Другими словами, было бы очень хорошо, если бы Тор сумел перескочить прямо в гостиную этого человека. Может быть, со временем таланту Тора и предстояло развиться до такой степени, но пока что трое друзей оказались в самом конце улицы, где жил Буэндиа. Улица, очень длинная, взбиралась на вершину холма. Откуда несколько лет назад и начала строиться Вилла Боргезе. Тор сообщил, что дом Буэндиа находится как раз там, наверху, и Этан теперь уже не спрашивал, откуда Тор это знает. Они зашагали по виа Веспасиана. День был жаркий, и мясистые южные растения вдоль тротуара, как и сам тротуар, плавали в знойном мареве. На улице не было ни души — даже в самом сердце Зубастых гор ребята не встречали такой тишины и такого отсутствия признаков жизни. Только разбрызгиватели на газонах шипят да жужжит где-то газонокосилка.

На углу им встретился эмэсбэшник, чья патрульная машина стояла у дома № 4441 по виа Аврелиана. Патрульный радировал на пульт, и там записали, что в 14.13 по виа Веспасиана проследовало трое детей.

— Странное место, — заметила Дженнифер Т.

Этан нашел, что это сказано довольно сильно, если учесть, где они провели пару последних недель, однако согласился с ней.

— Тихо-то как, — сказал он. — Я слышу себя, когда глотаю.

Они прошли мимо большого красивого белого дома с красной черепичной крышей и ярко-зеленой лужайкой. После мягких переливчатых оттенков Летомира все эти краски показались Этану такими яркими, словно дом был сложен из кирпичиков «Лего».

— Ну вот, теперь я тоже стал слышать, как глотаю, — сказал Тор.

— Да уж, — сказала Дженнифер Т. — Большое спасибо.

— О, глядите. — Этан показал на верхний этаж Легодома. На джульетином балкончике с чугунными перилами стояла девочка, по виду их ровесница — просто стояла, держась за перила, и смотрела на них. — Ребенок.

Ребята остановились. Они давно уже не встречали других ребят, маленьких рувинов. В Затерянных Селениях детей так же мало, как и у феришеров, а если они там и есть, то застенчивые и какие-то ненастоящие, как на старых фотографиях, в штанах на одной лямке и в немарких платьицах. У девочки на балконе майка была кислотно-розовая.

— Привет, — сказала Дженнифер Т., нерешительно помахав ей рукой.

— Привет, — ответила девочка.

Эмэсбэшник, тихо ехавший за ними на своей машине, соблюдая предписанный интервал в три квартала, сообщил на пульт, что дети, о которых он докладывал в 14.13, вступили в контакт с жительницей района.

— Вы куда идете? — спросила девочка.

Этан хотел ответить, но Дженнифер Т. наступила ему на ногу и ответила сама:

— Так, гуляем.

— А-а. — Девочка сморщила нос, и Этан так и не понял, какими ей видятся пешие прогулки: интересными, утомительными или просто странными. Она ушла в дом, ребята зашагали дальше, патрульный поехал за ними. Поняв, что они направляются к дому Родриго Буэндиа, он сообщил об этом на пульт. Там согласились, что он имеет дело с ВУ, то есть с Вероятной Угрозой и санкционировали вмешательство. Патрульный вылез из своей серебристо-серой машины и двинулся к детям, держа руку на электрошоковом пистолете.

— Эй, ребята!

Ребята оглянулись, а затем девочка и мальчик поменьше взглянули на мальчика побольше. Все трое взялись за руки и припустили к дому Буэндиа. Они вбежали — шмыгнули, как подумал про себя патрульный — в дверь гаража. Она, конечно, могла быть открыта, но патрульный был уверен и указал позднее в своем рапорте, что в тот момент, когда дети подбегали к ней, она определенно выглядела закрытой.

В гараже стояли две машины: большой седан БМВ и «лендровер». Места хватило бы еще на две, но в доме, похоже, никого не было. Ребята пробежали через множество высоких белых комнат с голыми полами и без всякой мебели. Полицейский у дома сердито разговаривал с кем-то по рации. Надежда Этана воззвать к милосердию великого Буэндиа слабела при виде явной необитаемости дома. Получалось, что они обыкновенные нарушители, вторгшиеся в частное владение. Их запросто могут арестовать и посадить в тюрьму. Однако посреди кухни, в окружении белых шкафов и сверкающей стали, обнаружилась куча пустых желтых банок из-под черных бобов. Банки посыпались со стального стола на пол. На них засохла черная жижа, и это зрелище отдавало вандализмом. Надписи на этикетках были испанские. На плите стояла большая черная кастрюля, настоящий ведьминский котел. Заглянув в нее, Этан увидел прилипшую куриную шкурку, несколько зернышек риса и прошептал:

— Он здесь.

— Я знаю, что он здесь, — сказал Тор, не понижая голоса. Этану даже почудились знакомые интонации Дубля-2. — Иначе я бы не…

У двери россыпью колокольчиков залился звонок, и ребята застыли, глядя друг на друга. Потом Дженнифер Т. нашла дверцу в чулан, где хранились щетки и тряпки, но там и на одного-то едва хватало места. Она предложила это убежище Этану. Он мотнул головой.

— Лучше ты. Если нас поймают, то хотя бы ты…

— Не поймают, — сказал Тор. — Шмыгнем наружу, только и всего.

Полицейский теперь не только звонил, но и стучал, точно знал, что его настойчивость будет вознаграждена. Наконец где-то в недрах дома послышался мужской голос Буэндиа. Вслед за этим заскрипели полы и ступеньки лестницы. Человек заговорил по-испански не то с полицейским, не то с самим собой, и голос его звучал не слишком доброжелательно.

— Извините за беспокойство, мистер Буэндиа, — начал полицейский, но потом оба стали говорить потише, и слов нельзя было разобрать. Походило, однако, на то, что информация полицейского хозяина не слишком заинтересовала. Этан подкрался к кухонной двери, чтобы лучше слышать (подумать только, они находятся в доме у самого Родриго Буэндиа! И этот голос принадлежит ему!), но по дороге задел ногой одну из жестянок. Он сморщился, а друзья чуть не испепелили его взглядами. Голоса у двери смолкли, а потом оба вдруг появились на пороге: полицейский в каком-то странном черном комбинезоне и Буэндиа — Эль Гран Осо, Большой Медведь, смуглый, высокий и мускулистый, в небрежно накинутом белом халатике. Под халатом только синие плавки и один носок, волосы взлохмачены. Но на Этана поверх головы полицейского он смотрел вполне осмысленно — видимо, проснулся все-таки, хотя ему и не хотелось.

Этан знал, что должен что-то сказать, причем немедленно — и не какие-нибудь слова, а единственно правильные, волшебные, способные разжать сомкнувшиеся вокруг тиски будничного мира.

— Нас послал Хирон Браун. — На полицейского Этан даже не смотрел — его заклинание метило прямо в большое, сильное, героическое сердце Родриго Буэндиа.

Но волшебные слова, видимо, не достигли цели. Буэндиа поморгал и сказал полицейскому:

— Уберите их отсюда.

Полицейский, или эмэсбэшник, посадил их в свою машину и повез в город. Этан то и дело поглядывал на Тора, но тот только головой качал. В здании МСБ, еще одной Лего-конструкции на солнечной площади с фонтаном, они назвали свои имена приятной женщине с телефонными наушниками на голове. Потом офицер, который их задержал, отвел их в комнату с коврами, игрушками для маленьких детей и настенными зеркалами — Этан сразу заподозрил, что они односторонние и что помещение, конечно, прослушивается. Ребята уселись на пластмассовые стулья. Часы на стене жужжали, и минутная стрелка, пощелкивая, продвигалась вперед. Этан посмотрел на свои — они показывали первую половину восьмого иннинга. В другое время он обязательно сообщил бы друзьям об этом ужасающем факте, но сейчас им хватало огорчений и без того.

— «Нас послал Хирон Браун», — передразнила Дженнифер Т. — Ну ты и дал, Фельд.

— Но ведь он нас правда послал. Я думал, он знает Буэндиа. Он говорил так, точно знает.

— Он же с Кубы, Буэндиа! По-твоему, мистер Браун его там разыскал?

— У Хирона Брауна обширная территория, — ровным голосом сказал Тор. — Я думаю, он их всех знает.

Этан поглядел на него внимательно. Тор смотрел на игрушечную пожарную машинку.

— Можно тебя спросить, кто ты в данный момент, Тор?