже и мы заметили баранов, их было около сотни, позади баранов шел пастух. Я догнал Хасана, и мы быстрым шагом направились в сторону отары. Минут через пять мы настигли баранов и остановились, поджидая пока чабан поравняется с нами. Бараны не спеша проходили мимо, на первый взгляд они неплохо выглядели, все были крупные и с большими курдюками.

— Сейчас я выберу заеб-тельского барана, — довольным голосом проговорил Хасан.

— Да они здесь все заеб-тельские, — спокойно ответил я, глядя на проходящих баранов.

— А я выберу самого заеб-тельского.

— Пусть хоть какого-нибудь даст.

— Кто!? Да я ему, душаре вонючему башку отрежу! Он сейчас мне всех баранов отдаст и еще спасибо скажет! — возмутился Хасан.

— Потом сам будешь наблюдающим ночью стоять.

— Да не ссы ты, Юра. Кто он такой?

— Кто бы ни был, а убивать его не стоит.

— Да кто собирается его убивать, если он по хорошему барана даст, то пусть живет себе спокойно.

— А если не даст?

— Даст, жить захочет — даст.

Пока мы болтали, пастух уже оказался напротив и, не обращая на нас внимания, продолжал идти дальше с таким видом, будто нас не замечает. Хасан окликнул его, пастух остановился. Хасан махнул ему рукой, чтоб тот подошел. Чабан постоял немного, потом медленно направился в нашу сторону, судя по его поведению, особой радости от встречи с нами он не испытывал. С виду он казался дряхлым стариком, но как часто таких вот дряхлых стариков приходилось встречать в горах с буром или гранатометом, и бегали эти дедки по скалам не хуже горных козлов.

Одет он был в выцветшие шаровары и сарбосовский китель, на голове была намотана чалма.

Хасан обратился к нему на таджикском языке, чабан начал что-то возбужденно отвечать, показывая рукой в сторону Грековского блока. Хасан, перебив чабана, стал на него кричать, а я стоял и наблюдал за ними. Мне было тревожно за Хасана, в таком возбуждении он мог вытворить все что угодно. Вдруг Хасан резко вытащил штык-нож из сапожка и приставил его к горлу чабана. Вот этого я и боялся и, подскочив к ним, схватил Хасана за руку, в которой он держал нож.

— Э, Хасан, ты че делаешь, оставь этого деда в покое.

— Юра, уйди нах-й! Не лезь, я сам разберусь с этим чертом. Он ох-ел ваще.

— Да знаю я твои разборки, сейчас завалишь его, а потом жди подлян от этих духов.

Бараны в это время продолжали идти дальше, и отошли от нас метров на пятьдесят, приближаясь к спуску в низину.

Хасан что-то крикнул чабану в лицо и, убрав нож от его горла, резко оттолкнул его, старик сделал пару резких шагов назад и чуть было не сел на задницу. После чего Хасан заткнул нож на место, вскинул автомат, передернул затвор и выпустил очередь по отаре баранов. Несколько крайних баранов повалились на землю, остальные с криком побежали дальше к речке. Я заметил, что два барана лежали и трепыхались в пыли, два лежали без движения, а один, прихрамывая на заднюю ногу, с криком бежал за отарой.

— Хасан, ты че делаешь — придурок!? — воскликнул я.

— Я бля сейчас все стадо перестреляю, и этого придурка пристрелю.

— Да объясни ты, че происходит?

— Не хочет давать по-хорошему, говорит, «на вас баранов не напасешься, если каждому давать, то баранов на всех не хватит», жалуется, что Грек одного барана забрал у него.

«Ну слава богу», подумал я, хоть пастуха Хасан не пристрелил. Чабан в это время что-то кричал, размахивая руками, постоянно вспоминая Аллаха.

— Че он кричит? — спросил я Хасана.

— Наверно хочет, чтоб я его застрелил, — сказал Хасан и ткнул дуло автомата в лицо пастуху.

Тот мгновенно заткнулся и уставился перепуганным взглядом в Хасана.

— Хасан только не убивай его, ну тебя нахер.

— Это будет от него зависеть, он кричит, что пожалуется нашему командиру на то, что мы издеваемся над мирными жителями и грабим их. Сейчас я ему пожалуюсь, рожа ох-.евшая.

Сзади послышались шаги, я обернулся и увидел Туркмена. Теперь я был за Хасана спокоен, Туркмен не даст ему напороть глупостей.

— Что за стрельба у вас тут!? — крикнул, приближаясь к нам, Туркмен.

— Да вон, Хасан рога мочит, — ответил я.

— Хасан, че такое? — спросил Туркмен.

— Че такое, че такое! Козел этот ох-ел ваще. По-хорошему барана дать не хочет, да и еще угрожает — душара вонючий. А откуда я знаю, может он дух, может он специально тут ходит и высматривает наши блоки, — рассуждал Хасан, тыкая чабана в грудь стволом автомата.

— Вон кто-то уже к нам едет, — сказал я пацанам, показывая на полосу пыли.