Пипок постучал меня по плечу:

— Юра, тебя искал, этот, ну, на прапора который отучился, эстонец, сейчас он в саперной роте.

— А, Индрек. А что он хотел?

— Афошки ищет вроде, точно не знаю.

— Ну, кто ищет — тот всегда найдет. Давай, давай, Пипок, пошли быстрей, там поболтаем.

Мы вошли в палатку и направились к своим кроватям. Кровати в палатке были двухъярусные, моя кровать была нижняя в углу, Хасана рядом. Я упал на свою кровать, а Хасан на свою, Пипок сел рядом с Хасаном.

— Ну что, музон врубим, послушаем, чего там пацаны поют, — предложил я и достал с тумбочки кассету.

На тумбочке стояла однокассетная магнитола LSHARP-666і, эта магнитола досталась мне как трофей. Полгода назад мы разбомбили духовский караван, в одной барбухайке я наткнулся на эту магнитолу и прихватил ее, больше в этом караване, кроме оружия, ничего ценного не было.

В другом конце палатки раздавались голоса, судя по всему, там как всегда Носорог дрочил чижей.

Носорог — это хохол из Львова, здоровый такой детина, на конце носа у него была бородавка и к тому же он немного сутулился и со стороны был похож на носорога, беспредельным был этот жлоб, до ужаса, и чижам проходу не давал, он отслужил год, а считал себя чуть ли не дембелем. Я раз как-то сказал ему: «плохо ты кончишь, Носорог, вот помяни мои слова», а ему плевать.

Носорог орал на всю палатку:

— Дэ хавка? Я же казав, шоб йсты принэслы, казав, чи не?

— Нам старшина не разрешил, — раздался чуть слышно «прибитый» голос.

— А мэнэ ебэ, цэ ващи проблэмы.

Раздалось несколько ударов. Потом опять крик:

— Вас шо, ебаты трэба бильше, чи шо?

Мне это изрядно уже надоело, и я крикнул:

— Носорог, а ну пошел на хер отсюда!

— Шо тоби, Юра? — замычал Носорог.

— Это чего тебе от чижей надо? — спросил я.

— Воны мини хавкы на завтрик ни принэслы.

— Че-е-го, чего? Ты че это, урод, припух ваще, я дембель, и то ходил на завтрак. А ну подойди сюда!

Носорог медлено подошел к моей кровати:

— Юра, тикы ны бый.

Я встал и с размаху заехал ему кулаком в лобешник. Он вылетел из прохода.

— Да ты не переживай Носорог, в твоей башке все равно нет мозгов, так что сотрясения не будет. А теперь вали отсюда, пока я тебе зубы не выбил, и если при мне чижей дрочить будешь, я тебя самого чижом сделаю.

Носорог смотрел на меня и лупал глазами.

— Ну чего ты на меня вылупился, или тебе еще раз по балде стукнуть?

— Не, не, я ужи тикаю, — брякнул Носорог и пулей вылетел из палатки.

— Юрка, а ну садись-да, накуримся давай наверно-а, — с полублатным акцентом процедил Хасан.

— Подожди Хасан, я вот Пипка спрошу кое о чем, Пипок ведь наш чувак. Да же, Пипок?

— Ну спрашивай, какой базар, — спокойно ответил Пипок.

— Слушай Пипок, чего там за ерунда с пистолетными патронами, не слыхал? — спросил я.

— Их духи берут по пятнадцать тысяч афошек за цинк, — ответил Пипок.

У нас с Хасаном глаза полезли на лоб, пятнадцать тысяч афганей — это шестьсот рублей чеками, мы поначалу просто не поверили.

— Слушай, Пипок, да тебе чарс курить нельзя, ты и так уже «гонишь», — сказал Хасан.

— Ну, не верите, не надо, — сказал Пипок, и добавил, — позавчера мы в кишлаке продали духам три пачки по сто пятьдесят афошек за пачку, а в цинке сто пачек, вот и считайте.

— Ну ладно Пипок, поживем-увидим, — сказал я.

— Живите, смотрите, дело ваше, — сказал Пипок, и воскликнул:

— Ну что, может, косяк взорвем, или будем сидеть и удивляться?!

Хасан «взорвал» косяк и два раза затянувшись, передал Пипку, тот, сделав пару затяжек, протянул косяк мне, я глубоко затянулся, чарс был крепкий и я начал кашлять, вторую затяжку уже сделал поменьше. После второго круга появился сушняк и меня начало потихоньку «накрывать», чарс действительно был хороший. Я с трудом приподнялся, вставил кассету в магнитолу и включил, на кассете пацаны пели песню под гитару, и песня эта была как раз в тему.

В Союзе была одна популярная песня с такими словами:

Эту песню слышали многие, а в Афгане слова этой песни переделали, и зазвучала она примерно так:

Мы начали потихоньку раскумариваться, и вдруг на горизонте появился Сапог.

— О-о, Сапог-жан, иди ко мне, — окликнул его Хасан и, вытащив чеки из кармана, протянул их Сапогу.

— Вот чеки, слетай в магазин и возьми четыре банки «Si-Si» и четыре пакета конфет, только резче, понял.

Сапог взял чеки и побежал в магазин, а мы продолжили добивать «косяк».

После третьего круга я почувствовал, что приплыл капитально, «крыша» не только ехала, а ходуном ходила, язык во рту еле ворочался. А напротив сидел Пипок и цвел как подсолнух, я не мог равнодушно смотреть на его цветущую физиономию, а он, как назло, уставился на меня в упор и залился смехом, забыв про косяк который дымился у него в руке.

— Пипок, я тебе паранджу привезу с рейда, напялишь ее, когда план с нами курить будешь, а то я не можу спокойно смотреть на твой цветущий лепень.

А Пипку по фигу, уставился на меня и давай дальше «ха-ха» ловить.

— Пипок, передавай косяк дальше, придурок, — подал голос Хасан.

Вдруг в проходе между кроватями послышалось шевеление, и мы все повернули головы, там стояли два сарбоса и смотрели на нас с довольной улыбкой. Я поначалу обалдел, откуда, черт возьми, сарбосы у нас в палатке, неужели «галюники» начались?

Пипок протянул руку, в которой дымил косяк и ляпнул:

— О, духи! Смарите, вон духи.

Потом меж сарбосовских голов появилась голова нашего замполита полка майора Кудряшова, мы смотрели на них, а они на нас. Мне показалось, что время остановилось, (кто накуривался, тот знает, что время по раскумарке идет очень очень медленно).

Мы все понимали, что надо выключить музыку, потом встать, поприветствовать замполита, и наконец Пипку надо хотя бы затушить «косяк», кумар от которого стоял на всю палатку.

Ни встать, ни выключить музыку мы были не в состоянии, потому что нас прибило наглухо, я попытался выключить мафон, даже руку протянул, но так и застыл с рукой на тумбочке. А Пипок, судя по всему, просто «замкнул» и застыл в своей вечной улыбке, как портрет Джаконды, а между его пальцев торчал косяк, дым от которого тонкой струйкой подымался к потолку.

Из динамиков лился припев той самой песни, где отчетливо были слышны слова:

— Пипок, сука, убери косяк, — прошипел сквозь зубы Хасан.

Вдруг раздался голос Сапога:

— Товарищ майор, разрешите пройти?

Замполит сделал шаг в сторону, сарбосы тоже расступились. Сапог бесцеремонно прошествовал между ними и кроватями, положил лимонад и конфеты на тумбочку и посмотрел на Хасана.

— Забери банку «Si-Si» и пакет с конфетами себе, и свободен, — еле выдавил Хасан.

Сапог взял банку «Si— Si», пакет конфет и спокойно вышел, не обращая внимания ни на сарбосов, ни на замполита, который обалдел, сначала увидев нас обдолбленных, а потом наглого Сапога. Когда мы «включились», замполит и сарбосы уже были в другом конце палатки. Мы даже не заметили когда они ушли.

Замполит, что-то громко говорил сарбосам, навроде: вот у нас красный уголок, вот боевой листок и т. д. Оказывается, это была делегация от сарбосовской армии, и замполит им показывал, как живут советские военные, их быт и все такое, экскурсия, короче.