Наш родной корабль, к сожалению, стал кораблем одного похода. Я уже говорил, что в неудачное время довелось ему входить в состав ВМФ. Политические потрясения начала 90-х годов прошлого столетия сыграли отрицательную роль в его судьбе. Сокращение финансирования флота и в целом вооруженных сил страны повлияло на распределение денежных средств. Они направлялись на решение, как считалось тогда, других более важных задач. И «Урал» с его «уникальностью» стал не нужен.

Все попытки командования флота, объединения, соединения и корабля доказать обратное, к сожалению, не увенчались успехом. Знаете, корабль не был «тяжело больным». Кораблю и Экипажу (с большой буквы) жилось трудно. Были годы, когда на его содержание вообще не выделялось никаких средств. Я не имею в виду денежное довольствие офицеров и мичманов, которое иногда не выплачивали по полгода. Но люди честно делали свое дело несмотря ни на что. Экипаж содержал огромный корабль, обеспечивал его живучесть, ядерную и радиационную безопасность. И делал это, не имея даже самого необходимого количества материальных и технических средств.

Корабль в последние годы держался на самоотверженном, добросовестном труде людей, их инициативе, изобретательности. Очень много достойных офицеров, мичманов, старшин и матросов служило на корабле. Их большинство. На их честном труде держался корабль. Но труднее всего было механикам. Им моя особая благодарность. Не считаю, что к экипажу БАРЗК «Урал» было какое-то иное отношение, чем к другим. Поэтому обеспечение жильем «уральцев» было не лучше и не хуже, чем у других тихоокеанцев. Правда, есть в городе Фокино целый многоквартирный 9-этажный дом, который был построен для экипажа корабля, и называют его «уральским». Но всех его квартир едва ли хватило для трети наших офицеров и мичманов. Имея или не имея жилье, служили на «Урале» офицеры и мичманы честно. Изо дня в день добросовестно «тянули лямку». И никакая «аварийная» ситуация не могла заставить их уклониться от выполнения своего долга. Это не красное словцо. Это правда. Это то, чего очень многие не замечали или делали вид, что не замечают, считая труд «уральцев» и не трудом вовсе, а времяпрепровождением. Потому и не было, и не возникло, и не могло возникнуть на нашем корабле никакой чрезвычайной ситуации. Экипаж делал все, что мог, даже больше. Особенно в последние годы.

Каким было настроение людей? Большинство моих офицеров и мичманов, старшин и матросов хотели пойти в море. Особенно желали это молодые офицеры. Конечно, мы понимали, что кораблю уже не оторваться от причала. Но уныния не было. Флот живет. И все, кто хотел продолжать службу на кораблях, продолжают ее сейчас в других экипажах. И мне не стыдно за моих людей. Не стыдно за то, как они служили на «Урале».

Чтобы корабли жили, они должны ходить в море и для них должна быть создана система базирования. Для БАРЗК «Урал», как и для «Минска» и «Новороссийска», планировалось создание береговой инфраструктуры. Но события начала 90-х не позволили это сделать. В завершение скажу, что другого корабля в моей судьбе и службе не было. Не довелось пойти в море... К сожалению, пришлось совершить на корабле последний «поход», не самый славный, но не постыдный.

Что добавить к словам офицеров-» уральцев»? Собственно, и добавлять нечего. Они сказали все.

Середина 70-х годов в истории радиоэлектронной разведки ознаменована важным событием – объединением радио- и радиотехнической служб. Собственно, со времени создания радиотехнической разведки многие специалисты высказывали мнение о единстве этих двух очень близких направлений. И действительно, в начале 50-х годов такое объединение произошло, но уже с 1955 года в ГРУ вновь возобладало желание их разделить. Так и было сделано.

Но время, как известно, не стоит на месте. С годами менялась радиоэлектронная обстановка, источники, методы добывания развединформации. Анализ показывал, что лучших результатов добивались подразделения, где сливались воедино методы и средства радио- и радиотехнической разведки. Примером тому могли служить экспедиция «Горизонт» и группа «Тростник», корабли «Крым», «Кавказ», «Забайкалье», «Приморье».

С годами сильно изменился и офицерский состав в радиоэлектронной разведке, увеличилось количество грамотных высокопрофессиональных инженеров. Они зачастую отслеживали все источники, не задумываясь, относятся ли они к источникам радио- или радиотехнической разведки. Да и сами эти понятия стали трудноразделимы, особенно при разведке автоматизированных систем управления.

Опыт некоторых учений также говорил о необходимости объединения.

Однако подобная ломка дело не простое. Понимал это и руководивший в ту пору 6-м управлением ГРУ генерал-лейтенант Петр Шмырев.

«Лично я, – говорил Шмырев, – был полностью убежден в необходимости организационного слияния полков радио- и радиотехнической разведки в единое соединение, но не старался форсировать события. И тому было много причин.

Структура 6-го управления сама предопределяла разделение службы на радиоразведку и радиотехническую разведку. Значит, эту структуру надо было менять, что, естественно, затрагивало интересы начальников направлений, которые предпочитали в вопросах объединения сохранять вежливый нейтралитет.

Командиры полков тоже не рвались в бой, понимая, что кто-то из них будет командовать бригадой, а кто-то останется не удел или, в лучшем случае, займет должность заместителя.

Не выражал особого энтузиазма и начальник ГРУ, которому я не раз докладывал соображения по объединению радио- и радиотехнической разведки. Он видел в этом ряд преимуществ, особенно в плане управляемости силами радио- и радиотехнической разведки фронта, но, будучи человеком осмотрительным, не спешил ломать то, что сегодня надежно работало, в угоду чему-то лучшему, но чего еще нет.

И как часто бывает, для решения вопроса потребовался случай, который представился в 1975 году».

Что же это за случай? Да, собственно, ничего особенного – зимой 1975 года в ГСВГ проходила обычная комплексная проверка. Возглавлял ее сам генерал Петр Ивашутин. Побывав в полках ОСНАЗ, которые дислоцировались в Гере и Торгау, и особенно на передовых позициях, на горах Броккен и Шнеекопф, начальник ГРУ убедился, что полки радиоразведки и радиотехнической разведки используют в значительной мере одни и те же разведисточники, наблюдают за общими объектами противника, а значит, и проблемы и заботы у них очень схожи. Возникал естественный вопрос: не лучше ли эти проблемы решать в рамках единого соединения?

Здесь же начальнику военной разведки были представлены расчеты, доказывающие необходимость объединения полков в бригаду.

Идею создания такой бригады поддержал и Главнокомандующий ГСВГ генерал армии Е. Ивановский, определив место дислокации в Торгау.

Директива министра обороны о создании радиотехнической бригады ОСНАЗ вышла 1 декабря 1975 года, а через два месяца соединение уже было сформировано.

Следом за ГСВГ радиотехнические бригады создавались во всех военных округах. В армиях также вместо двух батальонов были сформированы армейские радиотехнические полки ОСНАЗ.

Создание бригад ОСНАЗ в округах, оснащение их новой техникой – самолетами радиотехнической разведки, станциями различных модификаций, вычислительной техникой формировало систему радиоэлектронной разведки, нацеленную на решение сложнейших задач.

Следует сказать, что западное направление для радио- и радиотехнической разведки в те годы оставалось ведущим. А поскольку основные источники получения сведений использовали УКВ и СВЧ диапазоны, доступ к которым обеспечивался с передовых позиций на горах Броккен и Шнеекопф, было ясно, что этих позиций недостаточно.

Наши вероятные противники уже в начале 70-х годов в непосредственной близости от границ с ГДР в зонах оккупации США, Англии и Франции создали 8 специальных высотных технических сооружений и вели радиоэлектронную разведку ГСВГ. С этих башен просматривалась практически вся территория ГДР, до польской границы.