Мне надоело, что она высмеивает мою наивность. Я долго молчал, обдумывая дело от начала до конца. И через пять минут все еще качал головой.

— Но тот способ, каким его убили, Мими, то, как он умер… Это ведь ужасно!

Она невозмутимо затянулась и затушила сигару.

— Вы представляете, насколько дотошными могут быть японские ювелиры? Всю жизнь, словно поблескивающие насекомые, трудятся на микроскопическом уровне — сбривают микрон здесь, микрон там, контролируют свой мир до такой степени детализации, что можно сойти с ума. Неудивительно, что все они мужчины. Страсть властвовать — вне шкалы человеческих ценностей. Представьте, что происходит, когда такой мужчина обуреваем ненавистью или жаждой мести.

Я быстро заморгал.

— Но кем бы ни был преступник, он как-то раздобыл копию фильма. Знал, что картина не шла на широком экране и о ней не слышало ни одно важное лицо…

Я запнулся, поскольку Мой метнула один-единственный взгляд в глубину дома, где скрылась служанка. Я понял: больше она не скажет о деле ни слова — незачем. Но все-таки решил задать еще вопрос:

— Значит, это было в интересах Конграо — подставить козла отпущения? Содействовать преступлению и одновременно обеспечить надежное алиби, а именно: доказать, что ставший жертвой Фрэнк Чарлз совершил самоубийство во время съемок фильма? Вот почему Уитерспун, тоже член Конграо, получил приказ послать мне копию? Вы все еще торгуете с японцами? Полагаю, их нужно было как-то успокоить?

Мой не ответила. Разговор был окончен. У меня остался последний туз.

— Доктор, токсиколог обнаружил в крови Фрэнсиса Чарлза тубокурарин хлорид. Каким образом ювелир сумел его достать? Откуда вообще узнал, что он потребуется? Фрэнк Чарлз был парализован, но в полном сознании, когда Сузуки пилил его череп, вскрывал и ел мозги.

Вместо ответа Мой одарила меня одной из тех улыбок, когда уголки ее губ поднимались вверх и обнажали клыки.

Я встал и, пройдя через дом, где не обнаружил никаких следов служанки, оказался с другой стороны. Там два охранника Мой разговаривали с копом, сидящим в полицейской машине — той, на которой я сюда приехал. Увидев меня, охранники распрямились, но я заметил, что они глупо ухмыляются какой-то истории водителя. Я сел на заднее, а не на переднее, как обычно, сиденье.

— Куда? — спросил шофер.

Я посмотрел из бокового окна на великолепный дом Мой и реку за ним, на голых ребятишек из трущоб, орущих и ныряющих с причала.

— Вот самая странная история из всех, какие я слышал. — Говоря это водителю, я не сводил глаз с тощих мальчишек. — Давным-давно сюда приехал с Запада богатый человек. Случилось так, что он запутался в собственной мечте, предсказав до мельчайших деталей, каким образом умрет.

— Что? Так куда едем?

Я задумался.

— В «Силом». Это грязная трехзвездочная гостиница напротив индуистского храма.

Храм назывался «Шри Мариамман», и вокруг него всегда толпились продавцы цветов, благовоний и амулетов. Понятия не имею, почему в центре Бангкока должен находиться индуистский храм, но он невероятно знаменит и славится святостью, если судить по количеству охры и красной пудры, которое люди рассыпают на его святилища, и числу полуголых индийских святых, приезжающих сюда помолиться из таких мест, как Варанаси. Обычно они останавливаются в той же трехзвездочной гостинице, где японский ювелир господин Сузуки совершил самоубийство. Строго говоря, не было никакой следственной необходимости посещать его бывший номер. Все касающиеся его смерти улики хранились в полицейском управлении. Но я испытал что-то вроде животной потребности оказаться в том месте, где коротышка японец — согласно одному из донесений он был ростом пять футов два дюйма — привел себя в состояние управляемого оргазма ярости. Неудивительно, что менеджер отеля, суеверный таец, до сих пор не заселял номер и даже ставил перед дверью чашу с плавающими бутонами лотоса. Он пропустил меня, не задавая вопросов, как только я показал ему удостоверение полицейского.

Комната была очень маленькой и стоила всего пятьсот баг за ночь. Крохотное окно, безукоризненно чистое изнутри, казалось темным от уличной гари. Сузуки переехал сюда из пятизвездочного отеля, после того как его коллеги по торговой делегации уехали в Японию. Неужели это они назначили его убийцей? Или не подозревали о том, что он намеревался сделать? Ведь ему наверняка требовалась помощь.

Вопреки всякой логике я предпочитал думать о нем как об одиночке. Не хотел верить, что для выполнения своего плана он прихватил с собой целую команду головорезов из якудзы, хотя в полицейских донесениях говорилось, что делегацию сопровождали несколько телохранителей. Я решил, что, пользуясь силой своей личности, японец заманил Фрэнка Чарлза в его убогую комнату на сой 4/4, но каким образом он ввел американцу-тяжеловесу полный шприц тубокурарин хлорида — на это у меня не хватало воображения. Как только яд парализовал жертву, убийца включил домашний DVD-проигрыватель, чтобы следовать инструкциям режиссера собственного экзотического «самоубийства». Или он до этого столько раз смотрел кинофильм, что прекрасно помнил каждую деталь? Ему, разумеется, требовалась дисковая пила, но для квалифицированного ювелира достать такой инструмент не составит проблемы.

Сузуки более других пострадал от мошенничества Фрэнка Чарлза и Конграо — журналисты писали, что он лишился всего и остался с кучей долгов.

Судя по всему, он решил, что торговля сапфирами падпарадша — его звездный час, и рискнул всеми своими средствами, даже заложил бизнес. Но, купив ярко окрашенные камни, обнаружил, что они стоят лишь малую толику того, что он за них заплатил.

Человек чести и страстный поклонник японского искусства владения мечом, постоянно упражняющийся в этом мастерстве, он, как мне казалось, был непробиваемым интровертом и никому не рассказал, что задумал. Считал, благородство его последнего поступка посмертно вернет ему в глазах общества доброе имя.

Я представил, как он трудится над усаженным на кровать в доме на сой 4/4 обездвиженным телом американца и размечает череп, где, согласно кинофильму, следовало сделать распил. Представил, как дисциплинированной душой этого низенького человечка полностью овладевает демон мести. Он ел мозги из черепа, сырые, как суши.

Через несколько часов после убийства Фрэнка Чарлза японец вернулся сюда, сел на пол скрестив ноги и, глядя в грязное окно, выпустил себе кишки.

В управлении я выяснил, где держат личные вещи Сузуки, зашел в хранилище и подписал формуляр. Пришлось подождать, пока женщина принесет мне необычно длинный металлический ящик. Правила требовали, чтобы я надел пластиковые перчатки. Так я и поступил и достал лежащий в углу ящика тяжелый предмет. Инструмент был намного меньше, чем я ожидал, меньше тех дисковых пил, которыми пользуются хирурги, но, как я решил, такой же мощный, если не мощнее. Диск был достаточной величины, чтобы прорезать человеческую кость на глубину четверть дюйма. Это был инструмент ювелира — режущая кромка диска усилена промышленными алмазами. А еще диск был запачкан кровью. Среди вещей нашелся и другой диск — DVD, черный, без каких-либо надписей со стороны этикетки. Я поднес диск к свету, чтобы разглядеть выжженную на нем дату.

Следующим заинтересовавшим меня предметом был самурайский меч — вот почему ящик такой длинный. Измазанный кровью клинок покоился в пластмассовых ножнах. Я не специалист, но по дамасскому узору на лезвии и по тяжести заключил, что меч отличного качества.

Я сделал все, что мог, и, вздохнув, собрался уходить. Можно было, конечно, отдать на анализ кровь с дисковой пилы, чтобы подтвердить, что она в самом деле принадлежала Фрэнку Чарлзу, но у меня на это не оставалось времени. Завтра Тиецин отгружает нам товар. Да и какая разница? Миру достаточно знать, что в одну ночь с разницей в несколько часов в Бангкоке произошло два не связанных между собой самоубийства: умерли крохотный японский ювелир и невероятно растолстевший американский кинорежиссер. Что я могу добавить нового? Именно так хотели представить дело и Конграо, и японские торговцы драгоценными камнями. Но мне все же требовалось раскрыть убийство.