– Иными словами, ты не хочешь, чтобы я доложила об этом в Лэнгли.

– Это самое худшее, что ты могла бы сделать. Доверься мне, Рэнди. Прошу тебя.

После секундного колебания Рэнди ответила:

– Дело не в доверии, Джон. Просто мне ненавистна сама мысль о повторении истории с проектом Хейдса.

– Этого никто не хочет. И этого не будет.

– Но ты хотя бы будешь держать меня в курсе?

– Лишь в той мере, в какой позволит обстановка, – честно признался Смит. – События развиваются с молниеносной быстротой.

– Хорошо. Но не забудь о своем обещании.

– Если что-нибудь случится, ты узнаешь об этом от меня, а не из репортажей Си-эн-эн.

– Сейчас я переправлю тебе информацию из ноутбука. Что мне с ним делать?

Смит задумался. Вообще-то следовало вернуть компьютер Кирову. Но вдруг, кроме Лары Телегиной, есть и другие изменники? Он не мог допустить, чтобы столь важные тайны попали в руки противника.

– У тебя наверняка есть надежный сейф, – сказал он. – Желательно с защитой от взлома.

– Мы установили у себя современное хранилище со вспышкой. Всякого, кто сумеет проникнуть внутрь, ждет очень неприятный сюрприз.

– Замечательно. И последнее, Рэнди. Сотовый телефон.

– В его памяти множество номеров – все как один абоненты коммутатора российской милиции. Я переправлю тебе список.

Услышав звуковой сигнал, Смит бросил взгляд на монитор, по экрану которого бежали строки входящего послания.

– Твои данные уже у меня, – сказал он.

– Надеюсь, они тебе пригодятся. – Помедлив, Рэнди добавила: – Желаю удачи, Джон. Мысленно я с тобой.

Повернувшись к монитору, Смит один за другим просматривал тексты переписки по электронной почте. Отправитель значился под кодовым именем «Сфинкс», адресат – «Мефистофель».

По мере того как Смит продолжал знакомиться с текстами, в его сознании складывалась все более ужасающая картина предприятия под названием «Заговор Кассандры». Лариса Телегина – Сфинкс – поддерживала связь с Мефистофелем более двух лет, передавая ему совершенно секретную информацию о «Биоаппарате», о его сотрудниках и системе охраны. В самых последних сообщениях упоминались Юрий Данко и Иван Берия.

На кого ты работала? Кто такой Мефистофель?

Смит все пристальнее вглядывался в строки переписки. Внезапно его взгляд ухватил нечто знакомое. Он вывел на экран предыдущий текст. Это было поздравительное извещение. Мефистофель получил награду. Там же были указаны дата вручения и название церемонии.

День ветеранов…[2]

Воспользовавшись паролем, полученным в ИИЗА, Смит вошел на сайт Пентагона и ввел искомую дату. Секунду спустя на экране появился репортаж о церемонии с фотографиями. Там был снимок президента Кастиллы, держащего в руках диплом. Рядом стоял человек, которому он предназначался.

– Ты уверен? – спросил Клейн.

Смит подумал, что у шефа усталый голос; впрочем, это могло быть следствием плохой связи.

– Да, сэр, – отозвался он. – В тексте сообщения указана конкретная дата. В тот день была только одна церемония и была вручена только одна такая награда. Ошибиться невозможно.

– Понятно… Ты учел это обстоятельство в своих дальнейших планах?

– Да, сэр.

Чтобы скорректировать замысел, сложившийся у него до разговора с Рэнди, Смиту потребовалось два часа. Он быстро ознакомил Клейна с подробностями.

– Это дьявольски опасно, Джон, – негромко произнес Клейн. – Я бы не хотел отпускать тебя одного.

– Я и сам предпочел бы иметь под рукой Питера Хауэлла, но у нас нет времени, чтобы доставить его сюда. Вдобавок он нужен мне в Европе.

– Ты уверен, что следует действовать незамедлительно?

– Я смогу приступить, как только вы подготовите то, о чем я просил.

– Считай, что все уже готово. И, Джон… ты ведь возьмешь с собой передатчик?

Смит показал ему крохотную матерчатую нашлепку, ничем не отличавшуюся по виду от пластыря, которым заклеивают царапины.

– Если что-нибудь случится, вы, по крайней мере, будете в курсе, где меня искать.

– Даже не думай об этом.

Завершив сеанс видеосвязи, Смит несколько мгновений сидел неподвижно, собираясь с мыслями. Он вспомнил все, что произошло до этого мгновения, вспомнил людей, положивших свои жизни на алтарь «Заговора Кассандры». Перед его мысленным взором появился Юрий Данко, шагающий навстречу ему по площади Св. Марка… и его вдова Екатерина.

Смит решительно взял телефонную трубку, проверил, включено ли устройство защиты, и набрал номер, который ему назвал Питер Хауэлл. Попытка определить телефон Смита привела бы лишь к тому, что агента слежки непрерывно переключали бы с узла на узел по всей стране.

На другом конце линии зазвонил телефон. Трубку сняли, и неестественный, преобразованный электроникой голос сказал:

– Да?

– Это Николс. Я вернулся домой. Я ранен. Прошу разрешения войти.

От неожиданности генерал Ричардсон едва не сбросил на стол сигару, дымившуюся в хрустальной пепельнице.

– Повторите, – сказал он в трубку.

Прерывающийся искаженный голос ответил:

– …Николс… домой… ранен… разрешения войти.

Ричардсон стиснул трубку.

– Отправляйтесь на секретную точку «Альфа». Повторяю: «Альфа». Вы меня поняли?

– Да.

Связь прервалась.

Ричардсон пристально смотрел на аппарат, словно ожидая, что тот вновь зазвонит. Однако тишину в его кабинете нарушали только негромкое тиканье дедовских часов и далекий гул броневиков службы безопасности, патрулировавших территорию Форт-Бельвуа.

Николс… ранен. Этого не может быть!

Чтобы успокоиться, Ричардсон затянулся сигарой. Опытный хладнокровный офицер, он быстро перебрал варианты и принял решение. Первым делом он позвонил в казармы сержантского состава, размещенного на территории базы. Ему ответил четкий бодрый голос.

Потом Ричардсон связался с главой АНБ Энтони Прайсом. Тот тоже не спал и, к счастью, находился неподалеку – в своем городском доме, в Александрии.

Дожидаясь прибытия гостей, Ричардсон прослушал магнитофонную запись разговора. Несмотря на то что к его аппарату было подключено самое современное оборудование, качество звука оставляло желать лучшего. Вдобавок Ричардсон не мог определить, был ли это местный или междугородный звонок. Но потом он решил, что «Николс» находится где-то поблизости, иначе вряд ли он смог бы добраться до точки «Альфа».

Но ведь Николс погиб!

Размышления Ричардсона прервал стук в дверь. В кабинет вошел крупный рослый мужчина лет тридцати пяти, с коротко подстриженными соломенными волосами и ярко-голубыми глазами. Форма, которая, как правило, висела на солдатах мешком, туго обтягивала его могучие мускулы футбольного защитника.

– Добрый вечер, генерал, – произнес сержант Патрик Дрейк, резко бросив ладонь к виску.

– Вольно, – отозвался Ричардсон и указал на бар со спиртными напитками в углу. – Налейте себе, сержант. Вам не помешает выпить.

Пятнадцать минут спустя в кабинете показался Энтони Прайс в сопровождении адъютанта генерала.

– Добрый вечер, Тони.

Увидев Дрейка, Прайс удивленно вскинул брови.

– Что случилось, Фрэнк?

– Вот что. – Ричардсон нажал клавишу воспроизведения магнитофона.

Пока пришедшие прослушивали короткую запись, он внимательно приглядывался к выражению их лиц, но не заметил ничего, кроме искреннего изумления. Потом в глазах Прайса мелькнула тревога.

– Каким образом Николс мог вам позвонить? – осведомился он и, повернувшись к Дрейку, добавил: – Вы ведь утверждали, будто бы он погиб?

– При всем уважении к вам, сэр, я готов повторить это еще раз: Николс действительно мертв, – бесстрастно произнес Дрейк и посмотрел на Ричардсона. – Сержант Николс на моих глазах получил удар ножом в живот. Вам известно, что при таком ранении человек может остаться в живых, только если ему немедленно оказать медицинскую помощь, а об этом не могло быть и речи.