Хениш. Генерал не заинтересован преувеличивать, Март.

Дубербиллер. И когда будет это новое оружие? Лет через пять?

Хениш. Март, я и так сказал тебе гораздо больше, чем следует. Я ведь сенатор.

Дубербиллер. Ну, Эд, мы же вместе воевали!

Хениш. Думаю, что не позже чем через год, Март.

Дубербиллер. Так… ясно. Ясно! Спасибо, Эд. Ну, я, пожалуй, пойду. (Жмет руку Хенишу.) Когда вернешься к делам, я к твоим услугам, Эд. Будь здоров! (Уходит.) Хениш усаживается в кресло, вытягивает ноги, закуривает.

Клинчер (входит, бросается в кресло напротив). Добрый день, сенатор! Уфф… измотали меня эти представители! “Скажите, генерал…”, “Объясните, генерал…” Как будто я обязан разбираться в физике, чтобы руководить этой конторой!

Хениш. Обязаны, генерал.

Клинчер. Ну… Гровс обходился без физики, когда ворочал манхэттенским проектом! (Помолчав.) Послушайте, сенатор. У меня к вам серьезный и… и неприятный разговор. Да, да. Зачем вы распространяете информацию о направлении исследований в Центре? Ведь потоки представителей фирм — ваша работа, сэр!

Хениш. Вы уверены, сэр?

Клинчер. Я знаю это, сенатор. Я через Управление разведки проследил каналы, по которым фирмы получали информацию, и они сходятся к одному источнику: к вам. Я помню и ценю вашу поддержку, поэтому мне неприятно знать то, что я знаю. Но, как хотите, мне придется сообщить это министру. Сейчас, когда еще нет надежных результатов, создавать бум вокруг работы!

Xениш. Вы ничего не сообщите министру, генерал.

Клинчер. Вот как!

Хениш. Да. Вы разбираетесь в теории надежности электронных устройств?

Клинчер. Нет… зачем это мне?

Хениш. Хочу вас познакомить с интересными работами в этом направлении одного русского… (Достает из кармана несколько брошюр, протягивает генералу.) Полистайте. Они снабжены английскими аннотациями. Там автореферат диссертации на соискание ученой степени кандидата наук на тему “Способы повышения надежности электронных устройств” и три статьи, опубликованные в прошлом году в русских журналах… Кстати, мне не пришлось прибегать к услугам разведки, чтобы добыть эти оттиски, — их легко получить через Международный библиотечный фонд.

Клинчер (рассеянно вертит брошюры в руках). Зачем это мне?

Хениш. А затем, что автором этих статей и диссертации является известный вам стажер Илья Степентчэйв, некогда аспирант, а ныне доцент кафедры электроники в Московском физико-технологическом институте. Там написано.

Клинчер (листает). Вот как! Это интересно.

Хениш. Это более чем интересно, полковник…

Клинчер. Генерал, сэр! Бригадный генерал!

Хениш. Это более чем интересно, полковник. Это значит, что стажер Степентчэйв не был агентом, выведывавшим наши разработки в области ядерной стабильности. Это значит, что ваши данные о развернутой русскими работе в этой области ложны… майор! Это значит, что возглавляемая вами работа стоимостью в пятьдесят миллионов долларов — колоссальная афера… лейтенант Клинчер!

Клинчер. Не спешите унизить меня, сэр! Вы забываете, что эти данные подтвердили вычислительные машины, что с ними согласились специалисты!

Хениш. Машины работают на тех, кто их программирует, сэр. Специалисты — на тех, кто им платит.

Клинчер. Неужели… неужели они обманули меня?

Хениш. Вы хотели, чтобы вас гак обманули, Клинчер?

Клинчер. Но… но есть данные, что русские работают!

Хениш. Теперь вашими данными побрезгуют даже репортеры Херста.

Френк (появляется в дверях). Добрый день, сенатор! Каким ветром…

Клинчер. Значит, это все он?! (Вскакивает, бросается к Френку.) Ты… ты, грязный провокатор! Ублюдок! Убью!

Хениш. Клинчер, сесть!

Клинчер беспомощно оглядывается.

Сесть!!!

Клинчер. Но ведь… это все он! Он! Боже, что теперь будет? (Опускается в кресло, закрывает лицо ладонями.)

Френк. Что с вами, генерал? Что здесь происходит?

Хениш. Ничего особенного, мой мальчик. Просто все раскрылось.

Френк. Что именно?

Хениш. Твоя шутка со Степентчэйвом, Френк.

Френк. Да? Уже? (Опускается в кресло.) Жаль… Я думал, у нас есть еще года полтора в запасе. Мы бы успели выйти на верную дорогу…

Хениш. Не выйдете вы на нее и за двадцать лет, парень. Я как-никак тоже физик. Кроме того, я выяснил мнение других физиков, не только Бена Голдвина… Дохлое дело, сынок! (Хлопает Френка по колену.) Вы могли обвести такого самонадеянного болвана, как Клинчер… который к тому же желал, чтобы его обманули.

Клинчер делает движение.

Молчать, генерал! Но старого Хениша вам не обвести. Старый Хениш сам кого хочешь обведет!

Френк. Что же вы теперь намерены предпринять?

Хениш. Ничего особенного. Ничего особенного, сынок.

Входит Голдвин с лабораторным журналом под мышкой.

Судя по походке, он сильно устал. Оглядывает собравшихся.

Голдвин. Добрый день, сенатор. (Присаживается к столу, что-то записывает в журнал.) Хениш. Добрый день, профессор! (Поднимается, прохаживается по приемной и, будучи в хорошем настроении, повторяет.) Добрый день, добрый день! (Останавливается у модели ядра). Это оболочечная модель, профессор?

Голдвин (не поднимая головы). Да.

Хениш. Ага. Ну конечно: красные шары — протоны, белые — нейтроны. Что ж, очень наглядно… Профессор, а вам не кажется, что пузырьковая модель была вернее этой грозди? Ядерные силы — натяжение пленки — электрическое отталкивание протонов — давление воздуха. А?

Голдвин. Нет, не кажется. Пузырьковая и капельная модели слишком примитивны, они не передают строения ядер.

Хениш. Да? Возможно, возможно… Я, конечно, отстал. Постойте, что это? (Отделяет один шарик от модели, рассматривает.) Боже мой, резиновые шары “Глобус компани”! Я и но знал, что они до сих пор выпускаются! (Отрывает нитку, картинно прохаживается по приемной. Клинчер и Френк как завороженные следят за ним.) Покупайте надувные шары “Глобус компани”! Дети, покупайте карандаши, перья, тетради, пеналы только в магазинах “Глобус компани”! “Глобус компани” существует для вас! Покупайте! Покупайте! Покупайте!

Голдвин (поднимает голову, строго). Что с вами, сенатор?

Хениш. Воспоминания, док, воспоминания… Ведь с этих шариков все и началось. В 1880 году мой дед Генри Арнольд Хениш открыл в Окленде, штат Калифорния, лавку по торговле игрушками и товарами для школьников. Дед обожал малышей и сам выбирал им все по их вкусам. До своей смерти старый Генри успел сколотить двести тысяч и открыть филиалы во всех городах западного побережья… (Любуется шариком.) Ах, девятнадцатый век, тихий, неторопливый девятнадцатый век, когда Земля казалась огромной, паровоз считался чудом техники, а резиновые шары — последним словом химии… Но ничто не стоит на месте. При моем отце Бирайе Хенише “Глобус компани” расширила и ассортимент товаров и обороты: она ставила на науку и росла вместе с веком. И теперь: покупайте масс-спектрографы “Глобус компани”! Покупайте лабораторное оборудование для физических исследований “Глобус компани”!

Голдвин (смотрит на него с любопытством). Именно поэтому вы изучали физику, сенатор?

Хениш. Да. Я всегда считал непрочным положение дельцов, которые ничего не смыслят в своих товарах. Такие рано или поздно прогорают, ибо им приходится доверять специалистам… Конечно, я мог бы стать физиком-профессионалом, но зачем? В сущности, разница между специалистом и спекулянтом невелика. Спекулянт наживается на том, что знает, где дешево купить и где дорого продать, то есть на своих знаниях. Ученый наживается на том же…

Френк. А вы садист, Хениш!

Xениш. Тихо, парень, тихо! Кстати о физике, профессор: сегодняшний опыт, конечно, не дал утешительных результатов?

Голдвин. Нет.

Хениш. А когда ожидаются положительные результаты?

Голдвин. Об этом я определенно могу сказать только через полгода, когда закончим предварительные опыты.

Хениш. А не хватит ли прикидываться, док? Здесь все свои. И все всё знают.

Голдвин (с досадой). Не понимаю, что вам угодно от меня, сенатор!