Диана напряглась, но, собравшись с силами, заставила себя обернуться.

— Здравствуйте, лорд Дерлинг.

— Все в порядке, не нужно так волноваться, — успокоил он ее. — Я не собираюсь устраивать сцен. Но я думаю, нам есть о чем поговорить.

— Мне нечего вам сказать, — холодно парировала Диана. — В прошлый раз вы ясно выразились.

— Ах, но с тех пор у меня состоялась беседа с моим будущим шурином. У него имеются свои подозрения насчет вашего визита к его матери.

— Он сказал, что я вызвала у него подозрения?

— Не вы лично, но обхождение его матери с вами. Вероятно, ему было непонятно, с чего это она так вас невзлюбила.

— Думаю, наша с вами помолвка достаточное на то основание.

— Может, и так, — согласился Дерлинг. — Он сказал, что ни вы, ни ваша тетка ни словом не обмолвились обо мне.

— Тогда о чем вы хотите говорить со мной? Губы лорда Дерлинга искривились в зловещей усмешке.

— Никогда, знаете ли, не мешает удостовериться в том, что у нас с вами достигнуто полное взаимопонимание.

Диане захотелось наброситься на него, сказать что-то такое, чтобы самоуверенная улыбка слетела с его лица, чтобы он почувствовал себя так, как когда-то почувствовала себя она. Но она знала, что он сильнее ее.

— В угрозах нет необходимости, лорд Дерлинг. Я не буду рисковать счастьем Фиби.

— Я тоже так думаю, — лорд Дерлинг улыбнулся одними губами. — Как понимаю, речь идет о капитане Уэтерби. Должно быть, такой союз вас устраивает.

Тщательно скрывая свои чувства, Диана ответила:

— Предложения еще не было. Говорить о чем-либо преждевременно.

— Может быть. Но если это та партия, которую ищет ваша кузина, она, несомненно, покорит этого молодого человека. Она премилая девочка.

Неприязнь Дианы тотчас сменилась тревогой.

— Откуда вы знаете? Вы что, говорили с ней?

— В этом нет надобности, — ответил лорд Дерлинг, переводя взгляд на танцующих. — Элен часто говорит о ней. — Он отступил на шаг и отвесил издевательский поклон. — Желаю вам хорошо провести вечер, Диана.

Диана не удостоила его ответом. Развернувшись, она поспешно покинула залу, чувствуя, что гнев и досада вызвали на ее лице неприличный румянец.

— Вы хорошо себя чувствуете, мисс Хепворт? Эдвард!

Диана замедлила шаг, глубоко вздохнула и обернулась.

— Да, милорд, благодарю вас.

— Ваш вид говорит об обратном. — Эдвард приблизился к ней. — Вы раскраснелись, и, без сомнения, причина тому — разговор с лордом Дерлингом.

Диана посмотрела Эдварду прямо в глаза. Она не предполагала, что ее уединение с лордом Дерлингом будет замечено.

— Вы ошиблись, лорд Гартдейл. Лорд Дерлинг не сказал мне ничего такого, что могло бы расстроить меня. Он просто осведомился о делах моей кузины.

— Я не знал, что он знаком с мисс Лоуден.

— Он знает о ней, как знает обо всех моих родственниках.

В этот момент кто-то окликнул Эдварда. Затем раздались звуки музыки, возвестившей о начале контрданса, и Эдвард вздохнул.

— Прошу покорнейше извинить меня, мисс Хепворт. Боюсь, в бальном зале требуется мое присутствие.

Диана наклонила голову.

— Конечно. Не смею вас удерживать. — Холодно улыбнувшись, она пошла прочь, думая о том, что ни ревновать, ни обижаться она не имеет права. Он не спешил бы оставить тебя, будь ты Дженни, — прозвучал ее внутренний голос. — Тогда он бы почел за наслаждение остаться и, скорее всего, пригласил бы тебя танцевать.

Диана всеми силами старалась отогнать от себя неприятные мысли. Ее рассуждения, в сущности, были смехотворны. Ведь она и есть Дженни. Но Эдвард об этом не знает. Было очевидно, что он смягчился к ней, но в его поведении не было и намека на какое-то особое расположение. А чувства Дианы к Эдварду, напротив, крепли день ото дня. Встречи с ним становились для нее все более болезненными, и скрывать свою любовь становилось все труднее.

Следовательно, ей оставалось одно: исчезнуть. Диана слишком ценила время, проведенное с Эдвардом, и ей не хотелось, чтобы после расставания воспоминания о ней у него были связаны с обманом. Ей хотелось, чтобы Эдвард сохранил о ней добрую память. И, тем не менее, каждый раз появляясь в парке под маской Дженни, Диана продолжала обманывать его. Нечаянно выдав себя, она заслужила бы его презрение и дала бы основание поверить словам лорда Дерлинга, а об этом не могло быть и речи. Если Эдвард должен разочароваться в одной из них, Диана хотела бы, чтобы это была не Дженни. Стало быть, выбора у нее нет.

Наступила пора положить всему этому конец. Для всеобщего блага Дженни должна была исчезнуть.

На следующее утро, несмотря на солнечную погоду, по дороге в Гайд-парк Диане казалось, что над ней нависает туча. Ночь, проведенная без сна, нисколько не ослабила ее решимости прекратить свидания с Эдвардом.

Эта встреча будет последней. Всякий раз при виде Эдварда Диана вспоминала о леди Элен, а мысли о ней неизбежно приводили Диану к размышлениям о судьбе Фиби и о том, чем может обернуться для нее месть лорда Дерлинга.

Диана не видела способа оградить Фиби от его происков, а потому не верила в благополучный исход. Ничего дельного ей на ум не приходило, хотя она думала о том, чтобы обратиться к капитану Уэтерби и все рассказать ему. Но кто знает, поверит ли он ей? Настолько ли серьезно его чувство к Фиби, что он окажется выше грязных сплетен?

Возможно. Но лорд Дерлинг не остановится, даже если Фиби и капитан Уэтерби поженятся. Уж он изыщет способ навредить кузине. Сплетни никого не щадят, и мало кто дает себе труд разобраться, есть ли в них хоть слово правды. Запятнав репутацию Фиби, лорд Дерлинг разрушит ее семейную жизнь, как и карьеру ее мужа — приходского священника.

Готова ли была Диана взять такой грех на душу?

Разумеется, нет. И это было главной причиной принятого ею решения — покончить со всем этим как можно скорее.

Она исчезнет, не попрощавшись, чтобы не дать Эдварду возможности уговорить ее передумать: в его присутствии Диане изменяла сила воли.

Как только Фиби примет предложение, Диана тоже исчезнет из его жизни и, возвратившись в Уитли, сохранит о встречах с Эдвардом самые нежные воспоминания, которые будет бережно хранить до конца своих дней.

Диана увлеклась своими мыслями и не сразу поняла, что она в парке одна. Остановив лошадь, она огляделась вокруг, раздумывая, не поехал ли Эдвард другой дорогой. Или, быть может, он решил вовсе не приезжать?

Не узнал ли он правду?

В голове у Дианы проносились самые разные предположения, одно хуже другого. Поэтому, когда, наконец, послышался топот копыт большой тяжелой охотничьей лошади, ей с трудом удалось унять дрожь в голосе.

— Эдвард! Я думала, вы не приедете.

Эдвард натянул поводья и остановил Титана, подняв его на дыбы.

— Простите меня, Дженни. Я перед выездом получил престранное послание. Это и послужило причиной моей задержки.

В его голосе Диане послышалась тревога.

— Надеюсь, ничего страшного?

— Не знаю. Отправительница письма — одна молодая особа, которую я плохо знаю, но в честности которой не имею повода усомниться. Вот я и думаю, отвечать ли мне на письмо.

— А письмо требует ответа?

— Да. Девушка просит о встрече по одному очень важному делу.

— Если вы не сомневаетесь в ее честности, отчего ж вам с ней не встретиться?

Эдвард плотно сжал губы. Казалось, он раздумывает, как лучше поступить.

— Я не посвящал вас в свои дела, Дженни, ибо мне не хотелось тратить на их обсуждение время наших с вами встреч. Но, получив это письмо, готов признаться, что ваше мнение мне просто необходимо. Вы — сторона незаинтересованная, и ваш свежий взгляд на вещи, быть может, позволит кое-что прояснить.

— Это дело личного характера? — поинтересовалась Диана.

— Дело касается моих родственников, и хотя я не знаю в точности, каким образом, но чувствую, что все это важно для моей сестры.