Теперь скрытность стала лишней.

Волки вскочили на ноги. Внезапно у всех в руках оказалось оружие. Самым быстрым способом вооружиться было решение воспользоваться оружием, которое сжимали парализованные руки их жертв. Волки поднимали обтекаемые хромированные высокотемпературные излучатели и гравитационные винтовки. Хавсер с удивлением заметил, насколько странно подобное оружие выглядело в руках Стаи. Казалось, будто дикие псы сжимают в зубах куски стеклянных скульптур или стерилизованные хирургические инструменты.

Но в своем сказании он упомянул следующий эпизод. Как учит Волчий Король, против врага лучше всего использовать его же оружие. Враг может сделать замечательную броню, но Волки Фенриса на своем опыте знали, что эффективность защиты врага пропорциональна эффективности его оружия. Это может казаться заумной философией, но на самом деле — простое, понятное на инстинктивном уровне следствие. Противник может думать: «Я знаю, что броня может быть прочной до степени X. Но поскольку я могу создать такую мощную броню, мне нужно оружие способное ее пробить, на случай если столкнусь с врагом в таких доспехах, ибо это возможно».

Высокотемпературные излучатели выпускали тонкие лучи испепеляюще-белого света, которые ослепляли глаза. Они не издавали драматического шума, за исключением резких взрывов, когда выстрелы попадали в цель.

Гравитационные винтовки стреляли шариками сверхплотного металла, которые мелькали в теплом воздухе дока размытыми пятнами, похожими на отпечатки пальцев на стекле. Это оружие звучало куда громче. Его выстрелы походили на удар кнута, подчеркнутые странно звучащей отдачей. В отличие от лучей, которые раскалывали броню силовиков, вызывая исторжение мерзких внутренностей и раскаленных кусков доспеха, шарики гравитационных винтовок пробивали крошечные отверстия в теле и оставляли гигантские раны на выходе. Силовики отшатывались, когда их тела раскрывались под ударами обжигающих лучей или спины взрывались брызгами расколотого пластика и внутренних жидкостей, обломками костей и ошметками внутренностей.

Это было жалкое зрелище. Тишина развивала свое военное искусство на протяжении столетий и применяла на расстоянии многих световых лет, а силовики были элитой на полях сражений. Здесь же они падали, словно неуклюжие дурачки в гололед, будто клоуны в пантомиме. Десяток, два, три, они безвольными кучами валились на землю, не успев сделать ни единого выстрела, ни единого.

Когда силовики, наконец, начали приходить в себя, Волки разыграли следующую карту. Они отбросили трофеи и достали собственное оружие — в основном болтеры. Социальные цепи Тишины лихорадочно проанализировали природу угрозы и немедленно выработали ответ. На это ушло меньше восьми секунд. Главной защитой силовиков было наложенное на тело стальное плетение, но кроме того каждый из них был способен создать вокруг себя переменное силовое поле. Только спустя восемь секунд, социальные цепи Оламской Тишины определили природу оружия, используемого против ее силовиков. Они немедленно изменили структуру силовых полей, чтобы дать бойцам необходимую защиту.

В результате силовики оказались защищены от раскаленных лучей и гравитационных шариков в тот самый миг, когда по ним открыли болтерный огонь.

Еще одно попрание славы. Воины Тра начали рассредоточиваться, стреляя от груди и кося силовиков, пока те пытались перегруппироваться.

«Вот для чего», — думал Хавсер, — «Для такой работы, для подобных деяний были предназначены роты Волков».

Никогда раньше ему не доводилось наблюдать стрельбу из болтера. За все свои восемьдесят с чем-то лет, за все конфликты, которым он стал свидетелем, Хавсер никогда не видел, как стреляют из болтера. Болтера, который был символом имперского превосходства и объединения Терры, внушительного, мощного и простого. Он был отличительным оружием астартес. Немногим людям хватило бы сил поднять болтер. Это было грубое механическое оружие из прошлой эры, прочное и надежное, с минимумом сложных частей, способных сломаться или дать осечку. То была примитивная техника, которую, вместо того, чтобы заменить сложными современными системами, просто доработали и сделали еще мощней. Астартес с болтером походил на человека с ужасающе огромным карабином.

Это зрелище напомнило Хавсеру, насколько Волки отличаются от обычных людей. Он пробыл среди них достаточно времени, чтобы привыкнуть к их виду и не замечать, насколько они крупнее его.

И все же на людей они походили больше, чем воины Тишины.

Пропорции черепов и другие биологические данные, собранные у пленных с Тишины, подтвердили их терранское происхождение. Когда-то, задолго до Древней Ночи, человеческие колонисты принесли генофонд Терры в этот всеми забытый удаленный уголок галактики. Командующий 40-го имперского экспедиционного флота вместе со своими советниками и учеными полагал, что исход этот свершился во время Первой Великой Эры Технологий около пятнадцати тысяч лет назад. Тишина обладала чрезвычайно сложными технологиями, которые отличались от терранских или даже марсианских стандартов настолько, что могло означать либо долгое изолированное развитие, либо влияние ксенокультуры.

Некогда, на одной из ранних стадий посттерранской жизни, люди Тишины отринули свою человеческую природу. Они существовали в социальных цепях, объединенные между собой коммуникационными сетями, к которым их нервные системы были подсоединены с самого рождения. Эти создания жертвовали большей частью живой плоти во время ритуальных операций, которые с детства готовили их к переселению в искусственные тела. По большому счету у взрослого обитателя Тишины органическими оставались только мозг и череп с позвоночником. Все это покоилось в шее изящно спроектированного человекоподобного корпуса, где размещались питающие и поддерживающие существование мозга механические органы.

Это объяснило, почему вокруг поверженных силовиков вместо крови натекали лужи фиолетовой жидкости.

Черепа жителей Тишины были скрыты оболочками из серебряных схем, а также голограммными масками вместо лиц. При смерти существ их маски мерцали и исчезали, являя под собою рукотворную нечеловечность.

Эска нес на себе Хавсера следом за Тра, безустанно напоминая, чтобы тот крепче держался за его шею. Хавсер почти прилип к воину, Эска нес его, словно пушинку. Даже когда они спускались сквозь переплетение балок дока, а от смерти Хавсера удерживали лишь пальцы, сжатые вокруг шеи Эски, скальд не закрывал глаза. Он много раз прыгал в трубы Этта, и со временем перестал бояться высоты. Он знал, что не должен был этого делать. От него требовали это.

Когда на главной палубе началась атака, Эска поставил Хавсера на пол и приказал следовать за ним. Обширная палуба простиралась далеко в обе стороны от них, изогнутая, словно поверхность мира, если смотреть на него с орбиты. Сверху решетка балок походила на туго переплетенные ветви колючего кустарника. Воздух то и дело прошивали болтерные выстрелы.

Хавсера не нужно было просить дважды.

Через пять минут Тишина, наконец, стала огрызаться. Первым из Стаи пролил кровь воин по имени Галег, в которого попал гравитационный шарик. Выстрел превратил всю левую руку ниже локтя в кровоточащую плеть, на которой скрежетали браслеты расколотой брони. Не обращая внимания на боль, Галег шагнул к нападающему и взмахнул цепным топором. С раненной руки слетали кровавые брызги, и с шипением поднимался пар.

Стреляли не силовики. Три изящника — более легкие технологичные модели — подняли оружие упавшего силовика и установили его в проходе. Они успели сделать еще два отчаянных неудачных выстрела, прежде чем Галег ворвался внутрь и расчленил их вопящим топором. Он делал свою работу с наслаждением и рычал всякий раз, когда с каждым его ударом под сопровождение сдавленных электронных стонов разлетались куски их корпусов.

Покончив с ними, Галег яростно взмахнул окровавленным кулаком, и от этого жеста у Хавсера пошли мурашки по коже.

Несколько силовиков защищали вход на главный инженерный подуровень с чем-то вроде тяжелой версии гравитационной винтовки, для обслуживания которой был нужен целый расчет. Словно из ниоткуда вырвавшиеся колоссальные огненные сполохи испарили Хьяда, первого Волка, который приблизился к врагу. Медведь приказал своей стае рассредоточиться. Не было смысла подставляться под выстрелы. Хавсер увидел, как Медведь достал цельнометаллический топор и принялся выбивать зарубки на переборке около спуска на подуровень. Он действовал быстро и ловко. Очевидно, ему не раз доводилось высекать этот знак: четыре зарубки — грубое подобие ромба, и пятая, которая делила фигуру пополам. Хавсеру хватило одного взгляда на вырубленный в металле переборки знак, чтобы узнать его.