Директор отдела консульских операций нахмурился. Что-то смущало его в выводах госсекретаря.

– Я лично говорил со Скофилдом три дня назад. Не похоже, чтобы он испытывал ненависть или стремился взять реванш. Это уставший от жизни, уже немолодой резидент, с большим опытом. Многие годы… Он сказал, что хочет лишь одного: укрыться где-нибудь в тихом месте. И я поверил ему. Я обсуждал проблему этой личности с Робертом Уинтропом, между прочим, и тот был такого же мнения. Он сказал, что…

– Уинтроп ничего не знает, – с неожиданной резкостью перебил Конгдона госсекретарь. – Роберт Уинтpoп – выдающийся человек, но он никогда не сознавал значения противостояния двух держав, особенно такой его формы, как разрядка. Имейте в виду, Конгдон, Скофилд убил этого офицера из Брюсселя.

– Возможно, были обстоятельства, о которых нам ничего не известно.

– Да ну? – Когда госсекретарь заговорил после паузы, все стало ясно. – Если и есть такие обстоятельства, то, как я понимаю, мы находимся перед лицом ситуации, настолько чреватой опасностями, что никакая затяжная личная вражда не может с ней сравниться. Скофилд и Талейников оба прекрасно осведомлены относительно работы внешней разведки и характера операций спецслужб обеих стран. Более, чем кто-либо еще. Ни в коем случае нельзя допустить контакта между ними. Ни в качестве врагов, намеревающихся убрать друг друга, ни тем более как два собеседника они не должны встретиться. Как раз именно перед лицом тех обстоятельств, о которых нам ничего не известно… Я понятно говорю, мистер Конгдон? Как руководитель отдела консульских операций Госдепартамента вы целиком несете ответственность за это. Не допустить встречи – вот что ложится на ваши плечи. Как вы обеспечите пресечение этих контактов, меня не касается. В вашем распоряжении, возможно, есть человек для похищения и спасения Скофилда. Это уже вам решать.

Дэниэл Конгдон сидел неподвижно еще некоторое время после того, как щелчок в трубке подтвердил окончание разговора. За все годы службы он ни разу не получал подобного приказа, в такой незавуалированной форме. Но приказ есть приказ, и он не подлежит обсуждению. Он положил трубку на рычаг и потянулся к другому аппарату, стоявшему слева. Нажал кнопку и набрал три цифры.

– Служба внутренней безопасности, – ответил мужской голос.

– Говорит помощник госсекретаря Конгдон. Разыщите Брэндона Скофилда. Данные на него у вас есть, немедленно доставьте его сюда.

– Одну минутку, сэр, – вежливо ответил дежурный. – Мне кажется, пару дней назад появилась новая запись службы наблюдения. Подождите, я загляну в компьютер. Все данные здесь.

– Материал двухдневной давности?

– Да, сэр. Они передо мной на экране. Скофилд покинул отель около одиннадцати часов вечера шестнадцатого числа.

– Шестнадцатого? Сегодня уже девятнадцатое.

– Да, именно так, сэр, ошибки в дате быть не может. Мы получили это сообщение в пределах того часа, что указан в записи. Он оставил два вероятных адреса своего пребывания, но без указания сроков прибытия. Адрес его сестры, в Миннеаполисе, и отель «Святой Томас». В этом отеле для него начиная с семнадцатого числа зарезервирован номер.

– Проверялись ли оба эти пункта?

– Как и положено, сэр. Сестра действительно проживает в Миннеаполисе, а в отеле есть заказ на имя Брэндона Скофилда. Из Вашингтона поступила сумма, предназначенная в уплату за номер.

– Значит, он находится там?

– Сегодня до двенадцати часов он там еще не появлялся. Мы сделали рабочий звонок – нам ответили, что он не приезжал.

– А что насчет его сестры? – перебил дежурного Конгдон.

– И в этом случае нами был сделан контрольный звонок. Она подтвердила, что Скофилд сообщил о своем возможном приезде, но не назвал точной даты. Она добавила, что в этом нет ничего необычного. Он всегда появлялся неожиданно и наезжал от случая к случаю. Она предполагает, что он появится в течение недели.

Руководитель отдела консульских операций вновь ощутил, как ярость захлестывает его, но сдержался.

– Так вы хотите сказать, что в действительности не знаете, где находится Скофилд?

– Но, мистер Конгдон, мы работаем с донесениями и не фиксируем результаты длительных личных контактов. Но мы можем запросить наблюдателя прямо сейчас. Что касается Миннеаполиса, тут не будет проблем, а вот с Виргинскими островами, то есть с тем местом, где находится этот отель «Святой Томас», посложнее.

– Почему?

– У нас нет там надежного источника информации, сэр.

– Погодите, дайте-ка я соображу. – Конгдон встал с кресла. – Вы говорите, что служба наблюдения-два занимается Скофилдом, в то время как моя инструкция была предельно ясна. Его местонахождение должно быть известно постоянно. Почему он не поставлен под контроль службы наблюдения-один? Почему не обеспечена постоянная личная слежка?

Дежурный отвечал, запинаясь:

– Это не я решаю, мистер Конгдон, но полагаю, этому есть объяснение. Если бы Скофилда поставили под контроль службы-один, он обнаружил бы это. И стал водить нас за нос.

– А чем, дьявол вас побери, вы думаете, он как раз сейчас и занимается?!

Конгдон хлопнул трубку на рычаг с такой силой, что в аппарате тренькнуло. С минуту он сидел, уставившись на аппарат, а затем снял трубку снова и набрал другой номер.

– Отдел зарубежных связей. Мисс Эндрос у аппарата, – ответил на этот раз женский голос.

– Мисс Эндрос, это говорит Конгдон. Пожалуйста, немедленно пришлите ко мне шифровальщика для работы с кодом А. Строгая секретность и приоритет передачи сообщения.

– Экстренная связь, сэр?

– Да, мисс Эндрос. Освободите все линии на Амстердам, Марсель… и Прагу. Чрезвычайная важность. Сообщение должно быть отправлено в пределах получаса.

Скофилд заслышал чьи-то шаги в холле и поднялся из кресла. Подойдя к двери, он посмотрел в «глазок»: какой-то мужчина проследовал к апартаментам напротив, но не остановился, а двинулся дальше. Значит, не туда, где проживал связной Талейникова. Брэй вернулся в глубь комнаты, вновь устроился в кресле и, запрокинув голову, опершись затылком на спинку сиденья, принялся изучать потолок. Он размышлял.

После тех самых гонок по улицам прошло три дня. И три ночи минуло с того момента, когда он принял посланника от Талейникова, того самого, что десять лет назад содействовал убийству на Унтер-ден-Линден. Странная была ночь, опасными показались гонки, но конец мог быть совсем другим.

Этот посланник Талейникова мог бы жить: Скофилд раздумал его ликвидировать, и вообще многие его планы теперь казались ему бессмысленными; его убеждения были уже не такими твердыми. Пришедший сам накликал беду. Во время разговора со Скофилдом в гостинице на Небраска-авеню он вдруг запаниковал и, выхватив спрятанное в стуле лезвие, бросился на Брэя. Брэй не растерялся и убил его, то есть совершил непреднамеренное убийство.

Ничто особенно не менялось. Талейников уже использовал этого офицера КГБ в качестве связного. На сей раз кагэбэшник был убежден, что Беовулф Агата собирается перейти на сторону противника, а русскому, который сумеет сдать его, повесят на грудь латунную медаль и выдадут все причитающиеся чаевые.

– Тебя провели, – сказал ему Брэй, читая послание своего контрагента.

– Не может этого быть! – закричал посланник. – Это Талейников!

– Несомненно. Он выбирает на роль связного человека с Унтер-ден-Линден, то есть того, чье лицо – и он это знает – я никогда не забуду. Расчет был прост: я теряю самообладание и убираю тебя. Это в Вашингтоне-то! Я засвечен и уязвим… Вот тебя и послали.

– Вы ошибаетесь! Это прямой контакт!

– Такой же «прямой» был и в Восточном Берлине, сукин ты сын!

– Что вы собираетесь делать?

– Заработать себе выходное пособие. Я сдам тебя.

– Нет!

– Да!

Посыльный бросился на Скофилда…

Через три дня после убийства Скофилд отправил упаковочку в посольство и шифровку в Севастополь. Но никто так и не явился в номер напротив, и это было необычно. Апартаменты, которые занимал связной Талейникова, были заказаны и оплачены швейцарской маклерской фирмой в Берне и предназначались якобы для ее служащих. Все в порядке вещей, с точки зрения иностранных дельцов, и одновременно – прозрачное прикрытие для засланного советского агента.