Стивен широко раскинул руки и обратился к ним на кантонском диалекте. Они нервно засмеялись, но остались стоять на месте.
— Они реагируют только на голос своего хозяина, — извинился он. — Я попытался, но видите — ничего не вышло.
— Должна вам сказать, для меня это очень странно. Они кажутся такими маленькими.
— Не так уж странно. Просто другой мир. Мой отец по-своему возродил старомодную большую китайскую семью. Все они сироты. Большинство из этой славной компашки у отца почти с пеленок.
— А его не беспокоит, как каэнэровцы посмотрят на его личный приют для сирот и капиталистическую систему воспитания?
Стивен Вонг усмехнулся:
— Во-первых, мой отец не беспокоится ни о чем. А во-вторых, каэнэровцы — тоже китайцы. Вы ждете свою машину?
— Хм-м… нет. Я приехала с отцом. А сейчас я поеду на такси.
— Я вас подброшу, — предложил он, указывая на алый «бентли», который рванулся к дверям, как только они в них появились.
— Просто попросите их вызвать мне такси, пожалуйста.
— Сложно будет найти такси, когда это безобразие разрастается. Да и небезопасно. Куда вам ехать?
Он был прав насчет такси. Она уже было сказала — к «убежищу от тайфунов» в Козвэй Бэе, но потом запнулась.
— В яхт-клуб.
— Отлично, я вас подброшу. Садитесь.
У него были галантные манеры, которые Викки не привыкла видеть у мужчин его возраста, — он придержал дверцу и спросил, удобно ли ей, прежде чем они отъехали. Его реакция на угрозу того, что в Гонконге может начаться социальный конфликт и все будет вверх дном, была неожиданной — казалось, он не зависел от происходящего. На пути из Центра на Хэркот-роуд в просвете между домами они увидели Стар Ферри — его пытались взять в оцепление.
— Мятежные паромы? — спросил Стивен. — Что они собираются делать дальше?
Но Викки уже почувствовала, как внутри у нее все напряглось от беспокойства за мать. Как только они выехали из центра в Ваньчай, они попали в пробку из остановившихся такси, грузовиков и автобусов.
— Что же это такое?!
— Смотрите! Еще пожар.
Вдалеке, вверх по дороге, красное зарево освещало верхние этажи домов.
— Хотел бы я знать, что это горит? — сказал Стивен с мягким любопытством. — Может, ваш яхт-клуб? Эй! Куда вы?
Но Викки уже отстегнула ремень безопасности, выпрыгнула из «бентли» и теперь бежала между застывших машин к огням входа на станцию метро. Она ворвалась внутрь и побежала вниз по крутому эскалатору, перепрыгивая через две ступеньки. Серебристый поезд уже забирал пассажиров, когда она приближалась к платформе. Викки резко увеличила скорость. Ее высокий каблук попал в щель между ступеньками, и она чуть не упала лицом вниз. Не задумываясь, она быстро скинула туфли и побежала босиком к уже начавшим закрываться дверям. Она проскользнула между ними в последний момент. Ехать было всего две остановки, но Викки казалось, что поезд тащится целую вечность. Ее воображение рисовало жуткие картины: ее мать одна на яхте, бандиты с воем плывут на паромах и бегут по стоявшим вплотную друг к другу джонкам.
Козвэй Бэй. Бег на пределе по ступенькам вверх — на Локхарт-роуд. Воздух, удушливый от запаха гари и бензина. Банды тинэйджеров, бегущие к воде. Она побежала вместе с ними — вокруг ее бедер развевалась юбка, ступни жалила мостовая набережной. Вниз по Персивал-стрит, в толпу, спрессованную на берегу гавани. Продираясь сквозь чащу людей, Викки свернула на Глостер-роуд и увидела, что путь забит новой толпой — тысячи и тысячи глазели на машины, горевшие на бегущей вверх улице.
Пламя на дороге освещало «убежище от тайфунов», и в колеблющемся свете казалось, что обитатели джонок танцуют на своих лодках. Викки, которая не могла двигаться ни вперед, ни назад, стояла и смотрела на эти отдаленные фигурки, зная, что их танец был на самом деле отчаянной попыткой потушить сыплющиеся на них с неба искры.
Толпа, стиснувшая ее, была сама зажата зданиями и наспех сформированным полицейским кордоном вдоль Глостер-роуд. Викки мгновенно подумала: это чудо, что здесь вообще есть полиция. Все автомобильные подъезды были блокированы. Забитая остановившимися машинами Глостер-роуд, Ист-Кэрридер и подъезды к Харбор Танл были между нею и яхт-клубом. Дальше, к востоку вдоль «убежища от тайфунов», неуправляемая толпа бесновалась на дорогах и крушила общественный пляж. Джонки и сампаны отплыли подальше, оставив между собой и бандами изрядную полоску воды, и Викки поняла, что теперь единственной возможностью нанять сампан было бежать к причалу яхт-клуба.
Но сначала ей нужно было пересечь дороги. Было два пути — по пешеходным переходам над ними или по длинному тоннелю внизу. Она была довольно близко к переходу, но люди набились на парапет, потому что сверху было лучше видно толпу, неистовствующую около «убежища», и полиция блокировала ступеньки со стороны залива и стала расчищать мостик, сгоняя глазевших и отталкивая тех, кто только пытался взобраться. Викки напрягла зрение. Полицейский офицерский клуб разместился вместе с яхт-клубом на небольшом полуострове, образованном западной границей «убежища», и она могла видеть офицеров в смокингах, строивших баррикады.
Оставался только тоннель, и Викки стала прокладывать себе путь к нему. Входом в него была серая дверь сбоку кинотеатра возле отеля «Эксельсиор». Неоновая афиша, зазывавшая на последний триллер Рэймонда Чжоу с привидениями и мордобоем, была видна издалека. Потребовалось пять изнурительных минут, чтобы пройти полпути, и к этому времени толпа еще сгустилась и настроение ее стало меняться. Лица людей, в большинстве своем любопытные пять минут назад, казалось, покраснели в свете пламени; глаза горели, губы плотно сжаты над стиснутыми зубами, и угрожающие стоны стали вырываться из тысяч глоток. Сосредоточенная до этого момента только на мысли, как добраться до матери, Викки неожиданно осознала, что она была белокожей и полуобнаженной в красном вечернем платье. Кто-то цапнул бриллиантовую заколку в ее волосах. В ярости она выхватила ее и спрятала в свою вечернюю сумочку.
Неожиданно с оглушительным «бу-ум» взорвался автомобильный бензобак, и горящие обломки с шипением стали падать в залив. Все шарахнулись и бросились под защиту зданий. Викки пулей одолела сто футов, прежде чем они хлынули назад. Она по-прежнему была слишком далеко, чтобы различить «Вихрь» в скопище яхт и джонок, не говоря уже о матери среди далеких фигур, борющихся с огнем на своих лодках. Взрыв второй машины опять отбросил толпу назад, и Викки удалось пробежать оставшийся путь.
Полиция в боевой экипировке охраняла вход в тоннель.
Выбравшись из толпы, она подбежала к констеблю-китайцу в каске с полукруглым пластиковым щитком на лице и увидела раздувшееся отражение босой растрепанной женщины в красном шелке.
— Позвольте мне пройти.
Полицейский даже не шевельнулся.
— Я сказала: позвольте мне пройти.
— Что там такое у тебя? — донесся страшно обрадовавший Викки звук английской речи.
К ним подошел инспектор с напряженным взглядом и надменным ртом. Викки поняла, что это была просто попытка скрыть последствия новогодней пьянки.
— Я — Виктория Макинтош, инспектор. Моя мать ночует на яхте. Я хочу добраться до нее и убедиться, что все в порядке.
Бог с этими мятежными китайцами и переворотом, но это был все еще британский Гонконг, и ее имя вызвало у инспектора интерес, если не внимание, которое, казалось, было приковано к ее ногам.
— Макинтош, говорите?
— Виктория Макинтош. Дункан Макинтош мой отец… Я попрошу маму дать мне туфли.
— Все в порядке, мисс. Дайте ей пройти, сержант.
— Спасибо, инспектор.
Она побежала вниз по ступенькам и понеслась по длинному пустому коридору; дыхание эхом отдавалось в ушах. Вынырнув около «Нун Дэй Гана» и миновав нескольких констеблей, охранявших тоннель, она побежала вдоль кромки воды. Все танка были вдали от берега на своих джонках, стоя на палубе, вооружившись крюками и острогами, они смотрели на толпы позади полицейского кордона со смесью страха и презрения. Дважды Викки видела винтовки в рулевой рубке — необычная вещь в Гонконге, где хранение личного огнестрельного оружия строго контролировалось.
