– Здравствуйте, Клаус.

– Рад видеть вас, герр директор.

Янич был словно соткан из контрастов. Огромный, похожий на медведя мужчина далеко за пятьдесят, он говорил на удивление мягким голосом. Своим круглым бородатым лицом он более всего напоминал дровосека, но это впечатление немедленно исчезало, стоило ему улыбнуться, показав крохотные, словно у ребенка, зубы.

Янич махнул рукой двум своим сотрудникам в оранжевых защитных комбинезонах, придававших им сходство с астронавтами. Они сняли контейнер с тележки и, держа его с двух сторон, внесли в первую из четырех дезактивационных камер, цепочка которых вела в собственно лабораторию.

– Желает ли герр директор наблюдать за процессом? – осведомился Янич.

– Разумеется.

Янич проводил Бауэра в стеклянную галерею, проходившую над камерами и лабораторией. Из этого наблюдательного пункта Бауэр следил за тем, как группа перемещается из камеры в камеру. Поскольку обеззараживание требовалось только при выходе из лаборатории, путь отнял лишь несколько минут.

Оказавшись в лаборатории, носильщики вскрыли контейнер. Бауэр подался вперед и сказал в микрофон:

– Будьте очень осторожны при перемещении содержимого.

– Йа, герр директор, – послышался в динамиках металлический голос.

Напрягшись всем телом, Бауэр смотрел, как двое сотрудников погрузили руки в облако азота и медленно вынули барабан с ампулами. За их спинами открылась дверь холодильного отсека, почти ничем не отличавшегося от «газировочного автомата», установленного в «Биоаппарате».

– У нас мало времени, – пробормотал Бауэр. – Остальные люди готовы?

– Готовы и жаждут ринуться в бой, – заверил шефа Янич. – Весь процесс займет около восьми часов.

– Начинайте без меня, – распорядился Бауэр. – Я отдохну и присоединюсь к вам на завершающей стадии рекомбинации.

Янич кивнул. Он понимал, что Бауэр очень хотел бы присутствовать при начале эксперимента, который сулил эпохальный переворот в биоинженерии, но обстоятельства, по воле которых культура оспы оказалась здесь, очевидно, вымотали пожилого ученого до предела. Прежде чем окунуться в напряженную атмосферу лаборатории, ему следовало набраться сил.

– Каждый этап процесса будет заснят на видеоленту, герр директор, – сказал Янич.

– А как же иначе? – отозвался Бауэр. – То, что мы совершим сегодня, до нас не пытался сделать никто. Русским это не под силу, а американцы страшатся даже попробовать. Задумайся, Клаус: мы начинаем генетическую перестройку одного из самых злейших врагов человечества, трансформацию, которая сделает бессильными как устаревшие, так и современные вакцины! И что мы получим в результате? Идеальное оружие.

– От которого есть только одна защита – строжайший карантин, – закончил Янич.

Глаза Бауэра заблестели.

– Совершенно верно! Поскольку противоядия не существует, всякая страна, на территории которой распространилось заражение, будет вынуждена немедленно закрыть свои границы. Возьмите Ирак, к примеру. Багдад не обращает внимания на наши требования изменить свою политику. Мы принимаем решение нанести упредительный удар и запускаем нашу крохотную принцессу в источники снабжения водой или пищей. Население заражается; число жертв растет по экспоненте. Люди предпринимают отчаянные попытки бежать из страны, но граница на замке. По всему миру разносится слух – любой житель Ирака может оказаться инфицированным. Даже тех из них, кто попытается бежать через горы, выследят и уничтожат.

Бауэр раскрыл ладони, будто фокусник, выпускающий голубя.

– Пуфф! Враг повержен одним ударом. Он не может воевать, потому что у него больше нет армии. Он не может сопротивляться, поскольку экономика его страны разрушена. Он не может удерживать власть, потому что против него обратились остатки его народа. Единственный выход – принять безоговорочную капитуляцию.

– Либо молить о том, чтобы ему предоставили вакцину, – заметил Янич.

– Его мольбы останутся без ответа, поскольку никакой вакцины не существует. – Бауэр помолчал, наслаждаясь триумфом. – Во всяком случае, так ему ответят. – Он улыбнулся. – Но давайте действовать по порядку. Сначала нужно подготовить образцы к рекомбинации, а уж потом мы подумаем о противоядии.

Он хлопнул ладонями по плечам Клауса:

– Я оставляю предприятие в ваших умелых руках, и через несколько часов мы увидимся вновь.

В нескольких часовых зонах к востоку, в Хьюстоне, Меган Ольсон припарковала свой вишнево-красный «Мустанг» на стоянке для сотрудников НАСА и астронавтов. Она заперла автомобиль и торопливо зашагала к административному зданию. Вызов Дилана Рида оторвал ее от обеда с любезным, но скучноватым конструктором космических кораблей. Последнее слово, промелькнувшее на экране ее пейджера, было: «СРОЧНО».

Меган миновала пункты контроля службы безопасности и поднялась в лифте на шестой этаж. Коридоры были ярко освещены, но в них царила зловещая тишина. Дверь кабинета Рида была открыта нараспашку. Меган постучалась и вошла внутрь.

Помещение было разгорожено на собственно кабинет и куда более просторную совещательную комнату, занятую большим овальным столом. Меган растерянно моргнула. За столом сидели пилот Фрэнк Стоун и командир экипажа Билл Кэрол, чуть дальше – руководитель полета Гарри Лэндон и заместитель директора НАСА Лорн Элленби. Эти двое казались утомленными, их одежда была измята, словно они только что прибыли дальним рейсом. Меган подумала, что, возможно, так оно и есть. До старта оставалось менее двух суток, и Лэндон с Элленби должны были находиться на мысе Канаверал.

– Меган, – заговорил Дилан Рид, – очень хорошо, что ты сумела так быстро приехать. Полагаю, ты знакома со всеми присутствующими.

Усаживаясь в кресло рядом с Фрэнком, Меган вполголоса ответила на приветствия.

Рид помассировал шею и поставил локти на стол, не отрывая взгляда от женщины:

– Ты уже слышала?

– О чем?

– Сегодня днем в Вашингтоне погиб Адам Трелор. – Рид выдержал паузу. – Ограбление с убийством.

– О господи! Как это произошло?

– Сообщения полиции округа Колумбия крайне скупы. Похоже, они сами не знают толком, как взяться за это дело. Адам только что вернулся из России – там находится могила его матери. Он забронировал номер в отеле и, думаю, собирался переночевать в нем, прежде чем лететь на космодром. Он шел неподалеку от Висконсин-авеню – мне сказали, это довольно благополучный район, – когда на него напал какой-то подонок. – Рид провел пальцами по волосам. – О том, что было дальше, остается только догадываться. Никто ничего не видел. К тому времени, когда случайный прохожий наткнулся на него и вызвал полицию, Адам уже был мертв. – Он покачал головой. – Какая страшная утрата!

– Дилан, мы все потрясены случившимся, – сказал Лорн Элленби. – И тем не менее нас ждут дела.

Рид развел руками, признавая его правоту. Потом он повернулся к Меган, и ее сердце учащенно забилось.

– Ты дублер Трелора. Учитывая обстоятельства, мы вынуждены ввести тебя в действующий экипаж в качестве главного врача экспедиции. Ты готова?

У Меган пересохло во рту, но ей казалось, что ее ответ звучит твердо и уверенно:

– Разумеется. Очень жаль, что место в экипаже досталось мне такой ценой, но… да, я готова.

– Ты даже не представляешь, как мы рады услышать это, – сказал Рид. Он обвел взглядом сидящих за столом. – Вопросы?

– Вопросов нет, но я хотел бы развеять сомнения, если таковые имеются, – заговорил Фрэнк Стоун, пилот. – Я сам тренировал Меган и знаю, что она готова.

– Присоединяюсь целиком и полностью, – добавил Билл Кэрол, командир экипажа.

Руководитель полета шевельнулся в своем кресле.

– Я ознакомился с отчетами о ходе тренировок и уверен, что Меган сможет поставить все эксперименты, которые запланировали вы с Адамом. – В подтверждение своих слов он поднял большой палец.

– Это очень хорошо, – подал голос Элленби. – Крохоборы из Конгресса ждут случая налететь на ваш проект, будто стая стервятников. Я заявил, что эксперименты сулят небывалые достижения, и обязан предъявить их общественности. – Он повернулся к Меган и добавил: – Постарайтесь привезти результаты, которые помогут нам выглядеть достойно.