Там действительно были люди, и они пытались стрелять. Антония полностью опустила стекло и теперь стреляла почти в упор, попадая в окна, в людей, появлявшихся в них. Последний магазин опустел, когда они были уже далеко. Внизу их тоже поджидали люди, вооруженные люди в униформе, но это были не солдаты Матарезе. Брэй несколько раз включил и выключил фары.

Ворота оказались взломаны. Перед беглецами возник человек в униформе черного цвета. Значит, на взрывы и выстрелы подоспели специальные подразделения по борьбе с террористами.

– Остановитесь, – приказал он Брэю. – Кто вы?

– Викери. Я – Викери. У меня была деловая встреча с Николасом Гвидероне. Когда все это началось, я схватил жену и мы спрятались в шкафу. Они проникли в дом, эти люди. Наша машина стояла недалеко, мы выбрались. Мы отъехали от дома, проскочили ворота…

– А теперь спокойно, но быстро, мистер Викери. Что там случилось?

Десятый взрыв раздался с противоположной стороны, но его вспышка оказалась не видна на фоне зарева разгоравшегося пожара. "Пастух" получил свое. Он нашел свою виллу Матарезе точно так же, как и его падроне семьдесят лет назад, а теперь его останки так же будут погребены среди развалин особняка.

– Что там произошло, мистер Викери?

– Они убийцы. Они уничтожили всех, кто был в доме, они попытаются уничтожить и вас, если смогут. Вам не удастся взять их живыми.

– Тогда мы возьмем их мертвыми, – сказал командир отряда. – Поставьте свой автомобиль подальше внизу на дороге, мистер. Там рядом стоят машины "Скорой помощи". Ваши показания мы оформим позже.

– Хорошо, сэр, – просто ответил Скофилд и включил двигатель. У поворота на въезд в Эпплетон-Холл они миновали группу машин с красными крестами и повернули налево в сторону Бостона. Вскоре они уже подъезжали к мосту Лонгфелло, мчась по дороге на Кембридж. На ближайшей станции подземки Брэй забрал свой портфель из камеры хранения.

Теперь они свободны! Серпент погиб на ступенях Эпплетон-Холла, но они были свободны, и эта свобода стала его подарком им обоим. Наступил тот момент, когда Беовулф Агата мог исчезнуть.

Служебные совещания по делу Матарезе в государственных учреждениях проходили оперативно, но тихо. Нигде в стране не было никаких признаков напряженности.

Главы государств обменивались телефонными звонками, и во время их бесед обычные переводчики заменялись специальным персоналом правительственных служб, владевшим несколькими языками.

Единственный вывод, с которым согласились все в процессе переговоров, определил и единственно возможный способ поведения в этот необычный период жизни Земли.

Наступила тишина. Все заинтересованные правительства обошли молчанием случившееся.

Они не были идиотами, эти люди. Они боялись.

В Вашингтоне были тайно проведены приготовления по устранению последствий инцидента в Бруклине. Сенатор Джошуа Эпплетон IV ушел в небытие так же внезапно, как и появился на свет. По официальной версии, он погиб во время автокатастрофы. Состоялись похороны государственного масштаба.

Внезапно стало известно, что самолет компании "Локхид", обслуживающий правительство США, потерпел аварию в горах Колорадо. Пилоты и пассажиры погибли. Всем родственникам погибших были назначены государственные пенсии. На борту этого самолета, оказывается, находились три человека, занимавшие крупные государственные посты. Они якобы совершали инспекцию важных военных объектов. В связи с этим был издан указ президента, запрещающий подобного рода полеты ответственных лиц, ибо потеря трех таких персон оказалась невосполнимой для государства. Так было сказано в некрологе. Что касается госсекретаря, то о его местопребывании долгое время не сообщалось. Точно такие же официальные версии были разработаны и обнародованы относительно других погибших при пожаре Эпплетон-Холла.

Людей, связанных с Матарезе, представителей корсиканской чумы, устраняли везде, уничтожали при малейшей возможности.

Президент сидел откинувшись на спинку кресла, когда помощник госсекретаря Дэниэл Конгдон вошел в Овальный кабинет.

– Что вы можете сказать, подводя итоги?

– Как мы и ожидали, господин президент, Беовулф Агата выполнил очередную текущую работу.

– Но у меня сложилось впечатление, что вы не очень-то ожидали такого финала?

– Нет, сэр. Он был…

– Скажите-ка мне, Конгдон, – перебил его президент. – Вы действительно пытались его убить?

– Это решение было вынесено в рамках наших служебных правил и порядков, сэр. Мы предполагали, что он может быть опасен для наших людей. Я и сейчас склонен так думать.

– Вы получили гораздо большее. Он действительно оказался опасен. Так вот, я говорю вам, нет, я приказываю вам, Конгдон! Выбросьте эти мысли из головы. Вам ясно?

– Да, господин президент.

– Я надеюсь, что это так. Потому что, если это окажется не так, я поступлю в соответствии с правилами, а теперь я знаю, как это делается.

– Понятно, сэр.

– Хорошо. Так какое решение мы примем?

– После всего этого Скофилд не желает иметь ничего общего с нашей службой.

– Но вы знаете, где он находится?

– Да, сэр. Карибы. Однако мы не знаем, где находятся документы.

– Я думаю, вам не следует переживать по этому поводу. И не нужно их искать. Он гораздо способнее вас, и вам это не удастся. Оставьте его в покое. Если вы этого не сделаете, документы всплывут одновременно в сотне разных мест. Наш народ не должен нести на себе последствия этих событий, по крайней мере в ближайшие годы.

– Я разделяю ваше мнение, господин президент.

– Он хотел свободы, и мы должны предоставить ее ему. Он мог бы отнять у нас миллионы, но ему нужна только лодка, море и полное одиночество.

Март, 198…

Красавица яхта "Серпент" мягко скользит под теплым бризом по водной глади. На пирс спрыгивает женщина с веревкой в руке и крепит ее вокруг переднего столба на причале. На корме бородатый шкипер, оставив штурвал, проделывает то же самое, наблюдая за тем, как фиксируется корма.

Приятная пара средних лет спускается с яхты на пирс. Они обмениваются словами прощания и благодарности с капитаном.

– Отдых когда-нибудь да заканчивается, – говорит мужчина со вздохом, поддерживая под руку супругу. – Мы вернемся на следующий год, капитан Викери. Ведь вы лучший из всех, кто есть на островах. И еще раз спасибо. Кухня, как всегда, была превосходная.

Пара медленно направляется к доку.

– Я наведу порядок, а ты проверишь, все ли у нас есть. Остается десять дней до приезда той пары из Нового Орлеана.

Прошел час и двадцать минут, когда яхта была загружена и готова к отплытию в обратном направлении.

– Теперь можно и выпить, – сказал Скофилд, беря Тони за руку. Они прошли через нагретую солнцем улицу в кафе, ставшее известным местом фрахтовки яхт и их экипажей.

Тони, поприветствовав друзей, уселась за столик. Она так привыкла к Карибам, что не могла представить себе, где еще можно было бы жить в мире.

Брэй вернулся со стаканами в руках, когда ее внимание привлекла заметка в газете. Газета была недельной давности.

– Дорогой, взгляни сюда, – сказала она, разворачивая перед ним газету и указывая на заметку.

"ТРАНСКОММЬЮНИКЕЙШНЗ"

ВЫИГРЫВАЕТ СУДЕБНУЮ КАМПАНИЮ В БОРЬБЕ ЗА РЕОРГАНИЗАЦИЮ КОНГЛОМЕРАТА

Вашингтон

После нескольких лет разбирательства по делу владения наследством Николаев Гвидероне в федеральных судах намечены пути для реорганизации управления американскими и европейскими компаниями, входящими в конгломерат. Вскоре после трагической гибели Николаев Гвидероне и многих других владельцев компании от рук террористов департамент юстиции приступил к подбору руководителей для "Транском", и естественно, что коллективное руководство конгломератом было возложено на Госдепартамент. Одной из причин такого решения послужила та справедливая мысль, что дальнейшее развитие корпорации необходимо для поддержания престижа США на мировом рынке. Президент направил следующее положение новому совету директоров: